Последний некромант

– Он был единственно приемлемым. Шаи не могла родить от меня, а лишить ее материнства, на это пойти я не мог. Воспитывать же чужого ребенка, пусть даже выношенного и выкормленного любимой женщиной, и на это я тоже пойти не мог.

– Тебе было очень больно?

– А разве бывает по-другому? Хорошо хоть занятия магией отвлекли.

– Наверное, у тебя были и другие женщины после леди Шаисси, – предположила Фиола.

– Не буду отрицать, были интрижки и с магессами и с лишенными.

– А сейчас, после того письма, ты еще что-то к ней испытываешь?

– Если тебя интересует любовь, то нет, невозможно любить человека, предавшего тебя. Заточение в кармане спасло мою жизнь, но это не отменяет предательства. Я ее жалею, жалею запутавшуюся в своих чувствах и поступках женщину.

– То есть, ты можешь полюбить вновь, – подытожила Гиола. Интересно, к чему сестры затеяли этот разговор? Я же прекрасно понимаю, что они руководствуются каким-то предчувствием.

– Мое сердце занято двумя ученицами, – улыбнулся я.

– Но, когда оно освободится…

– Вот тогда видно будет. Кстати, раз уж мы заговорили о личном, то не соблаговолите ли вы немного поведать о себе?

– Рассказывать особо нечего, – вздохнула Фиола, – несколько подростковых влюбленностей, вряд ли заслуживающих внимания.

– Не особо мне верится, что в Белой башне за вами не ходили толпы учеников.

– Даже некоторые маги заглядывались, – улыбнулась блондинка, – правда безуспешно.

– Понятно, – протянул я. Конечно, отношения между мной и ученицами очень доверительные, но что-то удерживало меня от дальнейшего развития этой темы, хотя, признаюсь, любопытство весьма настойчиво требовало задать несколько вопросов. Например, меня интересовало, по какой причине обе девушки отвергали ухаживания, да и отвергали ли вообще?

– А скажи нам, о, учитель, что нас ждет после того, как мы освоим построение собственных заклинаний? – похоже, Гиола тоже пришла к выводу о ненужности развития темы сердечных отношений.

– Полагаю, визит в Подземелье и встреча с беженцами. Что будет дальше мне неизвестно, узнаем, когда придет время.

– Когда придет время, тогда и узнаем, – кивнула Фиола, – а сейчас я хочу пить и веселиться. Гиола, будь добра, напой что-нибудь, я приглашаю Трэшшена на танец!

– Завтра будешь мучиться болью в отдавленных ногах, – я попытался возразить, но получилось как-то неуверенно, да и, судя по хищному блеску глаз, девушка явно не была настроена принимать отказ. Гиола запела, Фиола, игнорируя мои возмущенные взгляды, вытащила меня из любимого кресла и, обняв, закружила по гостиной. Как я и предупреждал, после пары кругов я наступил ей на ногу, в результате чего мы налетели на столик.

– Прости, – пробормотал я, – давно не танцевал.

– Мне понравилось, – улыбнулась девушка, затем на мгновение прижалась своими губами к моим, – спасибо.

– Моя очередь! – вскочила на ноги Гиола, – пой!

На этот раз, памятуя о казусе с ее сестрой, я был аккуратнее, поэтому танец продлился пока Фиола не прекратила петь. Девушка словно нехотя оторвалась от меня, сделала шаг назад, затем вернулась, чтобы так же, как и ее сестра, поцеловать меня. Кажется, поцелуй черноволосой красавицы длился чуть больше, чем поцелуй блондинки. Потом мы снова пили, разговаривали, шутили. Переглянувшись, сестры попросили меня спеть и даже неплохо станцевали, несмотря на то, что пою я, мягко говоря, паршиво. Их танец был настолько прекрасен, что под конец я уже не пел, а просто смотрел во все глаза, стараясь не упустить ни одно движение.

Когда кувшин опустел, я встал и предложил девушкам разойтись и выспаться. Ученицы обменялись многозначительными взглядами, кивнули друг другу, а затем резко подскочили ко мне. Несколько мгновений я стоял, словно в стазисе, в то время как четыре руки гладили мое тело, а девичьи губы искали встречи с моими губами. Дальше рассудок помутился, я, зарычав, словно зверь, сгреб обеих, затрещала срываемая одежда, мне было плевать, передо мной были только две девушки, которых я любил, обладание которыми было для меня высшей наградой.

Глава 15

Проснулся я на полу гостиной на ворохе тряпья, которое еще недавно было вполне приличной, хотя и немного поношенной одеждой. Мои глаза закрывали волосы прижавшихся ко мне девушек, поэтому я отодвинул их в стороны. Голова начала лихорадочно работать, вспоминая и пытаясь осмыслить произошедшее. Я не сдержался, позволил чувствам, давно зародившимся внутри меня, взять верх над холодом разума. Перед внутренним взором промелькнули картины страсти, охватившей нас ночью. Бесконечные ласки и поцелуи, лежащая рядом удовлетворенная Гиола, наблюдающая за нашим с Фиолой соитием, смена сестер, теперь уже Фиола отдыхала в то время, как мы с Гиолой любили друг друга, снова ласки, стоны. Кажется, за все время, мы не проронили ни слова.

