Время последних песен

Время последних песен
Леонид Зайцев

Настоящее, далёкое прошлое и ещё более далёкое будущее – всё смешалось в жизни Питера, когда его судьбой заинтересовался таинственный Демиург. Кто этот таинственный шахматист, так легко передвигающий фигуры на доске Вселенной? Что нужно ему от простого космонавта из первой половины двадцать первого века? Питер постигнет это, лишь оказавшись на самом Краю истории во Время последних песен.

Леонид Зайцев

Время последних песен

Часть первая

Глава первая

Помощник капитана естественно до меня не докричался через внутреннюю связь корабля. Он бы не докричался и стоя в коридоре у моей каюты, и даже ори он мне в самое ухо. Слава богам космоса этого произойти не могло, ибо дверь моего личного помещения была надёжно заперта стулом. Ха! Они тут слишком полагаются на электронику. Моторчик открывает – моторчик закрывает. А вот простой стул, пластиковый, вырванный из гнезда… В порыве ярости. Эти двери преодолеть не в состоянии.

– Какого чёрта, Питер? – Вопил старпом. – Ты сейчас не на своём древнем баркасе, а на боевом линкоре Его Величества! Выходи, засранец (он применил более грубое слово), или я прикажу вытащить тебя силой!

Недаром вся команда считала его идиотом. Вытащить меня силой он мог теперь, лишь нанеся урон кораблю. Прорубить дверь, например. Однако я уже успел многое узнать в этом мире. Корабли здесь были живыми! Они чувствовали! И ещё – они оказались плотоядными. В качестве топлива предпочитали животный белок. Синтезированный в специальных топливных баках. Это при обычных обстоятельствах, разумеется. Но стоило старпому причинить ущерб телу этого монстра, как корабль пожрёт его самого. Скушает из мести, и для восполнения нанесённого данным лицом ущерба.

Вот такой вот дефект продвинутой инопланетной технологии.

Поэтому я совершенно спокойно выпил ещё один напиток, предложенный мне баром, и продолжил ждать, когда затихнет эта во многом показательная буря.

– Может просто отключить звук? – Предложила мне моя каюта.

– Это станет нарушением Устава, – напомнил я.

– На вас он вряд ли распространяется, – заметила она.

– А чего ради?

– Просто ужасно раздражает этот шум!

Никак не могу привыкнуть к тому, что здесь всё не только живое, но и относительно разумное. Хотя, какое там к дьяволу относительное? Тут даже унитаз в туалете может заговорить с тобой, стараясь придать себе удобную для тебя форму!

– Может быть, вам придержать спину слегка повыше крестца для облегчения испражнения?

Привыкнуть к этому человеку, для которого корабль – консервная банка, а его начинка – все лишь электронная техника – весьма не просто.

Зато теперь я знал правду! Экипаж корабля состоит из созданий абсолютно разных миров! И хотя все они в силу исполнения своих обязанностей понимают его суть, далеко не каждый пока с этим смирился.

Вот старпом не смирился. Хотя, как я уверен, чисто внешне. Орать на экипаж в его мире – нормальное дело. Матросы просто сочтут его слабаком и вовсе не станут повиноваться, если общаться с ними как-то иначе. Но до прямого столкновения с применением силы он может дойти только с позволения капитана. А уж скормить кого-либо космическому монстру…. Да и в этом случае предпочтёт послать на обед кораблю каких-нибудь глупых новичков.

А я продолжал спокойно выпивать не очень крепкое вино, продуцируемое кораблём, и ждать, пока истерика старпома закончится.

Вам может показаться, что я такой непослушный, даже бунтующий член команды. Я вас разочарую. На этом судне я являюсь всего лишь пленником. Поспешу заверить родных, которые этого никогда не услышат, что относятся ко мне хорошо. Я ни в чём не нуждаюсь. Я думаю о встрече с вами.

Помню, как капитан меня спросил:

– Это так принято у вас, посылать сообщения давно умершим родственникам?

А я ещё не понимал и уточнил:

– Вы их убили?

Он очень удивился. Только потом я узнал, что для них убийство – почти табу! Вернее совсем нельзя!

– Нет, ответил он. – Они умерли сами. Ваша раса не живёт долго.

– Как они могли умереть от старости, если я тут только день? – Удивился я.

Нет, не просто удивился. По-моему я кричал.

Они понимают, от чего другие кричат. Не психологическую сторону, как в случае со старпомом, а биологическую. Поэтому они сделали мне инъекцию. Как я сначала подумал, чего-то успокоительного. Но это оказалось нечто совмещающее в себе сразу несколько эффектов, включая познавательный.

Не знаю, что они там мне вкололи, но я сам увидел всю историю Земли от момента моего зачатия, до появления на корабле.

– То есть дома всё нормально, – глупо хихикнул тогда я.

– Уже. Двести тысяч лет нормально,

Я не стал, как в кино переспрашивать. По всем признакам мне довелось оказался где-то далеко от дома. Очень далеко. И отнюдь не в пространстве, а во времени. Вот только, убей бог, никак не мог вспомнить, как пролетели последние две сотни тысяч лет моей жизни. Видимо я очень заботился о своём здоровье всё это время, ибо ничуть не ощущал на своих плечах тяжести столь почтенного возраста.

Собственно нас психологи готовили перед полётом к долгому расставанию с родными и Землёй. Конечно, речь шла о месяцах, а не годах и уж тем более тысячелетиях. Но может только благодаря их грамотной работе я и принял реальность, не сойдя сразу с ума. Однако, похоже, здесь всё было устремлено к одному – как можно быстрее добиться подобного результата, как ответа моей психики на поток безумной информации.

– Тебя подобрали на обломках боевого катера, – сообщила мне каюта, в ответ на мои попытки выяснить причину столь огромного пробела в моей памяти величиной аж в двести тысяч лет. – Силы Земли двести тысяч лет назад и в космос-то едва выходили. Дальше чем об орбитальных и полётах к ближайшим планетам и речи не шло.

Мой мозг что-то начал вырабатывать, но пока не давал полностью прийти в себя. Вопросы возникали во множестве. И всё же начать, как мне показалось, стоило с элементарных.

– И как я оказался на боевом катере? – Поинтересовался я, просто для завязки сложного, похоже, разговора.

– Ты был его пилотом, – сообщила каюта. – Но остальные вопросы скорее непосредственно к кораблю. Он знает больше.

– Хорошо, – согласился я. – Начало положено. Я – пилот. А что было раньше?

– Странный вопрос.

– Для меня тоже.

– Раньше ты был пилотом.

– Чего?

– Боевого корабля.

Похоже, круг становился замкнутым. И я совсем не ведал, что мне теперь делать со всем этим.

– Поговори с капитаном, – предложил внезапно корабль. – Он сам когда-то очень давно оказался здесь примерно так же, как ты. Он поймёт тебя.

Не знаю причины, но в душе поднялась такая сумасшедшая ненависть ко всему миру. Поднялась, подсказала и быстро утихла. И действительно, мир то тут причём? Но как же неприятно оказаться в ситуации более всего походящей на болезненный бред пациента клиники для душевнобольных космонавтов. Мне не известно: существуют ли таковые в принципе. Хотя ещё со времени подготовки к первому полёту человека предполагалось в числе прочего, что космическое пространство способно лишить пилота разума. Значит, к подобному повороту событий должны были готовиться. Недаром же до сих пор гуляют слухи о том, что Гагарин был не первым полетевшим, а первым удачно слетавшим. Не погибшим при старте, не сгоревшим во время посадки, не лишившимся рассудка, но вернувшимся живым и сохранившим при этом здравый ум человеком.