Мужчине 40. Коучинг иллюзий

Автор. Но вы можете и четыре часа на работе провести?

Павел. Могу.

Автор (к аудитории). У меня есть своя типология характеров – это такие формулы, или камертоны… И согласно ей, я бы сказал, что Павел использует такой способ жизни, который я для себя называю «решай-скучай». Он обладает способностью оптимизировать любую задачу, и его кураж заключается в том, чтобы быстро найти решение. С одной стороны, он быстро все решает, с другой – проваливается в состояние «заскучал». Обычно он легко находит себе увлечение, имеет вкус к жизни, но ему все довольно быстро надоедает. Вещь переходит в разряд игрушек и перестает развлекать. Вот эта формула «решай-скучай» на все переносится.

Оборотной стороной способности все оптимизировать – а он перфекционист – является состояние «скучновато».

Павел. Эта формула точно есть, и, более того, «скучать» или «не скучать» можно разными способами. Например, когда в стране начался кризис, я решил, что мне интересно попробовать оптимизировать не просто бюджет предприятия, а самого себя. И мы с моей девушкой решили, что оптимизируем бюджет питания. Мы это сделали. Правда, я прибавил за год 20 килограммов, но мы изучили все кухни мира, все перепробовали.

Автор (к аудитории). Мне кажется, если работа с Павлом будет успешна, она приведет к тому, что у него появятся «суставы». Он человек внутренне гибкий, его внешность обманчива, он человек-олень, и там, где у людей два сустава в руке, у него все шесть. Но он почему-то временно слегка отяжелел. Я пока не понимаю причины. Если он найдет сейчас для себя желание и драйв что-то начать, он похудеет почти без усилий. Это критерий.

«Временно, почему-то, слегка» – я лексически показываю временность и случайность как «отяжелел», так и «впал в период, где мало изменений». Тем самым ввожу суггестию: «Это можно изменить. Не застряли».

Павел. Девушка получила задачу оптимизировать бюджет, вот мы его и оптимизировали. Это же тоже интересно – попробовать продукты из совсем другой сферы.

Автор (к аудитории). Не спрашивая у Павла, я почти уверен, что отношения с девушкой у него вполне хорошие и его удовлетворяют. Не думаю, что в этой сфере у него есть конфликт.

Павел. Его нет.

Я стараюсь не задавать лишних вопросов, и это снимает с человека нагрузку. Я выполняю работу сам. Как в моем любимом психологическом анекдоте: «У вас синие кальсоны. – Как вы догадались? – Во-первых, интуиция, а во-вторых, вы забыли надеть брюки».

Это не попытка заслужить благосклонность клиента, это интенсивная работа, при которой человека приглашаешь совершить какую-то интеллектуальную работу. Интеллектуальная деятельность как сустав, который сгибается-разгибается в голове. Ты думаешь, видишь широкий план, вовлечен, шевелишься. Коучинг – это катализатор общей подвижности и живости.

Человек должен уйти с ощущением, что существует на свете более плотное субъективное время, что ему здесь интересно, что он про себя мало знает. И что можно угадать, не имея четкого знания. Это про «увидеть», а не про «я знаю, а он не знает». Коучинг – это предложить сыграть в игру, где нет проигрыша. Человек начинает верить, что он не знал, как ему поступить, но можно заглянуть повыше и подальше – и будет понятно.

Впечатления от сессии. Фантазии

Я знаю, что он не бросает слов на ветер и отпущенное им время доверия не столь велико. Передо мной будто песочные часы, и полезно смотреть, как сыплются частички. Ему интересно, он не ждет решений, ему много раз объясняли, что коучинг – не про это, а думать надо самому, да он так и делает всю жизнь.

Во мне просыпается азарт – сделать все если и не наоборот, то так, чтобы заслужить его удивление. И я вглядываюсь в него и начинаю болтать, сыпать гипотезами. Часть из них банальны, есть и угадки, а все вместе – это взлетная полоса, где мы развиваем мощность, и ровный гул моторов переводит нас в следующий горизонт воздуха.

Вот он начинает удивляться. Глаза расширяются, дыхание становится глубже, ему интересно, и он стал мальчишкой, готов идти со мной рядом, рассказать о себе.

