Салех

– Пока старайся держаться подальше от трупов и подозрительных мест, Стукач, – сказал он взрывнику, который подрагивающими от напряжения и страха руками приводил свою одежду в относительный порядок. Тот хлюпнул носом в ответ, пробормотав: «Но я даже ничего не почувствовал!». – Представь, что ты наблюдатель, и нужно запомнить всё, что происходит. Но не вмешиваться.

Добившись относительного понимания задачи и обещания ни во что не вмешиваться, командир быстро провёл осмотр своей группы, и посмотрел на ковырявшегося с прибором и картой Нима.

– Впереди должна быть дорога и насыпь, – бросил тот, небрежно сворачивая бумагу. – Предместья закончатся, и начнётся самое интересное.

«А это, значит, было так, скучноватое, – подумал Рэнфри, жестом отдав команду отряду на выдвижение. – Забавно ты мыслишь, господин наниматель. Я боюсь спросить, что же для тебя тогда «страшное» или «тревожащее»?

– Жуть какая… – прошептал Джейми, когда командир прошёл мимо него, занимая позицию во главе отряда. Взрывник всё ещё находился под впечатлением от происходящего. – Я дышать не мог. Но всё чувствовал. Может, и этот, трупешник который…

– Нет, – Тукк нахмурил татуированное лицо, так, что линии знака его профессии сморщились и причудливо исказились. – Он был уже мёртв, до того, как попал в эту каплю.

– Слава богам, – прошипел Сиг, нервно озираясь по сторонам. – Иначе бы он разложился, едва его достали оттуда. Так что, рыжий, радуйся. Иначе остался бы ты на сувениры следующей экспедиции.

После этой перепалки отряд шёл молча. Как и предсказывал Нима, впереди появился тёмный силуэт насыпи, перед которой земля стала каменистой, пока полностью не сменилась крупным щебнем и обломками камня. Кажется, раньше дорога, идущая по верху, имела откосы, выложенные каменными плитами, сейчас полностью разрушенными по всей её длине. Что послужило причиной разрушения, никто догадаться и не пытался. В этой проклятой земле всё было слишком странно, а слова нанимателя про время и ловушки не настраивали на приятную прогулку.

Мысль о том, что придётся столкнуться не с противником, в которого можно выстрелить, или ткнуть ножом, а с необоримой и неизменной стихией, которую люди могли разве что ощутить или измерить с помощью примитивных приборов, была подавляющей. Слишком масштабной.

Взобравшись на дорогу, сделанную из какого-то плотного тёмного материала, отчётливо пружинящего под ногами, они обнаружили, что по ту сторону насыпи лежат руины зданий, располагавшиеся ровными квадратами и прямоугольниками. Чем ближе к дороге, тем сильнее были разрушения. Ближайшие сооружения неизвестного предназначения представляли собой не более чем оплывшие кучи дроблёного камня, серого и невзрачного. Чуть дальше виднелись остатки стен и перекрытий, а вдали коробки зданий были почти целы. Они подсвечивались странным мягким сиянием, едва отличимым от окружавшего их жемчужно-серого света. Темневшие провалы непривычно узких, или наоборот, слишком широких и высоких окон, располагавшихся в необычных местах, выглядели угрожающе. Внизу, недалеко от того места, где наёмники находились, можно было заметить ровный круг битого белого камня. Если бы это был обычный город, то можно было представить, что это остатки фонтана или статуи, подвергшихся влиянию неумолимого времени. Но что здесь стояло на самом деле, угадать не представлялось возможным.

Среди серых теней и оттенков окрестности фонтана выделялись несколькими цветными пятнами, выглядевшими чужеродно. Нима указал на них, и произнёс, ни к кому не обращаясь:

– Стоянка одной из экспедиций, – после чего заскрежетал сапогами по битому щебню, съезжая с насыпи. Пыль, которая должна была взвиться столбом от такого спуска, поднималась нехотя, вялыми тонкими фонтанчиками.

Палатки из некогда зелёного брезента, стоявшие когда-то рядком, сейчас превратились в неровные бесформенные кучи, расползавшиеся какой-то кашей при первом прикосновении. Наёмники рассыпались по небольшой площадке, стараясь не терять друг друга из виду, и, пока Рэнфри изучал угли небольшого кострища, чья зола на ощупь казалась ещё тёплой, почти сразу сделали несколько находок.

