Шизик

– Возьмите телефон, Лена, – голос ровный. Волосы спадают на брови.

– Вы кто?

– Вы же знаете, я – Валера. Гвоздев. Я войду? – уверено шагнул в квартиру и закрыл за собой дверь. – Возьмите трубу. И… мужайтесь.

Направилась, как он и сказал. Не оборачивалась. Боже, как страшно! Так страшно мне не было ещё никогда в жизни. На мониторе телефона была Верка.

– Да, Вер, ты где?

– Капитан ГИБДД УМВД Скрипак. Вы были знакомы с погибшей? На её телефоне последний разговор – с вами. Вы её родственница? – всё поплыло перед глазами.

* * *

Открыв глаза, я поняла, что нахожусь в своей комнате. Рядом в кресле сидел Гвоздев. Он был в бордовом свитере, видно, снял свою ветровку.

– Всё хорошо, Лена? – его спокойный голос как-то привёл меня в чувство.

У меня началась истерика. Я просто кричала и выла. Кто этот Гвоздев? Верка погибла! Как изменилось всё с утра! Почему я? Почему сегодня?

– Успокоились? – Валерий встал и спокойной походкой вышел, придя через минуту с кружкой. – Выпейте воды, Лена.

Страх прошёл. В голове был туман. Так бывало пару раз в молодости, когда я по неопытности напивалась до бессознательного состояния. Просыпаясь с утра, я была уже трезва, но голова моя была пуста, как чистый лист. Сейчас так же. Голова – чистый лист.

– Оденьтесь. Нам лучше продолжить разговор не в этих стенах. Лучше спуститься в кафе, что у вас в доме. – Валера смотрел на меня с интересом, как на какую-то неведомую зверушку.

– В моём доме нет кафе. Внизу есть только спортивный магазин, – автоматически сказала я.

– Заблуждаетесь. Впрочем, сегодня вас много чего будет удивлять. Я подожду вас на кухне. С вашего позволения заварю себе чаю, – и, не дождавшись ответа, вышел.

Молча встав, я открыла ящик. Достала бельё. «Я же так тут и лежала, выходит, голая, в одном халате?» – мысли текли без эмоций. Надев трусики и лифчик, начала сидя надевать колготки. Надев до колена, остановилась. «Какое кафе? Неужели у меня в доме есть кафе?» – почему-то именно эта мысль начала опять наводить ужас. Я только вчера вечером в этом спортивном покупала себе спортивные штаны – ходить дома. Дом в два подъезда, там кроме магазина не может быть ничего. Но я была уверена, что там нет магазина. Там кафе. На месте магазина. Страх. Как же страшно. Нет, Валеру не боюсь почему-то. Нет. Не боюсь. Страх от ситуации, от неизвестности. Надев юбку, застегнув молнию, достала блузку и, держа её в руках, долго смотрела в одну точку.

Выйдя из комнаты, сразу направилась в прихожую. Прошла, даже не взглянув, на кухню. Начала одевать сапоги.

– Валер! Ты идёшь? Я одеваюсь уже, – прозвучало так обыденно. Со стороны каждый бы подумал, что жена – мужу.

Кафе

Кафе было. Оно тут было уже давно. Ступени облупились. Было видно, что всё не новое. Оно было уже тут несколько лет, это точно. Не удивилась. Подошедший официант был тем продавцом, который вчера помогал мне подобрать размер спортивных штанов. Не удивилась.

– Конечно, кофе. Мне капучино с корицей, – улыбнулась.

– Двойной эспрессо, – Валера посмотрел на меня, – что-то ещё?

– Пока всё, – официанту.

Помолчали. Молчали уютно. Каждый думал о своём.

– Кто вы, Валера? – это основной вопрос, который меня заботил.

– Валерий Гвоздев – писатель, – улыбнувшись краешком губ. – Не переживайте. Вера жива. Она просто в той жизни. Вы – в другой. В «той» жизни нет уже и вас, да и меня, кстати, тоже нет. Вы погибли 15 лет назад.

– Как?