А мне только того и надо. Отшелушить обычные «пластинки иллюзий», ненужные подробности – «я же не отдел кадров, ни перед кем не отчитываюсь, кроме самого себя, да и то по простому критерию: узнал ли сегодня действительно что-то новое».

Передо мной сильный, взрослый, а значит, позволяющий себе сомнения и слабости человек, готовый рассуждать как подросток, возвращаться к давним поворотам, искать ответы в эпизодах, когда разгружал вагоны студентом, когда хотел быть взрослым, чтобы мама… Стоп. К маме мы не пойдем. Мы встретились публично, это же мастер-класс по коучингу. И мне нужно работать четко вокруг его бизнеса, путешествий, а главное, пут, которыми он стреноживает себя.

О чем бы мы ни говорили, перед моим внутренним взором, не застилая его, мигает напоминание о вопросе: почему именно сейчас он связывает себя?

Мы ищем, он мне верит, и я ни за что не променяю это сотрудничество на академические мудрости разных мастей. Нам нужно ползать и искать, копаться и разгибаться. Он должен вздыхать и садиться еще свободнее, раз за разом.

Он слегка потеет, что ж – лишний вес, ничего не поделаешь. Я не обещал ему ветра рощи, да он и не верит в него пока. Говорим о Европе с этим сибиряком, мужиком широкой кости и тонкой, нежной настройки, которую он не привык показывать. Не думаю, что сегодня мы получим конечные ответы, мне кажется, для него сам факт вопросов и поиска важнее. Он привык получать подарки только из рук у самого себя. Этой привычки я не хочу его лишать.

Упакованная мечта

Автор (к аудитории). Павел приехал на тренинг, который ему совершенно не нужен по формальным показателям – чтобы разобраться с чем-то. Он ищет способ заглянуть в пространство жизни с неожиданной точки зрения. (Клиенту.) Куда нам двигаться?

Павел. Я два года назад представил, сколько будет продолжаться падение производства. И мое внутреннее предположение такое: задачу с продажей нужно решить до конца нынешнего года. Это просто ощущение, что к декабрю решение о том, куда двигаться дальше, мною будет принято. Процесс поиска этого решения привел, в частности, к тому, что я приехал к вам на тренинг. Я ищу способ заглянуть в это будущее, или представить его, или получить драйв. Мне нравится искать это решение, и я думаю, что я его найду. Найду, скорее всего, не глядя на отчетность, а каким-то другим путем.

Автор. А все-таки, если бы вам такое приснилось, чем вы могли бы заниматься? Давайте представим, что вы куда-то полетели на шарике, который называется «земной».

Павел. Я рассматриваю разные способы поменять жизнь, начиная с того, чтобы менять место проживания – Новосибирск – на какие-то другие города мира.

Автор. Я очень верю в метод «хорошо артикулированной и упакованной мечты». Здесь должно быть два фактора: мечта должна быть именно артикулированной и упакованной, и она должна сохранять свойства мечты.

При этих двух условиях возрастает сила. И очень важно нащупать картинки. Например, это хутор в середине Европы, куда не доедешь? Или поселок, который обращен одной стороной к городу, а другой к деревне? Или крупный город, и у тебя 17-й этаж и с башни у тебя обзор?

Павел. Да, у меня есть такие картинки. Я себя очень хорошо представляю в центре Европы, но не у моря, а в Чехии, Германии. Хорошо представляю, где я могу жить, как это может быть устроено в бытовом смысле. Что касается работы, то, безусловно, это работа, которая вызывает драйв. Вряд ли это будет связано с какими-нибудь транснациональными корпорациями. Я пока вижу только собственный бизнес, похожий на мои компании, которые уже были, – со средней численностью.

Автор. То есть вы бы все-таки хотели работать в Европе?

Павел. Конечно.

Автор. Это оригинальный, инновационный бизнес или скорее что-то накатанное? У меня фантазия, что вас тянет в инновационный бизнес – в сфере новой энергетики, например.

Павел. Те бизнесы, которые были успешны, были придуманы мною изначально. Это был придуманный мною продукт, прямых аналогов которому я не видел.

