Время последних песен

– Отдохните, – позволил капитан. – Теперь у нас впереди вечность.

Я смахнул со лба капли выступившего пота. Пота! Ни в одной виртуальной реальности нет живого пота!

Глава третья

Итак. Похоже, мне предстоит поверить в чудо. Я нахожусь не в виртуальной конструкции, а в самой реальной реальности. За пять-десять тысяч лет до своего рождения. Во временной капсуле. Что это хоть такое?

Из школьной молодости я помнил про так называемые «капсулы времени». Это когда пионеры и комсомольцы двадцатого века закапывали под памятники банки или более продвинутую тару – гильзы, выточенные из нержавеющей стали, с наивными письмами потомкам. Обращались к своим пра-правнукам, которые, по их мнению, уже живут при коммунизме и чисты душой и телом. Знали бы они тогда, что уже их внуки начнут друг друга резать, словно рождественских индеек, раздирая на части огромную страну, с таким трудом веками собираемую и оставленную им в наследство предками. А чистыми душой останутся разве что дети, умершие при рождении.

Разумеется, эта капсула являлась чем-то иным. Я всё же не только пилот, но и исследователь. Так в полётном задании написано.

– Начнём с первой буквы, – объявил я. – Что такое эта «капсула времени»?

Капитан вновь пожал плечами абсолютно по-нашему. Надо будет ещё изучить эту его мимикрию. Полезная штука для маскировки.

– Я не физик, – произнёс Граф. – Так что россыпи формул от меня не ждите. Просто представьте себя, пролетающего мимо нас за минуту или мгновение до.

– И что?

– А ничего! Вот вы нас видели, и вот мы исчезли! Так как для вас время продолжает двигаться. А мы остались в вашем прошлом.

– Но при этом мы живы.

– Похоже на то, – усмехнулся капитан. – Знаете, некоторые открытия и их реализацию невозможно повторить даже через двести тысяч лет.

– Хотите сказать, что волхи это умели, а вы – нет? – Искренне удивился я.

– Представьте себе!

– За две сотни тысяч лет человечество с пальмы вознеслось в космос! У вас самих живые корабли! И вы не можете понять технологию давно вымершего племени?

Евграфий подошёл и дружески потрепал меня по плечу. Мне показалось, что рука, ладонь и пальцы были самыми настоящими. Как же он это делает?

– Представьте себе, – повторил Граф. – В плане физики почти всё понятно. Не хватает только какой-то константы. Божественной искры, так сказать. Никак никто её вычислить не может.

– А волхи значит, вычислили в той древности, – съехидничал я. – Видать, не тягаться вам с ними. Вы хоть уверенны, что они вымерли?

– Я бы назвал этот вопрос спорным, – внезапно вмешался в мои мысли корабль. – Логика подсказывает…

– Умолкни, – мысленно потребовал я.

Тем временем Граф подошёл ко мне так близко, что я начал ощущать его дыхание. Оно отнюдь не оказалось зловонным, как можно было предположить по его естественному виду. Пахло чем-то похожим на лаванду. Он травоядный? Травоядный капитан на плотоядном корабле! Вселенная! Ты преподносишь сюрпризы.

– Мы уверенны в том, что вы, как и я в своё время не просто так оказались на этом корабле, а теперь и здесь, – произнёс капитан.

Если звёзды зажигают, значит это кому-то нужно! Вспомнилась мне строка известного в прошлом (Или теперь уместнее говорить: в будущем?) поэта.

– Вы – это кто? – Поинтересовался я.

– Мы – это вы и я, – сообщил он мне вполне ожидаемую новость.

Всё же тяжело вот так просто выйти из своей «капсулы жизни». Хотя, если подумать… Ведь только мы с капитаном оказались на этом живом корабле помимо своей воли. Но только нам он полностью подвластен. Капитан рулит, а я могу сдерживать эту ящерицу, которую кто-то научил летать в космосе.

Вопрос возник внезапно, как понимание ситуации.

– Корабль, – призвал я.

– Слушаю.

А вот теперь попробуй мне не ответь. Или ответь не честно. Потеря хвоста это самое мелкое из возможного!

– Сколько экипажей до нас ты уже сожрал?

Евграфий замер, словно ожидая внезапного нападения.

– Суши трусы, Граф! – Посоветовал я. – Мы тут не первая еда.

– Вы не понимаете, с кем разговариваете, – предположил капитан.

– Зато он знает, с кем разговаривает, – позволил себе улыбнуться я. – Вкусно было?

Корабль молчал.

– Ты ждал! И ждал нас! И долго ждал?

Мне показалось, или корабль как-то съёжился. Уменьшился в размерах. Так ведёт себя собака, чувствуя вину перед хозяином.

– Ты же знаешь, что я могу с тобой сделать? – Я спросил это мысленно.

Пришлось вспоминать. Где-то в самом дальнем отсеке. Он – это она! Это не ящер, а ящерица. Там яйца! Яйца с эмбрионами её будущих детей!

– Капитан, скомандуй отстрелить грузовой отсек, – приказал я. – Он повиснет в коконе, я правильно понимаю?

– Правильно, – подтвердил Граф. – Тогда зачем?

– Не делай этого, – она почти плакала. – Я уничтожу себя!

– Вместе со мной?

Вероятно, именно тогда я начал что-то понимать. Эта ящерица могла проглотить хоть сотни команд. Но только не капитана и меня. Не то чтобы она не хотела. Она не могла! Как не могла и рассказать нам, зачем доставила нас сюда.

– Интересно, – размышлял я вслух, – если мы застряли во времени, то, как мы двигаемся? Команда кушает, испражняется, а время остановилось, якобы.

Корабль молчал. Капитан, видимо, обдумывал мои слова. Экипаж (это я видел) бросился защищать потомство ящерицы. Там они скопились и ощетинились оружием всех времён и народов, что видела за свою жизнь их мать. Мать, пожиравшая экипажи ради воспроизведения новых кораблей. И только мы с Капитаном оказались её наездниками. Только нас она никак не могла сбросить из седла, и вынуждена была подчиняться. Вопрос только в том: «Почему?»

По-моему, наша ящерка обиделась. Корабль ничего не предпринимал, но и ничего не отвечал, словно погрузился в нелёгкие размышления. Либо иной вариант. Она сама впервые попала в такую ситуацию. Наша ящерка, как и мы, раздумывала: почему мы все оказались именно здесь и сейчас?

– Нам надо составить план действий, – предложил я. – Не век же нам оставаться в этой капсуле. Ибо вымрем подобно этим волхам.