Приключения трупа

Расплата за вчерашнюю измену – без нежности: ухватом и об стену. По резвости – и кручина, а из ревности любимые руки придушат и невинного семьянина.

От скуки плюют родимые на уют, бьют баклуши, пьют и от винного пара упруго бьют супруга и режут друг друга, как свежую грушу – для отвара.

Детки изводят предков за средства – объедков вроде мало и прочего наследства.

А не перепало за счастливое детство ласки и калача от малолеток – гневливые предки без опаски, сгоряча, в клочья раскурочат деток.

Братья и сестры одного хотят остро – того, что, как имя и платье, не делится. Из-за чего и разлад между ними – снежной метелицей.

Тещи и тести – проще и хлеще: резво лезут не в свое дело, в одежду и белье для тела. И вещи у них – в кучу, и вести – в тучу, и учат молодых здраво, пока не получат от них мышьяка в приправу.

А бывает, ночь нашептала супругам любовную забаву, а вьюга – кровную расправу. Толочь плоть пристало до зари, но если родичи – вместе, то полночью – хоть умри! Сначала – не заходи, как в сарай, без стука и не смотри, как злюка, за трахом. Потом не досади тайком сапом и не мешай храпом под страхом нахрапа с кляпом. А невмочь терпеть третьего – впереди безмерная разлука: прочь, прощай! Верная смерть, встреть его и без звука укрощай!

7

Оттого-то и в родстве с Трупом до удобного случая не спешили признаваться: во вдовстве – дремучие счеты, а в могиле – загробные пертурбации.

Завершили планерку глупыми овациями:

– Конец разборки – мертвец на закорки!

– Смерть – солнце: не рассмотреть и в оконце!

И заключили, что смерть – такова: невеста и вдова, круговерть и личина, а место и причина мертвечины – никогда не ясны, как беда, сны и дожди весны, и потому – не жди наводки по чужим молодкам, да и по сводкам никому не найти пути: охота за неживым – не работа для разметки, а задача наудачу – без разведки!

IV. ОТРЯДАМИ – ЗА ПАДАЛЬЮ

1

За мертвым Тpупом снарядили группу с крупным эскоpтом.

Предположили, что, по всему, благодать ему – в почве, и срочно – в мыле спи?ны – стали проверять глубины.

Без оплаты труда, но и без бунта лопатами рыхлили чернозем, кольем долбили горы льда и просторы грунта, разрозненными бульдозерами прочищали магистрали.

Прочесали долины, равнины, теснины и ложбины.

И аврал дал охват, а результат не отстал от затрат.

Из-под засеянной земли, растерянно ахая, извлекли пахаря. У дороги набрели на ноги неистового автомобилиста. Бывшего вора откопали в подвале у конокрада, а остывшего ревизора вытащили из-под забора убыточного склада.

И многих убогих мертвяков достали из тайников.

Но ликовали едва ли: бренные останки военного в отставке пропали.

Утешением пособникам садовников стали приращения.

Пока приглашали полковника наружу, сдали в арсеналы немало оружия, а в музеи, для запасника – любезные взгляду клады: гинеи и камеи, алмазы и топазы, пещерные эскизы и древние фризы. Отрыли от бездны нечаемые полезные ископаемые. Просверлили забитые трубопроводы. Возвратили из утиля производству в руки забытые отходы. Открыли для науки сходство свежих изобретений и корпений прежних подмастерий.

Если бы вместе падаль из недр отряды не добывали, едва ли узнали, сколь щедр на соль и награды земной покров: взяли недурной улов!

Одного не поймали – того, кого искали.

2

Тогда допустили, что неживой – в другой могиле, под зеленой водой, и тонны труда положили – туда.

Собрали на причале уйму народу и буйно ныряли в воду – вслепую и в любую погоду.

Заодно ковыряли дно шестами, баграми и батисферами.

С сетями-шлейфами шельфами проплывали и шхерами.

Отважно дренажили глубину, скребли на мели низину, обнимали пучину и фильтровали тину.

И снова прополка – не без большого толка.

Растерзали плотную болотную вязь, отодрали от природы негодную грязь, расчистили подходы к пристани и на трале подняли дыбом – глыбы рыбы.

Распахали и исчерпали водную гладь так, что дважды стали загонять косяк туда, куда не рисковали и однажды плевать.

Не пропускали и сто?ящие сокровища: от старинных кораблей, литых якорей и золотых цепей до неоприходованных винных бочек и, увы, обглоданных невинных дочек. А по словам молвы и гадалок, прибрали к рукам и всякую накипь: от чертей до русалок.

Затраты на иле окупили стократно.

Материала со дна хватало и для научных работников – судя по груде откликов.

Одна тоска – не перепало главного: в куче утопленников – ни куска от желанного.

3

Из ложбин и глубин снова – для верности – призвали к поверхности: адресовали запросы с намеком о повинной повсюду, откуда тянуло жестоким уловом – мертвечиной.

Косо взирали на бедствия от производства, загулы бедовой жены, суету и уродство медицины, да и последствия войны за версту с половиной отдавали кончиной.

Вначале прислали ответ с завода:

"Привет! Мрёт в труде от забот много необученного сброда, измученного алкоголем. Всех не перечесть. Ротозеям везде дорога. Холим и лелеем без помех. Рабочий класс – точен: стаж и честь. Неосторожный, но прыткий! Возможно, и ваш есть в убытке, но не у нас. Технику безопасности днем блюдём, а вечером – усиленная. И нечего скептику для ясности гладь копать. А застряла в паркете отпиленная рука – никакая мамаша пока не доказала, что загребало – ваше. Желаем следствию с этим происшествием разобраться. Ну дела, братцы! Мура! Пора на обед. Привет!"

Из комендатуры доносили в хмуром стиле:

"Ваш – не наш. Похожий ненадежный был, да угодил в тыл. Он у нас зачах и сейчас в бегах. Снаряжён: противогаз, миноискатель, пара гранат. Высылайте с тарой назад".

Отвечал военком и на повторный запрос (в нем намекали о трибунале за вздорный донос), и во втором штабном пакете материал представал в другом свете:

"Из комендатуры. Несмотря на процедуры, прилюдно опознать богатыря трудно. Рать – большая. Высылаем на терминал тех, кто искорежен. В цинке – половинки: сто – в кусках, но в волосах – кант (паковал сержант). Успех непреложен, стяг набряк, враг в тисках и жарит не горячо. Твари! Днем не добьем, а ночью – точно. А коли герой не подойдет, соберем на поле еще. Народ – боевой: не лом – не пропадет! Вперед!"

Но и из полного военного ответа приметы незабвенного искомого едва ли вытекали.