26 главных разведчиков России

Его арестовали вместе с женой 10 ноября 1938 года. Допрашивал его будущий начальник военной контрразведки СМЕРШ Виктор Семенович Абакумов, тогда еще лейтенант госбезопасности и начальник отделения во 2-м (секретно-политическом) отделе главного управления государственной безопасности НКВД. Очень старался отличиться. Допрашивал так, что Серебрянский, человек не робкого десятка, все подписал.

Сохранилось следственное дело № 981168 по обвинению Серебрянского. На странице 35-й дела резолюция наркома: «Тов. Абакумову! Крепко допросить. Л. Берия. 13.ХI.1938».

Через много лет, в 1953-м, когда арестовали уже самого Лаврентия Павловича, прокурор СССР Роман Андреевич Руденко поинтересовался:

– Что означало «крепко допросить»?

Берия предпочел уклониться от прямого ответа:

– Не могу сейчас объяснить, что означало слово «крепко».

16 ноября 1938 года Берия сам пожелал допросить Якова Серебрянского. Недавние сослуживцы обвиняли его в том, что он перебросил на советскую территорию группу белогвардейцев, шпионов, террористов и по заданию бывших руководителей ведомства госбезопасности Ягоды и Ежова подбирал яды для терактов против руководителей партии и правительства.

Но вопрос о нем не был решен. 3 августа 1939 года Берия распорядился приостановить дело Серебрянского до особого распоряжения. Яков Исаакович продолжал сидеть. 6 октября 1940 года в прокуратуру Союза ССР ушло обвинительное заключение, в котором Серебрянский именовался агентом французской и британской разведок и участником антисоветского заговора внутри НКВД. Но санкции на расстрел не поступило, так что дело положили под сукно.

А когда началась война, 7 июля 1941 года Военная коллегия Верховного суда спешно приговорила его к расстрелу – за измену родине, шпионаж и участие в антисоветской заговорщической организации, в которую его вовлек бывший председатель ОГПУ Ягода. Его жене дали десять лет. Но расстрелять не успели – вмешался майор госбезопасности Павел Судоплатов. Ему поручили вести диверсионную борьбу в немецком тылу. Для эффективной работы понадобились опытные кадры. Он попросил Берию освободить Серебрянского и других видных чекистов.

– Вы уверены, что они нам нужны? – переспросил Берия.

– Совершенно уверен.

Выяснилось, что большинство нужных людей уже расстреляны. А Серебрянскому и его жене повезло. Лаврентий Павлович пошел Судоплатову навстречу, сказал:

– Свяжитесь с Кобуловым, пусть освободят.

Комиссар госбезопасности 3-го ранга Богдан Захарович Кобулов был заместителем наркома госбезопасности.

Разумеется, Берия не мог решить это единолично. В 1953 году пояснил, что заручился согласием вождя:

– Во время одного из докладов Сталину он поручил мне выяснить, где находятся работники, которые при Ягоде использовались для специальных заданий за кордоном. Я навел справки и установил, что один из них – Серебрянский. Его освободили для использования в спецзаданиях.

Из тюрьмы чету Серебрянских доставили в кабинет Судоплатова. Он дал им денег, поселил в гостинице. 9 августа 1941 года президиум Верховного Совета СССР Серебрянских амнистировал. Восстановили в партии. Вернули награды. Два месяца они с женой лечились и отдыхали.

Серебрянский стал начальником отдела в 4-м (террор и диверсии в тылу врага) управлении НКВД. Всю войну Серебрянский прослужил под руководством Судоплатова, получил полковничьи погоны, еще два ордена – Ленина и Красного знамени. Но после войны, когда Сталин убрал Берию с Лубянки и министром госбезопасности стал Виктор Абакумов, подал рапорт об увольнении.

А когда в 1953 году Берия вновь возглавил органы госбезопасности и Судоплатов взялся собирать опытных людей, вспомнили и о Серебрянском. В мае 1953 года его вернули в кадры. Взяли в 9-й отдел МВД. На сей раз прослужил он недолго. Все кончилось с арестом Берии.

Прокурор Руденко, допрашивая Лаврентия Павловича, поинтересовался:

– Для каких преступных целей вы, став министром внутренних дел, разыскали и вновь взяли на работу Серебрянского?

– Решено было привлечь Серебрянского и других (Эйтингона, Василевского), ранее работавших в группе Судоплатова, для подготовки людей для выполнения специальных заданий по американским базам. Сам Серебрянский имел опыт по взрыву кораблей.