– Вы не успели выйти из машины, и вас раздавила куча льда и снега, свалившаяся с крыши. А вот и кофе, – улыбнувшись официанту. – Спасибо. Если что будет нужно, мы вас позовём.

– Забавно… После этого у меня перестало всё получаться сразу, как ранее. Вот в чём дело. Я умерла… А я, боясь своих удач, перестала что-либо делать сама для этой «удачи». Вот её всё и не было… А вы-то, Валерий, почему умерли? Тут все кругом мёртвые?

– Давайте на «ты»? Не против?

– Нет не против. Давай.

– Писал я с молодости. Мои повести были удачны. Но, конечно, меня не печатали. В 90-х это вообще никому не нужно было. Потом начали печатать детективы и фантастику. Всё, что приносит прибыль, то и печатали. Я писал совсем не то… Писал о добре и зле. Писал о том, что общество, которое думает только о своём материальном благе, порочно… Вам нравится кофе?

– Да, я люблю капучино. Сварено хорошо.

– …Писал о пороках. О пороках людей. Писал, не оценивая своих героев и их поступки. Я считал, что читатель умнее писателя… Ну, в основе своей. Пусть оценки ситуации и поступков героев у читателя будут свои. Конечно, я утрировал все ситуации, сгущая краски. Я был против национальной идеи «деньги»… Мои работы были, мягко говоря, невеселы. Веселья хватало в телевизоре. Кругом одни шутки, когда всё весело и легко, то легко и прийти к общей идее, что смысл жизни в том, сколько денег ты зарабатываешь. Сколько материальных благ у тебя есть. И добился в жизни только тот, кто имеет больше денег. Остальное неважно… Давайте закажем что-то вкусное?

– Как хочешь. Я сейчас, сам понимаешь, ничего не хочу.

Валера подозвал официанта.

– Сергей! Будьте добры, повторите нам кофе и принесите два тирамису… Да, всё пока. Спасибо.

В кафе было пустынно. Вдалеке за столиком сидели две девушки, так же пили кофе и о чём-то беседовали. Рядом с нами стояло белое старинное фортепьяно. Интерьер был приятен. Музыка была тиха, легка и ненавязчива.

– Испортило всё кофе.

– Что, прости? – я не поняла Валеру. Он был задумчив.

– Да, кофе. Я любил кофе. Пил его очень много и по нескольку раз в день. Но в один прекрасный день, я решил, что пить кофе, заваривая его в турке, мне надоело. Мне захотелось дорогущую кофемашину…

– Не пойму связи.

– Я, Лен, сначала тоже не понял. Но после кофемашины мне захотелось машину. В смысле автомобиль. Купив автомобиль, я захотел иметь свой отдельный дом с гаражом, бильярдной, курительной комнатой. Автомобиль я так же захотел поменять, купив его по стоимости десяти машин, на которой я ездил до этого. Я захотел много новых хороших модных вещей, которые, может, и надену-то раз в жизни. Но нужно же было чем-то заполнять огромную гардеробную. Мебель, антиквариат – всё это вдруг стало мне необходимо и важно…

– А это разве плохо? – я не совсем понимала ход его мыслей. Подвох понятен, что-то пошло в его жизни не так. Понятно, что это было против его принципов, о которых он писал в своих романах. – Хотя, наверное, нехорошо. И ты умер?

– Да.

Мы молчали. Я начала слушать музыку. Хорошая музыка. Я НИКУДА НЕ ТОРОПИЛАСЬ. Я не спешила УЗНАТЬ. Официант Сергей принёс кофе.

– Хорошее тирамису, – Гвоздев ел с явным удовольствием.

– Умер я от инфаркта. Для получения всех этих благ я забросил своё писательство, организовав свой бизнес. В кризис я разорился и почти всё потерял. Сердце не выдержало. Умирал, кстати, с болью… тебе повезло больше – ты мгновенно.

– Мы сейчас где? Это потусторонний мир? Раз мы мёртвые, то…

– Нет. Тут всё реально. Всё на самом деле проще. Там мы умерли – здесь живём. Тот мир – не для нас. Мы делали в нём НЕ правильно. Не по своему предназначению. Мы там стали не нужны.