– Мёрзлый груз, один! – негромкий голос Тэна, зашедшего за кучу битого камня, разорвал тишину похлеще выстрела.

Ему вторил голос Второго:

– Мёрзлый, два!

Рэнфри поднялся с корточек, отряхивая руки от липкой золы, и направился в сторону Тэна. Он ожидал, что будут ещё трупы, но, чтобы так скоро… Стоянка выглядела заброшенной, но это ни о чём не говорило.

Снайпер стоял на безопасном расстоянии от выгнутого дугой тела, упиравшегося в каменную крошку только затылком и пятками сведённых предсмертной судорогой ног. Серая униформа, в которую был одет погибший, ничего не подсказала Говарду. Она походила на повседневные робы десятка профессий, и могла принадлежать кому угодно, от рабочего с мануфактуры до солдата-срочника. При жизни мужчина был среднего роста, светловолос и худощав. Сейчас он выглядел, словно замер во время исполнения акробатического кульбита, и сама эта поза вызывала холод, текущий по позвоночнику. В реальности удержать её больше доли секунды было невозможно – тело свалилось бы на землю, перекатилось, дёрнулось пару раз в агонии, и замерло, орошая кровью серые камни.

Но покойник был неподвижен, как статуя. Его череп был разнесён на куски мощным выстрелом, а лицо представляло из себя сплошную мешанину горелого мяса, костей и ошмётков кожи, Присмотревшись, можно было различить заметное боковым зрением тонкое свечение, окутывавшее его коконом.

– Я не Стукач, лезть не буду, – кривовато улыбнулся Тэн, хотя в глазах у него Рэнфри заметил тщательно скрываемый ужас. Просто желтокожий стрелок имел железную выдержку, и мог себя контролировать вплоть до пальца на ноге, почему и стал таким великолепным снайпером. – Но мне он не нравится.

– Мне тоже, – не стал скрывать своё отношение Рэнфри. – Но мёртвые не кусаются, так что нам он интересен только как источник информации.

– У него бирка над карманом, – кивнул снайпер, указывая стволом винтовки, – там что-то написано.

Складки ткани и открывшийся клапан нагрудного кармана с оторванной застёжкой закрывали большую часть надписи, и можно было разобрать только «Ст. научн. сотр.»

– Старший… научный сотрудник? – удивлённо прочёл Рэнфри, подняв руку к лицу, чтобы потеребить бакенбарды, но вспомнил, что сбрил их перед выходом, и скривился. – Значит, сюда присылали не только наёмников. Странно, что никто не слышал о таких походах.

– Мне больше интересно, кто его так разделал, красавца, – Тэн задумчиво глядел по сторонам, но поблизости не было ни пятен крови, ни гильз, ни следов борьбы. – Калибр охотничий, на крупную дичь, пуля… или очень серьёзная дробь. Но ничего вокруг. Ни следа.

Рэнфри кивнул, соглашаясь:

– Пойдём, тут больше делать нечего.

Усилия, с которым Большой Тэн оторвал взгляд от мертвеца, никто не заметил. Рэнфри как раз задумался, что на самом деле, к списку угроз прибавились те, кто мог находиться в городе и окрестностях, и обладал при этом современным оружием крупного калибра. Такие раны могла оставлять не только охотничья «рублёнка» двенадцатого или двадцатого калибра, но и экспансивные винтовочные пули, расходящиеся лепестками и разделяющиеся на части. Если добавить в копилку фактов ещё мертвеца возле леса, убитого совсем уж странным образом, то картина складывалась беспокоящая.

Ещё два «мерзляка», то есть, трупа на жаргоне наёмников, обнаружились в небольшом укрытии, созданном остатками двух стен, в паре десятков метров от площади. Эти двое выглядели более обыденно, если не считать замершей в воздухе руки лежавшего ближе к стене. Мужчина в дорогом коричневом костюме, замаранном грязью и кровью, поднял ладонь, словно защищаясь от чего-то, но так и застыл, как таракан в янтарной смоле. В его груди торчало обломанное копьё с каменным наконечником. Лица разобрать оказалось невозможно, его почти полностью закрывал рукав замшевого пиджака и растопыренные пальцы, но аура ужаса от трупа ощущалась почти физически. Рядом лежал наёмник или солдат в защитного цвета обмундировании, с несколькими аккуратными дырочками на груди, в которых матово поблёскивала кровь. Лицо у него было спокойное, и мёртвый улыбался, словно увидел что-то приятное перед смертью. И это было гораздо страшнее.

