Города и моря

Комсомольской площади. Красивое здание с почти адмиралтейским шпилем. Из

окон – прекрасный вид на Амур. В отделе кадров мне обрадовались. Как потом

понял, на судах не хватало матросов, а у меня был небольшой опыт работы в

море. Страдающий от жары кадровик быстро выписал направление на тепло-

ход «Пржевальский», рейс Хабаровск—Николаевск-на-Амуре. Причину его

поспешности я понял позднее…

«Пржевальский», белый трехпалубный «пассажир», стоял у речного вокзала,

превосходя его размерами в два раза. Для ясности: Хабаровский речной

вокзал – это всего лишь украшенный деревянными надстройками плавучий

дебаркадер. Ресторан, правда, на нем имеется. Кормят неплохо, и название

оригинальное – «Чайка».

Вахтенный матрос не хотел пускать, но я гордо предъявил направление и

попросил проводить к старпому.

– Сам найдешь, – небрежно отмахнулся вахтовой.

Старпом, довольно молодой и заметно нервный, быстро просмотрел документы.

– Шлют хрен знает кого, – буркнул он в сторону и, уже повернувшись

ко мне, по-командирски произнес: – Найдешь боцмана, скажешь, я прислал

и велел определить.

Боцман тоже оказался человеком приветливым.

– На Камчатке работал, говоришь… Ладно. Идем, покажу тебе твою

каюту и обязанности расскажу.

Иллюминатор в каюте оказался почти вровень с водой.

– Да, – кивнул головой боцман, – не вздумай открывать.

Я начал раскладывать свои вещи.

– Брось, вечером разберешь, – помотал головой старый хрыч, – пойдем,

работа есть.

Повел наверх и заставил менять унитаз в каюте первого класса.

За работой я пропустил отход.

Меня поставили на так называемую «собачью вахту» – с шестнадцати до

двадцати часов днем и с четырех до восьми ночью. В напарники дали того самого

вахтенного матроса. Основной достопримечательностью его лица

были огромные негритянские губы. Про себя я сразу окрестил нового

товарища Полем Робсоном.

Пока мы знакомились, из транслятора раздалась команда:

– Вахтенным мачту рубить!

Я заметался. Робсон прищурился. Понял, что перед ним новичок.

– Давай, молодой, за мной, бегом!

При проходе под речными мостами высокие судовые мачты нужно опускать.

Делается это просто – с помощью ручной лебедки. Разумеется, я этого не знал.

…Матросские обязанности несложны. Ночью вахтенный поднимал в половине

четвертого. В четыре докладывал на мостике о заступлении на вахту. (В первую

ночь случился конфуз. Я почему-то решил, что докладывать нужно по

трансляции, нечаянно врубил громкую связь и разбудил полпарохода. Старпом

тогда ничего не сказал…)

Ровно в пять минут пятого уже полощешь огромную веревочную швабру

в мутных водах Амура, выжимаешь ногами на металлической решетке – и

вперед! В моих услугах нуждались – нижняя палуба, верхняя палуба, галерея

и тент – все затоптанное и заплеванное пассажирами до последней степени.

Толстогубый напарник под разными предлогами от работы увиливал.

В восемь утра, когда я, отставив швабру, любовался чистотой и порядком,