Шизик

– Ты чё, масон? – ухмыляясь, спросил Курилов.

– Понимаете, Виктор… Есть такое понятие – «эффект бабочки», слышали?

– Ты откуда меня знаешь, чувак? Ты наш клиент? – Курилов уже не ухмылялся. Лицо его приобрело ожесточённое выражение.

– Так слышали о таком понятии или нет? – мужчина смотрел в упор. Что-то в нём изменилось. Это был тот же мужик, но он был ДРУГОЙ.

Курилов не мог объяснить, что не так. Было просто страшно. Хотелось быстрее встать и уйти. Не мог! Не мог встать! Мужик был тот же, помещение столовой – то же, но ВСЁ БЫЛО ДРУГОЕ. Неуловимо другое. Что? Что не так? Виктор сложил руки на груди и откинулся. Ужас! Ужас сковал его. Майка. Его майка была светло-голубого цвета. Джинсы! Он был в джинсах! А сейчас в светлых шортах! На голых ногах шлёпки «через палец». Виктор чувствовал, как он холодеет. Было очень холодно. И он был весь в поту. Холодном поту.

– Ты кто такой? Что тут происходит? – выдавил из себя Курилов. – Где очки твои? Ты только сейчас был без этой щетины и в очках!

– Да? Возможно, вы и правы, Виктор. Не бойтесь. Вы же живы, здоровы и выглядите намного лучше. По крайней мере, не как гопник, – мужик произнёс это с какой-то усталостью в голосе.

– Отвечай! – взвизгнул Курилов так, что все в столовой посмотрели на него.

– «Эффект бабочки» относится к прошлому. Если в прошлом было что-то изменено, к примеру, раздавлена бабочка, то последствия для будущего непредсказуемы, – мужчина с трёхдневной щетиной и очень короткой стрижкой улыбнулся доброжелательной улыбкой.

– Я смотрел такой фильм… И чё? Чё ты хочешь сказать? – прошипел Курилов. Крикнуть не получалось, хотя он делал все усилия.

– Я пытаюсь объяснить вам, Виктор. Взял этот пример, потому как был уверен, что вы смотрите голливудские фильмы и увлекаетесь фантастикой. На самом деле в этой теории что-то есть… Если бы всё не было гораздо сложнее… Только нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Всё существует единовременно. Так же, как единовременно происходит другая реальность, другая жизнь. То, что вы сейчас делаете, приведёт к ужасным для вас и других сотрудников фирмы, где вы работаете, последствиям. И дело не в этике или «правильности» вашей работы. Просто вы в данный момент мешаете механизму этой реальности. Ваши действия незначительны, мелочны, как полёт бабочки… Но вот как раз они мешают целому ряду циклов, которые должны произойти. Причём помехи создаёт не лично ваша деятельность, а в целом все сотрудники вашей фирмы. И не ищите потаённый смысл, вы считаете, что заняты нужным и благим делом, возможно, и так. Но фирма, в которой вы работаете, допустила ошибку, влияющую на реальность. И в интересах всех сотрудников немедленно бросить свою работу и заняться чем-то другим. Вы меня, Виктор, понимаете?

– Да насрать мне на фирму, зачем ты издеваешься надо мной? Я не хочу ничего знать! Понимаешь, я хочу домой! Хочу к стерве-жене, к своим детям. Я не хочу слушать тебя. Не хочу быть одетым в чужую одежду. Пусть это всё закончится, – Курилов уже просил. НИЧЕГО ему не нужно. Он не хочет ни в чём разбираться. Он не хочет ничего понимать. Нужно, чтобы всё быстрее закончилось.

– Но тогда вас скоро просто не будет. Или будете, знать не могу, но будет всё по-другому. Цели вашей фирмы и ваши лично – помеха реальности. Вы будете просто не нужны. Вы или погибнете, или вас просто не будет, или произойдёт что-то ещё, я не могу знать. Жена, дети останутся, вас не будет. Не будет просто… Никогда… Как не было. Это как пример, как будет – не мне знать… Хочешь так?