– Вообще-то мы тоже не спим и заметили, что ты готов продолжить, – томно прошептала на ухо блондинка, как бы невзначай проведя по нему язычком, – но вначале помойся, мы немного тебя испачкали.

Я приподнялся на локтях, огляделся и заметил пятна засохшей крови на своих бедрах. Просто поразительно, одна или обе сестры были до вчерашней ночи девственны, но как тогда объяснить все, что они вытворяли? Не каждая сменившая десяток-другой любовников женщина в состоянии так ласкать мужчину!

– Ничего не говори, помойся, потом я все объясню, – произнесла Гиола.

Двигаясь как изрядно попорченный зомби, я сходил к ручью, смыл с себя все следы удовольствия, поскреб по лицу лезвием ножа, затем вернулся к ожидавшим меня девушкам. Они не оделись, даже не переменили позы. Повинуясь жесту блондинки, я лег между ними.

– Я старше Фиолы на диктон, поэтому, на правах старшей сестры, говорить буду я, – улыбнулась Гиола, – выслушай не перебивая. То, что произошло между нами ночью, было неизбежно. Мы обе любим тебя, не как учителя, не как брата, а так, как женщина любит мужчину. Мы обе чувствовали, что ты неравнодушен к нам, но сдерживаешься. Той ночью, когда я вызвала суккуба, мы долго говорили с тобой, говорили о личном. У нас с Фиолой нет секретов друг от друга, поэтому я пересказала ей ту часть разговора, которая была связана с нами тремя. Мы признались, что у обеих нас один возлюбленный и поклялись не делить тебя, что бы ни произошло. Ты, наверное, заметил, что мы старались как можно больше времени провести рядом с тобой, нам обеим это было необходимо. Необходимо просто быть рядом, видеть тебя, слышать твой голос. Вчера мы не планировали подпоить тебя, просто вино помогло ослабить те запоры, за которыми мы скрывали наши чувства. Вот так, Трэшшен-ас-Ларр, обе сестры ас-Гурин любят тебя и не стыдятся открыто в этом признаться.

– Знаете… – в горле запершило, я мысленно обругал себя за то, что не догадался выпить хотя бы глоток воды во время умывания, а затем словно поток воды прорвал старую прохудившуюся плотину, – к демону все, я люблю вас! Я боялся это признать, поскольку считал свои чувства противоестественными, стыдил себя за мысли, в которых мы втроем, пытался выбрать. А сейчас я понял, что просто загнал чувства в клетку из предрассудков…

– Мы услышали главное, а теперь заткнись и люби, – покачала головой Фиола, чтобы потом впиться мне в губы страстным поцелуем. Язык Гиолы вонзился мне в ухо, а ее тонкие пальчики зашарили по телу. Следующий диктон мы любили друг друга, удовлетворив одну из сестер я перебирался на другую, затем возвращался к первой. Мои возлюбленные буквально выпивали мои силы, а затем, ласками и поцелуями придавали мне новые.

– Больше не могу, – прохрипел я, скатившись с черноволосой прелестницы.

– Действительно, больше не может, – усмехнулась блондинка после нескольких попыток оживить мой член.

– Передохнем, перекусим, а там, глядишь, сил наберется, – рассмеялась Гиола.

– О, да, любовь моя, силы понадобятся всем нам, – усмехнулся я, – после всего произошедшего, не вижу смысла существования в разных комнатах, так что поможете мне собрать вещи и перетащить кровать.

– Я уже хочу попробовать на большой кровати! Но только так же страстно, как ночью!

– Со страстью, боюсь, придется обождать. Будь я целителем, я бы вообще порекомендовал вам пару дней воздержания.

– Поясни, – попросила Фиола.

– Понимаешь, после первого раза с мужчиной, девушке надо дать отдохнуть, повторное соитие может причинить боль.

– Глупый, – рассмеялась моя светловолосая, – мы же говорили тебе, что были обучены искусству любви! Мы знаем, что после первого раза у бывшей девственницы все внутри саднит с непривычки, но есть специальные упражнения, позволяющие заранее подготовиться к соитию, чтобы оно не причинило боли. Ты не сделал больно ни одной из нас.

– Надо же, – не удержался я, – кажется, мне становится очень интересно.

– В Доме Гурин считалось зазорным девушке лежать в первую брачную ночь как бревно, скрипя зубами от боли. Поэтому, когда наши тела стали изменяться, нас стали учить и, как ты уже убедился, мы были прилежными ученицами. Упражнения, которым нас научили позволяют не только получить как можно больше удовольствия от соития, но также помогают при длительном воздержании, поэтому мы спокойно игнорировали все попытки затащить нас в постель, которые предпринимали обитатели Белой башни.

– Хм, что же это получается? Я не совсем понимаю, как можно научиться чему-либо, не отрабатывая навыков.

– Нам было позволено наблюдать за совокупляющими, касаться их руками, но не пускать их внутрь себя. Кое-что мы проделывали с деревянными подобиями мужчины.

– Хм… а ведь у меня было тоже что-то схожее. Рассказать?

– Если только вкратце, – усмехнулась черноволосая, – нам стоит перекусить.

– Если вкратце, то в день моего совершеннолетия мои родители наняли для меня весьма недешевую женщину. А теперь давайте одеваться и кушать.

– Одеваться? После всего произошедшего?