После демонстрации своего оружия Нима постоянно ловила на себе косые взгляды наёмников. То и дело замечая, как кто-то из них рассматривает её, пока она не видит. И, стоило её оглянуться, этот человек отводил взгляд, буравивший спину ещё секунду назад. Или просто делал вид, что засмотрелся на снаряжение нанимателя.

Едва они вошли в бывший лагерь одной из предыдущих команд, как тут же обнаружились новые трупы. Нима, подготовленная к такого рода сюрпризам, не особенно впечатлилась. Во всяком случае, внешне. Внутри она чувствовала нарастающие волны паники. Ужас, холодный и липкий, сковал сознание, оставив ему только автоматически передвигаться и сверяться с картой и прибором. И если рядом не было хотя бы одного человека, этот страх начинал трепать нервы, подтачивая камни защиты психики. Постоянно казалось, что вот-вот что-то произойдёт. Наёмники начали поглядывать на неё с насторожённостью после того, как пришлось применить таймер. Восьмихвостая плётка, прозванная таймером за то, что могла рушить некоторые временные капсулы, постоянно тыкалась рукоятью в ладонь, словно уговаривая воспользоваться ею ещё раз.

Проблема была именно в том, что плеть справлялась только с некоторыми ловушками. И тут, где поля подавления и волны искажения течения времени были не такими сильными, её ещё на что-то хватало. В прошлый раз три из восьми лезвий смогли отыскать линии времени, в которых труп не был заключён в стазис. А это был только лес. Пожалуй, здесь, на окраинах, придётся применить четыре или пять лезвий, чтобы они нашли те вероятностные течения, в которых можно будет разбить кокон. А если они встретят стража? Или не одного? Таймером можно будет только зарезаться. Никакие кварки и кванты не помогут. Стражи перемещаются в линиях течения времени так быстро, что мерцают или вообще не видны. Куда тогда бить?

Нима поняла, что начала паниковать. И когда Рэнфри и Тэн сгрудились рядом с мёртвым научным сотрудником, подошла поближе, дожидаясь удобного случая. Потом наёмники отошли от тела, а Нима, борясь со страхом и волнами тошноты, присела рядом с мертвецом и закрыла глаза, сосредотачиваясь. Да, в теории амулеты не позволяли попасть в кокон, но ей сейчас предстояло проверить это на себе. Амазонки встали рядом, ненавязчиво отсекая её от других членов отряда и загораживая широкими спинами.

Нима тронула тело. По перчатке взбежали несколько красных искорок, которые почти сразу потухли, а грудь, на которой пряталась золотая спираль, обожгло ледяными уколами. Она зацепила ткань порванного кармана и потянула то, что должно было быть внутри. Это оказался кусок наспех свёрнутого картона. Тело в том месте, где Нима его коснулась, быстро начало разлагаться, но брешь почти сразу затянулась обратно, скрывшись за восстановленной плёнкой радуги, когда Нима убрала руку.

– Фокус, – послышался за спиной голос северянина. Нима испытала ужас от неожиданности, едва не выпустив бесполезную картонку из пальцев. Рука предательски задрожала. Нервы были так натянуты, что ещё немного и Нима лично обезглавит кого-то из этих вонючих идиотов. И начнёт, пожалуй, именно с Сигизмунда.

– Я говорила, что амулеты работают. Не надо их терять, – нейтральным тоном отозвалась Нима. Северянин ухмыльнулся, покрепче обнимая своё оружие. Кожа на его лице была такой бледной, что почти прозрачная плёнка пота придавала ему сходство с ожившей восковой куклой.

«Святая праматерь, да он же скоро схватит ломку», – подумала Нима, но вслух ничего не сказала. Сиг утёр пот со лба, отбросил волосы на затылок и ткнул пальцем в картон.

– Я про это, – явно довольный произведённым эффектом, который всё же заметил по сузившимся от страха зрачкам Нима, сказал он. – Любовное письмо?

Теперь Нима пожалела, что сразу не сказала ему, что она женщина. Так этот хлыщ просто игнорировал бы её, считая пустым местом, а теперь докапывается при каждом удобном случае.

