Паша+Маша=?

Маша сразу пресекла поток горячих слов. Она ждала этого разговора.

– Ваня, прошу тебя, не надо ничего вот этого. Тебе нужна не я. Это сверху Маша белая и пушистая, а внутри – пустота. Я давно решила, что буду жить для детей и внуков. Нет у меня сил начинать что-то сначала. Да и здоровье оставляет желать лучшего. Не перебивай. Давай начистоту. Вот мы с тобой сошлись. Ложимся спать, и что? Мне секс не нужен, понимаешь? А тебе? Только честно? И не надо говорить, что это не самое главное, что есть много чего другого.

– Машенька, я не знаю, что ты себе нарисовала. Но для меня, действительно, главное, видеть тебя каждый день и ощущать рядом. Одно это даёт мне такой заряд энергии, что я чувствую себя на сто лет моложе и сильнее. Я готов сделать тебя счастливой, только скажи как!

– Ты знаешь, меня не оставляет одна мысль. Теория о двух половинках тебе, конечно, известна. Твоя жена, половинка, несправедливо покинула этот мир. И тебя. Ну так случилось. Мой же муж отказался от меня тоже очень несправедливо по отношению ко мне. Но господь оставил его жить, дай бог ему здоровья. Мы с ним половинки, разрезанные, но половинки. А у тебя – вакантное место. Причём, занять его должна женщина, которая даст тебе и счастье, и любовь, и секс. Возможно и появление ребёнка. Да-да, тебе всего 55 лет. А женщины сейчас рожают и в 45. Это не редкость. Я сама родила Леночку в сорок. Ваня, оглянись вокруг, отвернись от своей чёртовой работы. Я уверена, что ты заметил меня, потому что тебе пришлось решать наши проблемы, окунуться в реальную человеческую жизнь. Хватит спасать мир! Ну, хотя бы так самоотверженно. Подумай о себе. Обо мне не надо. Я – отработанный материал, это – правда.

– Да, мудрено. Закрутила ты, мать, со словарём не переведёшь. Неужели нельзя было просто сказать Ване, что он не нужен тебе. И не ври, Машуня, про разрезанные яблочки. Ты любишь своего мужа. Вот и вся правда. Никого другого рядом с собой не видишь. Так ведь?

– Думай, как хочешь. Мне было очень приятно с тобой общаться. Если бы не этот разговор, общались бы и дальше, как друзья, хорошие, верные и преданные, но друзья. И ещё. Я очень хочу тебе счастья. Ты – хороший человек, я таких не встречала. Буду молиться за тебя, Иван Григорьевич.

– А я буду ждать тебя, Маша! И надеяться, что ты поймёшь, что я смогу заполнить пустоту в твоей душе. Своими чувствами, своей заботой, отдав тебе своё сердце.

– Ваня, услышь меня. Посмотри вокруг, прошу тебя. Просто оглянись, влево, вправо и вперёд. И всё у тебя будет. Вот увидишь!

И уже ночью им обоим не спалось. Иван ругал себя последними словами, что начал этот разговор, чем ускорил отъезд девочек домой. Но пусть бы они просто ещё немножко пожили у него. Ну зачем он лишил себя общения с Машей? А Маша не могла отделаться от чувства вины, что-то царапало ей сердце, когда она вспоминала глаза Вани, такие беспомощные, такие влюблённые. И уговаривала себя, что всё сделала правильно. У этого замечательного человека, действительно, есть перспектива создать семью. В добрый путь!

Маша с Леной уже купили билеты, собрали багаж и ждали такси, попивая кофеёк у Вероники на балконе. Слава богу, в доме Евдокимовых воцарилась прежняя атмосфера любви и уважения. Мама Маша уезжала спокойно. Она знала от Игоря, что Иван сам поехал руководить спасателями вместо него. Он прислал букет полевых цветов с пожеланиями здоровья и счастья. И она намеривалась забрать его домой. У них таких не было.

К подъезду подъехала представительская машина. Что-то засосало под ложечкой. А, вот оно что… Из неё вышел Павел. Поднял голову, помахал рукой и быстро зашёл в подъезд. Вот чёрт, немного не успели. Ленка взвилась и понеслась к двери. А Маша приросла пятой точкой к стулу. Ну и хорошо, совсем не обязательно выходить ему навстречу. Сам подойдёт.

– Папулёк! Ура! – вопила Ленка. Они не видели его почти полгода. – Как ты успел? Мы же уезжаем сейчас. Ты с нами?

– Нет, Ленок, вы со мной. А мама там? – И направился в сторону балкона. – Маша, здравствуй. Очень рад тебя видеть.

– Не могу похвастаться тем же. Чем обязаны? – Забыв поздороваться, спросила она.

– Машенька, послушай меня, пожалуйста. Вы так резко поменяли дату вылета, что я не успел заранее с вами связаться. Дать ответ надо было быстро, и я взял на себя смелость самостоятельно решить один вопрос. – Он виновато улыбнулся.

