26 главных разведчиков России

Чекисты много лет искали главнокомандующего Украинской повстанческой армии Шухевича, псевдоним – генерал-хорунжий Тарас Чупринка. Со временем в служебных документах Шухевича стали именовать «Волком». Нашли 5 марта 1950 года.

Для поимки Шухевича во Львов прибыл из Москвы Судоплатов. Он продиктовал по ВЧ записку, адресованную министру госбезопасности СССР Виктору Семеновичу Абакумову и министру госбезопасности УССР Николаю Кузьмичу Ковальчуку:

«В результате суммы агентурно-оперативных мероприятий и проведенной чекистско-войсковой операции 5 марта с. г. в 8.30 утра в селе Билогорща Брюховического района Львовской области при попытке захвата оказал вооруженное сопротивление и убит известный организатор и главарь бандитско-оуновского подполья в западных областях УССР – Шухевич Роман, известный под кличками „генерал Тарас Чупринка“, „Тур“, „Билый“, „Старый“, „Батько“ и другими, и захвачена живой его ближайшая помощница по подполью Дидык Галина, имевшая в подполье клички „Анна“, „Гася“ и другие».

Вот как это происходило.

К восьми утра село Билогорща было оцеплено. Дом Наталии Николаевны Хробак, работавшей в райисполкоме, блокировали. Ее самой в доме не оказалось. Зато ее сын Даниил, ни о чем не подозревавший, объяснил, что родственница матери живет в центре села.

В этом доме на первом этаже находился деревенский магазин, который служил удобным прикрытием для краивки Романа Шухевича. Связные шли как бы за продуктами, проходили в подсобку и поднимались к нему на второй этаж, где обитал командующий УПА. В соседней с ним комнате обосновались связная Галина Дидык и хозяйка квартиры Анна. Рядом была кухня, стояла плита, здесь готовили пищу. На втором этаже у лестницы находилась вешалка, за ней соорудили тайник – там в случае появления нежелательных гостей могли схорониться Шухевич, его связная и двое охранников.

Когда появились чекисты, дверь открыла Галина Дидык. Она поняла, что дом окружен и на сей раз им уйти не удастся. Галину схватили за руки, чтобы она не успела отравиться. Она все равно пыталась проглотить ампулу с ядом, находившуюся у нее во рту. Однако же ей не позволили умереть. Ей предстояло дать интересовавшие чекистов показания.

Услышав шум, Роман Шухевич появился на лестнице, увидел оперативную группу и начал стрелять. Одного из чекистов убил. Те открыли ответный огонь. Что происходило дальше – об этом различные источники говорят по-разному, но факт остается фактом: живым Шухевича не взяли…

«Вошедшая в дом группа, – докладывал генерал Судоплатов, – приступила к операции, в ходе которой Шухевичу было предложено сдаться. В ответ на это Шухевич оказал вооруженное сопротивление, открыл огонь из автомата, которым убил майора Ревенко – начальника отделения Управления 2-Н МГБ УССР. Несмотря на принятые меры к захвату живым, в ходе перестрелки он был убит сержантом 2-й стрелковой роты 10-го спецполка внутренних войск МГБ Лапиным Виктором Сергеевичем и рядовым 8-й роты того же полка Крутояровым».

В вещах Шухевича, докладывали чекисты в Москву, обнаружены шифры и коды для связи с главарями оуновского подполья, а также хорошо сделанные паспорт, военный билет и другие документы на чужое имя.

Тело мертвого командующего отвезли во Львов:

«Труп Шухевича был предъявлен для опознания: его сыну Юрию, содержащемуся во внутренней тюрьме УМГБ Львовской области; его бывшей сожительнице, одной из активных участниц оуновского подполья Зарицкой Екатерине и бывшему хозяйственному референту Центрального провода ОУН – Благий Зиновию. Все они сразу и без колебаний опознали в трупе Шухевича».

Сцена страшная: сына привезли посмотреть на тело убитого отца…

Розыск командующего Украинской повстанческой армии закончился.

Судоплатову поручались самые разнообразные задания. В воспоминаниях Павла Анатольевича говорится, что разведка «получила указание забросить наших агентов в Палестину через Румынию. Они должны были создать в Палестине нелегальную агентурную сеть, которую можно было бы использовать в боевых и диверсионных операциях против англичан».

Судоплатов писал, что выделил для этой операции троих офицеров: Гарбуза, Семенова (настоящее имя Александр Таубман) и Колесникова.

«Семенов и Колесников, – утверждал Судоплатов, – обосновались в Хайфе и создали две агентурные сети, но участия в диверсиях против англичан не принимали. Колесников сумел организовать доставку из Румынии в Палестину стрелкового оружия и противотанковых ракет, захваченных у немцев. Гарбуз оставался в Румынии, отбирая там кандидатов для будущего переселения в Израиль».

