Города и моря

– Вот кобыла, – тихо пробормотал боцман, – зачем только такие в море

ходят! Ни себе радости, ни экипажу!

Повернулся ко мне.

– Ступай к старпому. Доложи, что я тебя отпустил.

Старпом, не привыкший к бездельникам на судне, сразу определил на ходовую

вахту. Ко второму помощнику.

В открытом море, когда теплоход идет на автопилоте, занятий на мостике

немного. Все время проходит в разговорах. Я больше слушал, а «второй» рассуждал.

– Вот придем в Гонконг, куплю себе джинсики, курточку джинсовую,

рубашечку джинсовую.

В результате купил огромных размеров линялую тенниску.

Высокий, толстый, лысый, нелепый, он расхаживал по мостику и громко

распевал на мотив известной песни:

– О бэби, бэби, бала-бала! А я набью тебе хлебало!

Третий помощник тоже был человек своеобразный. Как-то разговорился в

кают-компании.

– Получил радиограмму: «Стою на линии Владивосток—Хайфон. Сашуля».

Что за Сашуля? У меня и друзей-то нет на таких хреновых линиях!Сашуля… Хую-я!

…С моря Гонконг производит грандиозное впечатление. Стена из небоскребов

без просвета. Рабочий квартал смотрится монолитом.

На берегу это обычный китайский город. Огромная высота зданий превращает

улицы в щели, плотно заполненные китайцами. Магазины, рестораны,

кино, казино… Китайские запахи… Китайская еда…

Мы искали «джинсики» для штурмана и поэтому ходили не по самым

дорогим районам. Но и они оказались для штурманца «вери экспенсив»…

…В Гонконге получали продовольствие. На тридцать первом терминале.

Терминал забит контейнерами самых разных пароходств и компаний. Красивых,

ярко раскрашенных. В стороне стояла ржавая, немного покосившаяся железная

коробка. Я сразу почувствовал что-то родное…

Из Гонконга «Михаил Ольминский» отправился в Хакодате. Там я пересел на

ББС «Большерецк», идущий во Владивосток. ББС – баржебуксирная система.

Маленький буксир и огромная платформа, на которую грузится лес. Назад из

Японии баржа идет пустой. Команда играет на ней в футбол. Размеры позволяют.

Не представляю, куда они исчезли и почему сейчас на них из Японии не возят

машины. Что касается «Михаила Ольминского», то он утонул. Про его гибель

писатель Лев Князев написал страшную повесть.

Во Владик мы пришли утром. Любимая девушка жила недалеко от порта.

Я не мог предупредить ее о приезде и волновался. Любимая открыла дверь и

вскрикнула. Она стирала и руками в мыльной пене не сразу смогла меня обнять.

***

Как-то перед вахтой матрос Колодяжный крепко выпил. Однако нашел в

себе силы подняться на мостик. Появившись перед изумленным штурманом,

громко отрапортовал:

– Матрос Колодяжный на вахту… выйти не может!

Хабаровск—Николаевск-на-Амуре, 1977 год

В Хабаровске летом невыносимо жарко. Спать невозможно – душно, а

окна открывать нельзя – заедают комары. Я приехал к родителям на каникулы,

пробыл в родном городе несколько дней, встретился с друзьями. Потом

понял – скучаю. И от континентального климата отвык…

Главное управление Амурского речного пароходства находится на