Маша смотрела на него, и не узнавала. Перед ней стоял высокий мужчина, за сорок, подтянутый, под майкой гуляли бицепсы, каких не было и в молодости. А, главное, глаза, ясные, лучезарные, отдающие голубизной. Красавец, плэйбой. Правда, лицо немного осунулось, и не брит. Но это только украшало Павла. Ну а что? Полгода в Китае, с китаянками. Только глаза не сузились, почему-то. Может, в другом месте? Фу, Маша…

– Что за вопрос? Не томи.

– Я поменял ваши билеты на Китай. Там нас ждут в очень хорошей клинике. Я сам прошёл через неё, всё испытал на себе. Маша, пожалуйста, поехали. Очень хорошие результаты. Моё сердце работает, как мотор. Я даже качаться стал. Без проблем.

– Ты обалдел? Какой Китай? Я никуда не поеду. Мне и здесь хорошо.

– Подожди, не горячись. Я понимаю, что такие вопросы спонтанно не решаются. Но вы должны были пробыть до конца месяца. Я собирался приехать, пообщаться, всё объяснить. Но не тащиться же через полстраны, если вы здесь. Отсюда удобнее, частные рейсы разрешены. И у меня уже поспокойнее, я везде бы вас повозил. Ленке придумана целая программа. Там и подружки её, дочки нашей главбухши. Маша, поехали. Я же должен тебе. Моя обязанность – поправить твоё здоровье.

– Ты мне ничего не должен. И здоровье я прекрасно поправляю дома, без твоего присутствия. Я не поеду. Это понятно?

Маша поймала влажные глаза своей дочери. Двух. Они смотрели на неё и слёзы заливали им лицо. Павел сел напротив. Подпёр голову рукой и уставился на жену. Она тоже изменилась. Короткая стрижка, крашеные тёмные волосы, без косметики, глаза блестят от злости, похудела. Ей не шла эта худоба. Неужели, болеет? Ну как её уговорить?

– Мамочка, – начала Вероника, – не злись, пожалуйста. Ведь папа всё так хорошо придумал. Мы же переживаем за тебя, хотим тебе только добра. Ну почему ты отказываешься?

– Не обсуждается. Я не поеду. Пусть Леночка летит, я не против.

– Нет, мама, я без тебя не поеду.

Дети Машки давно постановили, что мать одну в дорогу отправлять нельзя. Только с кем-то из них, ненавязчиво. Ну и как Леночка бросит свою маму? Павел понял, в чём дело, он был в курсе.

– Маша, есть другой вариант. Вы полетите сами. Если тебе неприятно общаться со мной, я объясню, что да как, и вперёд.

– Откуда ты взялся со своим Китаем? На голову не напялишь твои сюрпризы. И что вы из меня делаете больную на голову? Так вроде шизу не определили. Или я чего-то не знаю?

– Это не больница. Это клиника. Туда обращаются люди на обследование. Они не требуют никаких документов, потому что всё делают сами. Древнейшая восточная медицина, аюрведа, кордицепс. Ну ты же сама имела с ними дело. Тебе всё это известно.

Маша пользовалась биологическими добавками китайской фирмы и была очень довольна результатами. И Павла подсадила, и Кристину.

– Есть какой-нибудь проспект? Дай почитать.

Ленка понеслась в машину, Вероничка пошла варить кофе, а Павел присел перед Машей на корточки.

– Как я скучал, Машенька! – Глаза его сверкали, как звёздочки, что-то новое.

Да он весь сплошной оригинал. Молодцы, китайцы, перелицевали мужчину. Или китайки? Да ну их всех....

– Не звонил, не приезжал, даже подарки не передавал. Теперь так скучают. Не больно-то и хотелось. – Отвернулась, высматривая Леночку.

В конечном итоге Маша сдалась, пожалела ревущих дочерей, да и проснувшаяся Машенька поставила точку, заявив, что "бабушки должны слушаться дедушков, как мамы папов."

В этой клинике, больше похожей на санаторий, не нужно было находиться постоянно. За первые два дня провели осмотр, потаскали по кабинетам. Назначения были получены, начались сеансы иглоукалывания, массажи и т.д. и т.п. А вечером хоть танцуй. Никаких запретов и ограничений. Они ещё в самолёте договорились, что Паша – главный. Он водил их по городу, по магазинам, знакомил с китайской кухней. Конечно, было очень интересно. А в первый же выходной отправились на стену, Великую китайскую. Ну хоть кто-нибудь бы подсказал одеть удобную обувь. Почему-то Маша решила, что на самой стене, где все чинно гуляли (так это выглядело на туристических проспектах) будет удобно в туфлях на небольшой шпильке. Но забраться туда оказалось трудным испытанием, ступеньки очень большие. К концу Маша уже просто переползала с одной на другую. Но от помощи мужа отказалась. А ведь нужно было ещё и спускаться… Пашка смотрел на неё с усмешкой. Как в том сне. Издевался, гад. И Маша, выпрямив спину, держась за каменные ограждения, поползла вперёд. Ленка с подружками ускакала, Павел куда-то делся, и Машка прокляла тот день, когда согласилась на эту поездку. Сидела бы сейчас дома, что-нибудь мастерила, гуляла с внуками, готовила какие-нибудь финтифлюшки. Она ползла, как черепаха, делая вид, что любуется красотами. Где-то впереди замаячил спуск. Господи, надо снимать туфли. Ну что делать? Она и босиком-то может не осилить эту лестницу. Проходящие мимо улыбались, глядя на бабку в льняном сарафане и с голыми ногами. Стыдобища…Послышалась русская речь, появились руссо туристо. Они сразу поняли, что Маша родная, отечественная. Оценив масштаб бедствия, русские своих не бросают, взяли её на руки и потащили к спуску.      Благо, похудевшая, она не оттягивала здоровым русским лбам руки. Они ещё и хохотали при этом, находясь в прекрасном расположении духа.