Люди Судоплатова занимались специфической деятельностью – готовили оперативные возможности для террора и диверсий против западных стран на случай войны. Помогали ли они при этом палестинским евреям – осталось неизвестным. Советские документы на сей счет не рассекречены. В израильских материалах нет и намека на это, хотя если бы советские спецслужбы в чем-то участвовали, в прошедшие десятилетия Израиль охотно бы предал это гласности.

Мемуары Павла Анатольевича Судоплатова крайне любопытны, читаются, как авантюрный роман, но рассматривать их как стопроцентно надежный источник невозможно.

Упомянутый им Иосиф Михайлович Гарбуз, полковник в отставке, уволенный из госбезопасности осенью 1952 год, скончался в августе 2004-го.

Александр Таубман вошел в историю спецслужб как человек, организовавший убийство немецкого коммуниста Рудольфа Клемента, одного из верных сторонников Троцкого. В 1938 году, накануне учредительной конференции IV Интернационала, созданного Троцким, по указанию из Москвы Таубман заманил Клемента на конспиративную квартиру, где его зарезали. Тело бросили в Сену. Прежде чем полиция нашла и опознала труп, Таубман уже вернулся в Москву. Ему сменили фамилию, и он продолжал служить в госбезопасности под фамилией Семенов.

Полковник Юрий Антонович Колесников (в некоторых источниках значится иное имя – Иона Тойвович Гольдштейн), родившийся в Бессарабии, в войну провел в тылу противника около трех лет, командуя разведывательно-диверсионным отрядом. Уйдя из органов госбезопасности, занялся литературным трудом, сотрудничал в Антисионистском комитете советской общественности. В войну его дважды представляли к званию Героя Советского Союза, но только в 1996 году Колесникову вручили золотую звезду Героя России. Рассказывать о своей работе в Румынии и Палестине Колесников наотрез отказывался, таинственно говорил, что пишет мемуары – «там все будет».

Конечно, советские разведчики в Палестину поехали и работали там под прикрытием разных советских учреждений. Но, судя по всему, ограничились традиционной ролью – добычей информации и вербовкой агентуры.

Генерал-лейтенант Судоплатов с 1946 года руководил в Министерстве госбезопасности отделом «ДР» (террор и диверсии за границей).

Министр госбезопасности Семен Денисович Игнатьев и министр вооруженных сил маршал Александр Михайлович Василевский утвердили план действий против натовских и американских военных баз. Первый удар предполагалось нанести по штаб-квартире НАТО. Игнатьев приказал Судоплатову совместно с военной разведкой подготовить план диверсионных операций на американских военных базах на случай войны. Хотели также ликвидировать глав эмигрантских группировок в Германии и Париже, чтобы доложить о громких делах Сталину. Они приказали резидентурам усилить проникновение в меньшевистские организации, считая их главным противником… В 1952 году возникла бредовая идея убить бывшего председателя Временного правительства Александра Федоровича Керенского, который собирался сформировать «Антибольшевистский блок народов». Потом решили оставить в покое престарелого Керенского, который не пользовался никаким влиянием.

Карьера Судоплатова завершилась с арестом Берии.

Начальник 9-го отдела МВД генерал-лейтенант Павел Судоплатов вспоминал, что вечером 26 июня, возвращаясь с работы на дачу, с удивлением увидел на шоссе колонну танков. Утром, приехав в МВД, обратил внимание на то, что исчез портрет Берии, висевший у него в приемной.

Руководство министерства собрали в конференц-зале. Руководили собранием первые заместители министра генералы Круглов и Серов. Круглов сообщил, что бывший министр Берия арестован за провокационные антигосударственные действия. Сказал, что доложит товарищу Маленкову: органы и войска МВД верны правительству и партии.

После крушения Берии и Судоплатова уволили – «за невозможностью использования». Но это было только начало. Его арестовали. И судили как бериевца, хотя следствие по его делу сильно затянулось.

В чем его обвиняли?

Судоплатов имел прямое отношение к тайной токсикологической спецлаборатории, входившей в состав министерства госбезопасности. Берия только начинал работу в НКВД, когда в конце 1938 года к нему обратился руководитель спецлаборатории Григорий Майрановский: препараты необходимо проверять на живых людях. Иначе как гарантировать эффективность создаваемого ими оружия уничтожения врагов советской власти?

Берия распорядился передавать пытливым ученым приговоренных к расстрелу. Знал, что спецлаборатория создана с личного разрешения Сталина.

Григория Майрановского вместе с его сотрудниками-токсикологами взяли в аппарат госбезопасности в августе 1937 года, еще до прихода на Лубянку Лаврентия Павловича, из Всесоюзного института экспериментальной медицины, основанного до революции принцем Александром Ольденбургским, правнуком императора Павла Первого.