8 октября 1953 года Серебрянского арестовали «за тяжкие преступления против КПСС и Советского государства». 27 декабря 1954 года отменили прежнее постановление президиума Верховного Совета СССР об амнистии, и над ним нависла угроза приведения в исполнение смертного приговора. Но расстреливать его не спешили. Серебрянский умер 30 марта 1956 года в Бутырской тюрьме от сердечного приступа, когда его допрашивал генерал-майор юридической службы Петр Константинович Цареградский.

Председатель КГБ Юрий Владимирович Андропов распорядился реабилитировать Серебрянского. 13 мая 1971 года Военная коллегия Верховного суда СССР отменила вынесенный ему приговор и дело прекратила в связи с отсутствием состава преступления. 22 апреля 1996 года указом президента России ему вернули все награды.

Под руководством Судоплатова работал и Николай Иванович Кузнецов, который начинал до войны тайным агентом управления внутренней контрразведки. Общительный, красивый мужчина, он знакомился с иностранцами и их женами, выявляя тех, к кому можно было сделать вербовочный подход.

Судоплатов рассказывал, что готовил Кузнецова к действиям в немецком тылу его сотрудник по 4-му управлению Саул Львович Окунь, который после отставки трудился в ресторане «Прага». Документы офицера вермахта Кузнецову изготовил будущий полковник Павел Георгиевич Громушкин, друг знаменитого разведчика Кима Филби и художник по призванию.

Николаю Кузнецову подбирали легенду, которая не требовала бы регистрации в военных комендатурах. Ни он, ни его документы не выдержали бы проверки. Идеально подошли документы лейтенанта Пауля Зиберта (видимо, попавшего в советский плен), который после ранения временно был прикомандирован к управлению по использованию материальных ресурсов оккупированных территорий. Зиберт и Кузнецов были почти ровесниками. Родственников у реального Зиберта не было, так что неприятных встреч Кузнецов мог не опасаться. Военный билет оставили подлинный, только вклеили фотографию Кузнецова в форме вермахта. Наградное удостоверение и водительские права изготовили сами.

Когда в немецком тылу стали искать советского диверсанта, действующего в форме лейтенанта вермахта, пришлось вновь повозиться с его документами: Кузнецова повысили в звании – сделали его обер-лейтенантом. Безукоризненное знание языка, смелость и авантюризм позволили ему довольно долго продержаться в немецком тылу. Он специализировался на похищении и уничтожении чиновников оккупационной администрации.

Он служил в оперативно-разведывательном отряде специального назначения «Победитель», который с июня 1942 года действовал в районе города Ровно. Там были глухие леса, где укрывались заброшенные в немецкий тыл чекисты. Немецкое оккупационное командование выбрало этот город в качестве столицы рейхскомиссариата Украины. Здесь находились штабы и основные немецкие учреждения, представлявшие оперативный интерес для советских разведчиков и диверсантов. Командовал спецотрядом капитан госбезопасности Дмитрий Николаевич Медведев.

Легендарный Кузнецов в марте 1944 года попал в засаду, устроенную украинскими националистами. Его убили оуновцы.

Павел Судоплатов участвовал и в продолжавшейся много лет борьбе против вооруженных формирований украинских националистов. Чекисты в том числе пытались работать с очень влиятельной на Западной Украине униатской церковью. Организовали поездку представителей униатской церкви в Москву. Хотели попробовать привлечь церковь на свою сторону и использовать для разложения Организации украинских националистов и Украинской повстанческой армии. Вот если бы униатские священнослужители призвали бойцов УПА прекратить боевые действия против Красной армии!..

В Москву приехали архимандрит Климент Шептицкий, брат покойного митрополита Андрея, доктор философии Гавриил Костельник, священник Григорий Будзинский (как как хорошо владеющий русским языком) и личный секретарь митрополита Иван Онуфриевич Котив.

В столице с делегацией униатов 26 декабря 1944 года встретились начальники трех важнейших управлений союзного Наркомата госбезопасности – Судоплатов, Леонтьев и Федотов.

Александр Михайлович Леонтьев в войну командовал войсками НКВД по охране тыла действующей армии. Накануне приезда львовских гостей комиссара госбезопасности 3-го ранга Леонтьева утвердили начальником главного управления по борьбе с бандитизмом.