– Спасибо, пацаны, спасибо. Можете быть свободны. – Подскочил к ним Павел, держа в руках тапочки-балетки.

Схватил Машку, посадил на парапет и одел обувь. Как тут и были.

– Ой, спасибо, Паша, – от переизбытка эмоций она и не заметила, что уже сидит на коленях мужа.

– Отдохни немного, расслабься. И пойдём дальше – он перехватил её на руки, как маленькую девочку и стал покачивать. Ему было наплевать, что о них подумают. Пашка, Пашка…

Они ждали Леночку в маленькой квартирке Павла. Он устроил её, подставив массажёр для ног. После таких переходов это был царский подарок. Машка задремала, и он переложил её на диван. На столик перед ним стал выкладывать нефритовые фигурки.

Нефрит – камень жизни. Его знак – Дева. Как раз машкин. Особенно удивительным оказалось то, что этот камень, как и Маша, не любит золото. Только серебро или платину. И Павел стал покупать для своей жены маленькие нефритовые чудеса. У них дома, в спальне, висел "звук дождя". Он так мелодично переливался, когда его задевали или раскачивал ветерок. Машке нравилось. Когда он первый раз собирал для своей семьи подарки с оказией, жене предназначался зелёный лев, который благополучно разбился. Раскололся. И Павел решил, что так тому и быть: уйти из жизни Маши, не беспокоить, не лезть со своими оправданиями и душевными переживаниями. Но приобретать фигурки не перестал. Чайная фигурка "ШИ-Цзу", из белого нефрита, именно для чаепития и покупалась. Китайцы обставляют этот процесс очень трепетно. Они верят, что первую чайную заварку нужно отдать "духу чая", чтобы он приносил в дом здоровье, счастье, удачу и другие всевозможные блага. Чайные фигурки создают особую атмосферу для чаепития. Привлекают внимание. Помогают удержать взгляд на процессе, зарядить всех лишь добрыми и светлыми чувствами. Он очень живо представлял их с женой за низким чайным столиком. Позже Павел узнал, что лев, в Поднебесной, символ величия и мужества, мощи и власти. Зачем это Маше? Она совсем другая. И стал покупать просто понравившиеся фигурки, рамки для фото, поднос, но котором всё и хранилось. Зачем? Он и сам не знал. Но вот одно приобретение сделал совершенно сознательно. Два кольца "хотан". Себе и Маше. Как символ семейного счастья. Насыщенно-зелёные кружочки, по-китайски, помогали в достижении цели и оберегали семейный очаг. Ничего другого ему было и не надо…

Пашка аккуратно надел кольцо на палец, вместо обручального, которое его жена давно сняла, ещё в той жизни. Машка проснулась, уставилась на него.

– Ты чего? Ленка пришла? – И увидела колечко. Вопросительно посмотрела на мужа.

– Это символ удачи, Маша. И семейного счастья. Я одел его, потому что люблю тебя. И потому что очень хочу с тобой в наш дом. Не говори ничего. Я дам тебе своё кольцо, и только тогда, когда ты оденешь его мне, я пойму, что счастье вернулось. Договорились? А сейчас смотри сюда – и он откинул красную салфеточку.

Машка обомлела, столько всего красивого было собрано на нефритовом подносе.

– Это всё тебе. Я покупал подарки на все твои праздники, только не передавал. Я хотел навсегда уйти из твоей жизни. Не смог. И уже не смогу никогда. Слово за тобой. Я буду ждать. А теперь давай пить чай.

Через неделю Маша чувствовала себя настолько хорошо, что даже отважилась пойти погулять одна. Ещё вчера ей было так плохо, что она не могла даже смотреть, лежала с закрытыми глазами и берушами в ушах. Китайцы называли это состояние "через осложнения" Т.е. ухудшение самочувствия на начальном этапе – это нормально. Дальше будет только лучше и лучше. Не учла одного – не рассчитала свои силы. Туда дошла нормально, а обратно никак. Села на лавочку в очень красивом, чистеньком и зелёном сквере. Надо звонить Павлу, больше некому. Ждать долго не пришлось.

– Я на машине. Нас отвезут. Лучше ко мне, я тебя чаем напою – подтянул её к себе, прижал своей стальной рукой и чмокнул в нос – Только не дерись, ну не удержался.