Время последних песен

В дверь продолжал ломиться старпом. Он так и не пустил в дело топоры. От этого корабль оставался к нему необычайно лояльным.

Кстати, я ведь даже не поинтересовался: а чего он собственно от меня хотел? Зачем я внезапно понадобился? Сидел себе, пил и никого не трогал.

Словно отвечая моим мыслям сменив вопли старпома, прозвучал спокойный голос капитана:

– Питер, прошу вас зайти в рубку.

Он не кричал, но в его словах чувствовалась твёрдость человека привыкшего, чтобы его команды выполнялись без всяких обсуждений.

Что ж, это совсем другое дело. Если меня вежливо попросить, я всегда готов пойти на встречу.

– Это совсем другое дело, – бодро произнёс я вслух.

– Вы удостоены редкой чести, подтвердила каюта. – Капитан не часто сам приглашает, а не приказывает привести человека вашего статуса.

– А у меня и статус есть? – Усмехнулся я. – Высокий?

– Самый нижайший, – подбодрила меня каюта.

– Хорошо хоть вообще есть.

– Однако сам факт личного обращения к вам капитана, возможно, предшествует повышению вашего статуса.

– Советуешь пойти?

У каюты не имелось плеч, головы и шеи. Но судя по ответному молчанию, она сейчас ими пожала и кивнула. Или сначала кивнула, а потом пожала. Последовательность действий в таком случае имеет значение. Решение оставалось за мной.

– Ладно, прогуляюсь, – вздохнул я и изъял стул, мешавший двери отвориться.

В конце концов, у меня самого накопилось множество вопросов. А задать их каюта прямо рекомендовала именно капитану. Вдруг он и сам именно для этого меня и вызвал. Как там сказала каюта? Тот и сам оказался здесь примерно, как и я! Вот и повод к откровенной беседе. А там, как пойдёт.

Дверь более не сдерживаемая созданным мною препятствием со вздохом явного облегчения открылась. Она просто втянулась в «косяк». Дьявол подери эти «живые» технологии. На прощание она толи погрозила мне пальцем за шкоду, толи улыбнулась. Пришлось встряхнуться. Это уже явно были глюки. Иначе придётся признать, что этот живой корабль ещё и на мозги может воздействовать. А вот только этого мне теперь и не хватало.

Промелькнула здравая, на первый взгляд, мысль. А вдруг всё это какой-то эксперимент, и я внутри него? Я думал об этом, ступая по мягкому и шершавому покрытию, слегка напоминающему кошачий язык. Вполне вероятно это и был язык. В любой момент он мог свернуться как у хамелеона и отправить меня в ненасытную глотку корабля. Всё было совсем не похоже на то, к чему меня когда-то готовили.

Разумеется, вся программа полёта и все действия экипажа, в том числе и научные, разрабатываются заранее и входят в полётный план. Каждое наше действие расписано по минутам и многократно закреплено тренировками. И всё же нельзя исключать того, что эти «яйцеголовые» решили вставить в график ещё что-то. Возможно, неведение экипажа являлось одним из необходимых элементов эксперимента. И теперь я и вовсе нахожусь в какой-нибудь виртуальной реальности. А «мозговеды» изучают на осциллографах реакции моего мозга.

И всё же особой надежды на такой исход не было. Уж больно реальна эта реальность. Слишком жизненна и обладает тысячами мелочей, которые не оцифруешь на сегодняшнем уровне развития кибернетики. Или уже могут?

В любом случае, решил я, стоит вести себя естественно. Именно так, как это бы случилось, попади я реально в подобную ситуацию.

Я хмыкнул. Получается мой разум, по-прежнему отвергает реальность происходящего со мной.

Если это эксперимент, то именно изучение моих возможных реакций является его целью. А если всё так плохо, как ощущается, то тем более стоит вести себя с достоинством истинного сына своей планеты. Ха-ха! (Невольно вырвалось).

А на выходе из каюты меня ждали двое. Жилистые такие матросы. (Не в курсе пока, как тут рядовых космолётчиков называют). Лица свирепые, а кожа, явно сожжённая радиацией. Руку на отсечение дам, что это именно старпом обеспечил мне такой эскорт. Тоже мне! Вознамерился пугать ежа голым задом!

– Привет, – улыбнулся я парням, – мне руки за спиной сложить?

Молчание.

– А идём куда?

– Вперёд, – произнёс один и грубо подтолкнул меня в указанном направлении.

С детства, проведённого в одном из самых криминальных районов родного города, ненавижу подчиняться грубой силе. Скорее предпочитаю её применять.

– Корабль, ты сможешь довести меня к капитану? – Спросил я.

– Разумеется, – ответили стены.

– Ты не станешь возражать, если я пойду без сопровождения?

Казалось, корабль на мгновение задумался, оценивая обстановку.

– Только без членовредительства, – наконец согласился он.

– Чего? – Спросил один из матросов, тупо уставившись на меня.

Больше произнести ни один из них ничего не успел.

– Уже ничего, – пообещал я им обоим, лежащим на подрагивающем шершавом полу коридора живого корабля. – Отдыхайте, ребята.

Спасибо улице и, конечно, тренеру, сделавшим меня мастером единоборств как ограниченных правилами, так и вовсе никаким регламентам не подчиняющихся. Присылать за мною всего двоих? Это как-то даже оскорбительно.

– Вы очень дерзкий человек, – произнёс корабль.

– Это хорошо, или плохо? – Спросил я, поправляя на себе комбенезон.

– Это интересно.

Мне, вообще-то, следовало идти к капитану.

– Давай уже – веди, – потребовал я.

– А те двое? – Спросил корабль.

– Что? Я их не убил, а просто обездвижил.

Корабль явно сглотнул, от чего рябь пробежала у меня под ногами.

– Можно я их употреблю?

– С ума сошёл? – Закричал я. – Они же люди!

Мне показалось, или послышался смешок.

– Вы все – люди!