Комиссар госбезопасности 3-го ранга Павел Васильевич Федотов был в этой группе старшим, потому что руководил важнейшим вторым главным управлением НКГБ, то есть всей контрразведкой.

Судоплатов, который родился в Мелитополе, свободно говорил по-украински.

Львовских делегатов доставили в здание ведомства госбезопасности на Лубянке. Через первый подъезд (для начальства) провели в кабинет начальника секретариата наркомата Степана Соломоновича Мамулова, который работал с Берией с начала двадцатых годов. Гости, не представлявшие устройство советской жизни, проявили поразительную наивность. Они даже не поняли, где находятся.

Судоплатов, Федотов и Леонтьев и составили запись беседы:

«Мы отрекомендовались им в качестве генералов – Иванова (Федотов), Лебедева (Леонтьев) и Сергеева (Судоплатов). По позднейшим донесениям агентуры, делегаты представили себе, что были в „Политическом Управлении Красной Армии“, а нас приняли за ответственных представителей этого управления».

Гавриил Костельник долго излагал историю Западной Украины, доказывая, что галичане в результате воздействия западной культуры по своему укладу и политическим мировоззрениям значительно отличаются от украинцев восточных областей. Отсюда их предубежденное отношение к Советской власти, этим же объясняется сила бандеровского движения.

Шептицкий говорил, что советской власти на Западной Украине следовало бы действовать не так решительно, как в восточных областях, так как народ Западной Украины «не подготовлен к правильному восприятию и пониманию всех этих бесспорно полезных и нужных мероприятий».

Будзинский рассказал, что его родной брат – бандеровец и вел в свое время борьбу против немцев. Когда Красная армия стала приближаться к Галиции, он вытащил брата из леса, устроил на учебу в школу шоферов во Львове. Уже после того, как во Львове была восстановлена советская власть, его брат под давлением бандеровцев снова ушел в лес.

Чекисты тут же заметили Будзинскому, что если он сумеет брата вызвать из леса, ему будет гарантирована полная безопасность и устройство на работу. Будзинский, поблагодарив, сказал, что он вспомнил о брате не для того, чтобы ходатайствовать за него, а для того, чтобы проиллюстрировать этим примером боязнь расправы со стороны бандеровцев за отказ подчиняться их приказам и распоряжениям. Позже, когда прощались, Будзинский все-таки спросил, к кому обратиться с просьбой об устройстве брата…

Все четверо – Шептицкий, Костельник, Будзинский и Котив – осудили бандитские акции УПА. Заверили московских генералов, что греко-католическая церковь будет вести борьбу с УПА путем разъяснений и проповедей. Зашел разговор о том, что члены делегации могли бы организовать встречу колеблющихся элементов из числа бандеровцев с представителями советской власти для переговоров о ликвидации бандитских формирований.

Генералы ответили, что такого рода встреча с влиятельными представителями бандеровцев желательна и делегатам – бандеровцам гарантируется безопасность и возможность уйти в лес, если даже не придем к соглашению…

Гости из Львова потом делились впечатлениями от встречи. Особо отметили, что один из генералов был украинец, что произвело очень хорошее впечатление на всех членов делегации. Это был Судоплатов.

– Ей богу, он говорит лучше меня по-украински, – сказал Костельник, – русский никогда не смог бы говорить по-украински, сколько бы он его ни изучал…

11 июля 1945 года в «Правде» появился указ президиума Верховного Совета СССР, который отменял специальные звания для начальствующего состава органов госбезопасности. Для начальствующего состава НКВД и НКГБ вводились воинские звания, установленные для офицерского состава и генералов Красной армии, та же форма одежды и те же знаки различия.

На первой полосе «Правда» напечатала роскошный портрет наркома внутренних дел Берии и указ президиума Верховного Совета СССР о присвоении ему звания Маршала Советского Союза. Указ подписали Михаил Иванович Калинин и секретарь президиума Александр Федорович Горкин. Чуть ниже была помещена фотография наркома госбезопасности Всеволода Николаевича Меркулова и указ о присвоении ему звания – генерала армии. Указ подписали Сталин как председатель Совета народных комиссаров СССР и управляющий делами правительства Яков Ермолаевич Чадаев.

А рядом – также подписанный Сталиным длинный список чекистов, получивших воинские звания. Высокое звание генерал-лейтенанта получил пятьдесят один человек. Среди них Павел Судоплатов.