Приключения трупа

Тогда без лишнего труда посчитали, что на войне потеряли не полковника, и написали бывшей жене покойника.

Письмо от нее само говорило, что исходило не из штаба, а мило голосила свое – баба:

"Как ушел родимый на большую дорогу, мрак, вестимо, тяжел. Тоскую понемногу. Видала в кустах прах. Инициала не разобрала. Страх! Упала моя вечерняя заря! Не стало соловья. Под одеялом – черви и я. Зря не иду замуж. Куда уж! На беду? Опасно! Так – согласна, а в брак – никак. Убьют дорогого снова, пойду на дорогу и тут – сама найду ногу. Сойду с ума: чья? Не моя? Тяжко. Так что не ищите гада, не надо мне новых приключений. Во сне не сплю – в корыте тлю топлю. И прощений бестолковых не просите. Не люблю".

4

Затем обратили усилия на больницы.

Звонили с поклоном по всем телефонам – вереницей.

Рассудили, что и там может случиться и негожее, как неухоженная кошка, и неуклюжий срам, и оплошка.

Обнаружат с порога изжогу, а не уследят и дадут яд. Поднесут к губам ложку, а поймут, что – худ, без морок нальют пузырек. То укол в живого производит околелого, а от мази у больного вылазят кишки, то положат на стол целого, а уберут на колоде куски.

Врач лечит да в могилу мечет: и не горяч, а не глядя покалечит, и не кастетом, и не локтем, а надсадит стилетом, как кречет ногтем и – изувечит.

Из больниц отвечали – по-разному.

То снимали вину с лиц – по-безобразному:

– К чему, – рычали, – помяну мать, ему помирать, такому грязному, ни с того, ни с сего, от глаукомы? Взят из палат для исхода полгода назад!

То излучали печали:

– А вино под рукой? Без дураков. Давно окоченел ваш лихой в кровати. Таков наш удел. Забирайте.

На зов прибежали – в сердце гвоздь и перца гроздь.

А он, родимый – зримый поклон и улыбка. И плачет – рекой! Значит, ошибка: живой!

Но проверили по документу – растерянно попеняли:

– Не тот. Не из лихих.

А узнали, что этот своих ждет с год (отправляли на перевод и потеряли) – передали о том родным.

Те в простоте бегом – за ним! К живому и немытому примчались с корытом и рукомойником!

Ан повстречаться домочадцам довелось – с покойником.

Не успели. И в теле не поглядели: от него всего и осталась малость – не кость и не мразь, а горсть и грязь.

– Пустяк! – утешали врачи-молодцы, как ключи к морали подбирали мудрецы. – Правда – что дышло для конокрада: нужна для поворота. Зато бравада – она что сдоба для живоглота: чтобы не вышла хвороба или икота. Мы – не отроки, а умы постарше. А ваши обмороки на месте от наших известий – не беда, а ерунда: смех навзрыд. Кому жить невмочь, тому, ведь, не помочь. Всех победит ночь.

И за литром спирта циклами хихикали в пуп, галстук и к халату в пройму:

– Ребята! А Труп – хитрый: остался не пойман!

5

Где еще мертвеца искать?

Везде – горячо, а на ловца не спешит вылезать.

Осторожный! Или укрыт надежно!

А может, загадали, тело согрела кровать?

– Кровать, – подсказали, – для мертвеца – что стать для юнца и печать для дельца!

Не стали ждать и побежали проверять.

Призвали к морали в затеях и посмотрели в постелях.

Там, рассудили, уют для гнили, а мрут что ни час, как мухи: у старухи – ишиас, у молодухи – рак, и всяк люд худ, коли пьет по ночам от боли и забот денатурат и касторку – то инфаркт, то закупорка вен, то лежа угорят, то рот прижмет подушка, и не поможет ни рентген, ни корвалол, ни укол в зад, ни крапива, ни кружка пива.

Вначале прочесали старух.

Но – ни в какую: впустую выпускали в окно пух.

Застали двух или трех с мертвецом в покрывале:

– Ох! – вздыхали бабки при том. – Какие шутки? Спим с ним в тряпке вторые сутки!

Оберегали своего, но – не того, кого искали.

Потом навещали молодух.

Попадали – на шлюх.

Одна сказала, что не жена, а мертвец в кровати – не приятель, а поп. Другая, рыдая, простонала, что усоп под одеялом нечестный подлец из разбойников. Третья зазывала от дверей к покойнику: "Скорей! Известный головорез, пугая плетью, залез!" А четвертую клушу с мертвой тушей в простыне из плюша на спине поймали под окном: в чужом душе.

Остальные показали на койке кой-какие иные обильные детали для могильной помойки.

Но нужного – не обнаружили.

6

В печальном отчаянии кредиторы полковника посулили населению горы изобилия и премию за покойника.

И вдруг быстро и без потуг преуспели.

Хотя вскоре не шутя пожалели об этом нечистом деле.

Известия о месте лёжки мертвеца полетели по стёжкам-дорожкам в несметном задоре без конца.

Из-за каждого угла и куста присылали и тела, и петиции, и новейшие счета на дальнейшие экспедиции.