– Сам погляди, – поднялась на ноги и ловко бросила ему в лицо картонку Нима. Северянин, взбешённый тем, что ему предоставили возможность играть в собачью игру «апорт!», отступил на шаг. Плотный клочок картона упал на поляну у его ног. Он уже открыл рот и намеревался что-то сказать, но рядом оказался Тукк. Палач поднял кусок бумаги, скорчившийся в его руках до состояния несвежей разбухшей сопли, повертел так и эдак, и вопросительно посмотрел на Нима.

– Подумалось, что у него могли быть какие-то данные. В палатках ничего нет? – спросила она у татуированного наёмника. Тот сдвинул брови.

– Мы их не трогали. Хватит с нас и случившегося с Джейми.

Нима пожала плечами и отправилась сама осматривать трупы. В прозекторской, где ей пришлось проходить курсы медицины, она видела и не такое. А убедившись, что амулеты работают, страх пропал окончательно. Да и перекошенная физиономия северянина порадовала, чего уж говорить.

И вот, окончив осмотр последнего клочка стоянки, Нима окончательно убедилась в том, что все записи, лабораторные журналы и наработки пропали. Пропало всё, от чистых пробирок до последнего патрона с реактивными квантовыми культурами, способными заражать любое растение, подавая сигнал в виде колебаний квантового поля в пространство. И всё это добро, должное оставаться в мёртвом городе до скончания времён, не просто исчезло. Часть его намерено заменили такими вот подарками, как кусок картонки. Кто-то насмехался над Нимой, прекрасно зная, что она придёт за записями. Он подготовил сюрпризы, перебил экспедицию, или ещё каким-то образом повлиял на их смерть. Но всё это было сделано намерено. Во всяком случае, кто-то позаботился, чтобы записи пропали.

Она остановилась, задумчиво теребя платок на лице. Тогда её и поймали, прижав спиной к тканевой стене палатки с мертвецами. Не в прямом смысле, но встав по обеим сторонам и не давая пройти.

– Мы тут с Тукком поговорили, – сказал Большой Тэн, поглядывая на стоящего рядом палача, – и подумали, что ты как-то слишком много знаешь. А мы – мало. И нам это не нравится. Все эти карты, приборы, защитные побрякушки… не думаешь, что стоило бы поделиться с остальными знаниями об этом месте?

Нима заметила, как за спинами мужчин появились амазонки. Тихо и небрежно достав оружие, они нацелили его в спины наёмников. Нима улыбнулась, пользуясь тем, что этого не видно. Взгляд у неё оставался таким же холодным и спокойным.

– Все предоставлено вашему командиру. И карты, и приборы, и информация. Если он с вами не делится, задайте эти вопросы ему. А я вам не нянька, за каждым бегать не буду. И если ещё один из вас угодит в ловушку, спасайтесь, как хотите.

Наёмники переглянулись. Синие глаза татуированного палача внимательно вгляделись в лицо Нима. Он кивнул своим мыслям и тут же почувствовал взгляд Тэна. Взглянув на товарища, палач удивился. Глаза у снайпера были большие, почти круглые, что на его узком и жёлтом лице смотрелось особенно страшновато. Он молча вытянул руку и указал за спину Тукку. Тот обернулся. Но вопреки ожиданиям Нима, подумавшей, что Тэн заметил её охрану позади себя, желтолицый смотрел за спины амазонок. Они не оборачивались, и Нима сейчас была им за это благодарна.

Огромные белые куски камня, бывшие в далёком прошлом неизвестной постройкой, поднимались в воздух, стягиваясь к центру разрушенной композиции. Посверкивая в той же самой радужной плёнки, каждый из них сливался с соседним, слипаясь в единую композицию. Будто время, повёрнутое вспять, кто-то промотал на ускоренном режиме. И уже через пару минут посреди площади стоял целёхонький белоснежный фонтан. Крылатые птицы с головами зверей распахнули крылья на верхушке, по овальному ободу бассейна расположились крошечные цветочные вазы, а центровая ось была выполнена в виде спирали, очень похожей на те амулеты, что раздала Нима. Поток воды, сверкнув в воздухе каплей шаровидной формы, выбросило вверх, и он расплескался бы вокруг, с шумом падая в бассейн, если бы наваждение не пропало. Камни вновь разлетелись в стороны и замерли на своих местах, превращаясь в груды белого шлака.