Курилов молчал. Страх прошёл. Было безразличие. Было нетерпение. Когда это всё закончится? Ну, не будет его и не будет. Главное, чтобы всё закончилось. Боль. Начиналась сильная головная боль.

– Вижу, вам, Виктор, это неинтересно. Идите. Мой совет – бросайте работу коллектора. Ваша мелочная деятельность мешает развиваться событиям так, как они должны развиваться. Я предупреждаю всех ваших коллег. И в зависимости от того решения, которое вы примете сейчас, выйдя из кафе, и будет дальнейшая реальность.

– Иди на хрен!

Мужчина пристально посмотрел на Курилова. Вздохнул. Во вздохе была досада.

– Это ваш выбор, удачи. Каждый сам строит свою судьбу.

Поднявшись, он поправил очки и, не оборачиваясь, вышел из кафе.

Курилов сидел долго. Рассматривал концы пальцев на ногах, одетых в чёрные носки. Всё было прежнее. Майка тоже была чёрной. Встал. Голова проходила. Начали приходить звуки. ВСЁ БЫЛО И ТАК, И ПО-ДРУГОМУ. Подойдя к кассирше, спросил:

– Слышь! А вот этот мужик, что сидел со мной, он часто тут бывает?

Кассирша как-то странно на него посмотрела и что-то ответила. Курилов не разобрал. Голова кружилась, хотелось быстрее вдохнуть свежего воздуха, он поспешно направился к выходу.

Вышел из кафе. Вздох. Воздух. Свежий воздух. Но ощущение напряжённости не покидало. Что изменилось? Всё было так, и дома, и деревья… Но что-то неуловимо изменилось. Те же дома – немного не такие, а вроде, и такие… Звуки? Помотал головой. Быстро зашагал к работе. Обед закончился. «Я спокоен. Я совершенно спокоен», – твердил себе Виктор, глядя под ноги. Шагая, достал телефон посмотреть на время. Экран телефона был тёмный. Аппарат явно не работал и не включался. Медленно положил в карман и бегом побежал к работе. Здания не было. На месте его офиса был сквер. Испуг! Паника! Так… Телефон жены он помнил. Он вообще хорошо запоминал все телефоны и все номера. Заметался. Люди. Кругом люди. Обычные люди. Ему нужен телефон. У него есть деньги. Навстречу шла симпатичная девушка и разговаривала по телефону. Что? Он стал прислушиваться. Он слышал девушку, но не понимал, что она говорит. Дети, играя кругом, кричали. Кричали на незнакомом языке! Он не понимал ни слова.

– Девушка! Девушка! Вот, возьмите деньги, тут много! Мне нужен один звонок, – подлетев к ней и сунув деньги в руку, он вырвал у неё телефон. Девушка отшатнулась, что-то крикнув ему. Что? Что она говорит? Он не понимал ни слова!

– Я сейчас позвоню жене и отдам вам телефон, – растерянно проговорил он.

Что? Что, чёрт возьми, она ему говорит. Он посмотрел на экран телефона. Чёрт! Что за иероглифы? Он не понимал ни одной цифры, ни одной буквы. Где он? Девушка что-то говорила ему. Потом вырвала из его рук телефон и, со злостью взглянув на него, зашагала дальше. Что говорили люди кругом, он не понимал. Не понимал ни слова. На глаза стали наворачиваться слёзы. Такого с ним не было с детства. Взгляд блуждал. Вывески! Вывески на магазинах и рекламные плакаты висели, как обычно, но что на них было написано, он не понимал. Это был не ЕГО МИР.

Курилов заплакал. Заплакал, как в детстве. Но тогда, уткнувшись носом в ногу матери, он чувствовал её защиту… Здесь защиты не было… К нему с подозрительными лицами приближались люди в военной форме…

notes

Примечания

1

И пучина поглотила его (англ.)