Автор. А что вам мешает в какой-то момент поехать в ту же центральную Европу и там месяца три пожить?

Мои вопросы касаются сразу трех планов: 1. Про Европу. 2. Аналог инновационного бизнеса. Действительно ли ему и тут хочется новизны, с нуля, найти свое? 3. Про фазы «решай» и «скучай» и про то, почему он сейчас подвис «между». А он подвис. Он не скучает, он тревожится о том, что ничего не происходит. Говорит о внешних препятствиях, о безусловно плохом инвестиционном и деловом климате. Я выясняю, нет ли дополнительно к этим факторам еще и внутренних блоков. Откуда его неуверенность? Хочу, чтобы и он следил и отделял эти три плана друг от друга: куда поехать реально и как там будет, насколько радикальных инноваций ищет в данный момент и внутренние состояния, их принятие и коррекция. Хочется, чтобы каждый из этих горизонтов он видел, планировал и в каждом не шел на поводу, а с помощью мелких взглядов управлял всем сам.

Павел. Ничего не мешает.

Автор. Почему не едете?

Пример короткого диалога (это я называю техникой короткого резонанса), цикл вопрос-ответ. Знаю, что у него нет внутри четкого ответа. А для меня ответ в том, что ему тревожно как остаться, так и уехать. Предполагаю, что производной этой тревоги является проекция ее на существующую деловую реальность: «Раньше было развитие, а сейчас нет». То есть он раньше ехал на велосипеде, быстро крутил педали и хорошо держался в седле. Вопрос, куда ехать, с такой остротой не стоял, потому что на скорости и управлять ему было легче. Косвенно, говоря о том, что он любит быстро водить машину, он дает информацию о своем почерке. Сейчас, в работе, он не в седле, езда не быстрая, равновесие держать сложно, вероятность упасть куда выше, при такой езде и руль крутить неохота.

Павел. Потому что прошедший год был связан с резким сокращением численности персонала компании, и если мы говорим о том количестве ролей, которые приходилось исполнять, то в каждый момент надо было усидеть на трех стульях.

Автор. Мы с вами сейчас говорим о том, что нам надо найти четвертый стул, который находится от этих трех на определенном расстоянии, и на четвертом стуле у нас может возникнуть новый драйв. Если мы движемся к четвертому стулу, а каждый из трех стульев нас тянет обратно, то к нему будет не так просто подойти.

Рефлексии. Фантазии

Я знал, что мы общаемся правильно, – по его собранности, ясности ответов, одобрительному сжиманию губ в ответ на те вопросы, которые ему нравились, по ровным выдохам обычно задерживаемого дыхания.

Видимо, дело было в том, что я называю выбором модальности. С ним это было испытание возможностей – «может быть» – с исследовательским подталкиванием – «думаю, вы это можете».

То, что он прибавил в весе около двадцати килограммов, для меня требовало проверки: нет ли за этим связываемой агрессии, активности, не находящей выхода.

Свой корабль, на глазах обраставший ракушками, он хотел поставить в док, законсервировать, отложить дальние плавания – а ведь могло найтись и лучшее решение.

Он не выглядел нерешительным человеком. Мечты о тихой заводи явно были лишь этапом. При всей скромности той лупы, через которую я подробно, пристрастно вглядываюсь в детали личного почерка, в «выпавшие когти и волоски», она дает обширное знание.

Мне хотелось проверить его не только в «крайних положениях» тех или иных проявлений, сна или прыжка, решительности или вялости, но и в промежуточных положениях «рычага».

Ну и отдельно шел вопрос, что подрезает ему когти. Сам ли он, обстоятельства ли, этап жизни, прошлые сценарии?

В свои сорок с небольшим он явно мог начать новый отсчет времени. Мы были на развилке. Впрочем, надо признаться: всегда, когда я работаю с кем-то, я считаю, что он находится на развилке, и делаю все возможное, чтобы оглядеться и сделать несколько шагов в стороны. Не забыть про то, что слева, справа, впереди, сзади, сверху, снизу и в самой середине – есть жизнь, и часто – новая.