Работая в НКВД, Майрановский защитил докторскую диссертацию и стал профессором. Его лаборатория в войну входила в состав 4-го управления НКВД (террор и диверсии в тылу противника), которым руководил Судоплатов. После войны лабораторию подчинили отделу оперативной техники Министерства госбезопасности.

Помимо токсикологической лаборатории существовала и бактериологическая – под руководством известного микробиолога, доктора биологических наук Сергея Николаевича Муромцева. Когда готовили убийство Троцкого, возникла идея – заразить книгу бактериями туберкулеза или легочной чумы и отослать бывшему председателю Реввоенсовета республики. Лев Давидович начнет читать книгу и заразится… Об этом рассказал на допросе бывший начальник 4-го спецотдела майор госбезопасности Михаил Сергеевич Алехин, которому подчинялись обе лаборатории.

Существовали словно два Муромцева. Один – директор Научно-исследовательского института эпидемиологии и микробиологии имени Н.Ф. Гамалеи Академии медицинских наук, лауреат сталинской премии 2-й степени, академик ВАСХНИЛ, которого коллеги называли «выдающимся ученым в области медицинской и ветеринарной микробиологии». А второй, полковник, тайно трудился в бактериологической лаборатории ведомства госбезопасности до 1951 года. На допросе в 1954 году он признал, что произвел восемь «опытов». Люди были убиты. Уголовное дело против него возбуждать не стали.

Задача состояла в том, чтобы не только убить, но и скрыть реальную причину смерти. Профессор Майрановский и его помощники опробовали все методы. Подмешивали яд в пищу. Делали инъекции. Кололи зонтиком и тростью, этот метод впоследствии возьмут на вооружение. Иногда в людей, превращенных в подопытных кроликов, стреляли отравленными пулями. Или вводили яд в подушку, чтобы человек умер во сне.

В некоторых случаях люди умирали долго и мучительно. Иногда агония продолжалась двое суток. Григорий Майрановский рассказывал, что хуже всего пришлось тем десяти людям, которых он отравил аконитином (парализующий препарат растительного происхождения):

– Мне самому становится жутко, когда я это вспоминаю…

Комендант Лубянки генерал Василий Блохин рассказывал:

– При умерщвлении доставленных арестованных путем введения различных ядов присутствовал я или дежурные. Но во всех случаях, когда умерщвление уже было произведено, я приходил, чтобы закончить всю операцию.

Генерал Блохин записывал фамилии отравленных в тетрадку, которую потом сжег. Но сохранились полторы сотни протоколов об испытаниях ядов на живых людях…

Работа шла на первом этаже здания НКВД в Варсонофьевском переулке или в подвале. Допуск в лабораторию из оперативного состава имели только генерал-лейтенант Судоплатов и его помощник. Иногда Судоплатов сам просил испытать тот или иной яд. Сотрудникам лаборатории объясняли, что смертельные препараты необходимы для операций за кордоном. Но яды были востребованы и дома.

Кроме того, испытывали на арестованных различные наркотические вещества для получения правдивых показаний – искали сыворотку правды.

В 1953 году, уже после ареста Берии, полковник медицинской службы и орденоносец Майрановский показал на допросе, что по заданию генерала Судоплатова участвовал в убийстве неизвестных ему людей на конспиративных квартирах в Москве. Яд подмешивали к пище или выпивке. Если не действовал, делали укол. Майрановский с гордостью писал: «Моей рукой был уничтожен не один десяток заклятых врагов Советской власти».

Через несколько лет председатель КГБ Владимир Семичастный и генеральный прокурор СССР Роман Руденко констатировали:

«Майрановский испытывал на живых людях сильнодействующие яды, предназначенные для проведения тайных убийств. Бесчеловечные опыты он с ведома Берия и Меркулова проводил на заключенных, а также на лицах, специально похищавшихся для этой цели на улице. Было умерщвлено не менее 150 человек, многие из которых, как теперь установлено, были репрессированы и погибли невинно».

Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Судоплатова к пятнадцати годам, отметив, что он совершил «тяжкие преступления против человечности». Особо оговорив его роль в опытах над людьми:

«Специальная лаборатория, созданная для производства опытов по проверке действия яда на живом человеке, работала под наблюдением Судоплатова и его заместителя Эйтингона, которые от работников лаборатории требовали ядов, только проверенных на людях. После ликвидации спецлаборатории ее работники по поручению Судоплатова испытание нового препарата с ядом несколько раз производили на живых людях».

После суда, осенью 1958 года, Пава Анатольевича неожиданно привели в кабинет председателя КГБ Ивана Александровича Серова. Тот сказал: