Домочадцы и другие лоскутяне

– Значит так, – сказал Сима серому от пережитого мажордому, – как только остановимся у дворца, тут же велишь вознице срочно сменить лошадей, здесь же, у входа. Затем выходишь вместе с нами и идёшь рядом, молча, глядя на меня и улыбаясь! Один взгляд в сторону, один лишний жест, не говоря о словах, и это будет твой последний вздох. Тебе всё ясно?

– Ясно, – пролепетал тот.

– С возницей говори обычным тоном, не заикайся, – строго наставил его Симон.

Экипаж остановился у парадного входа, мажордом рявкнул вознице срочно сменить лошадей прямо здесь, и все они, вместе с собаками поднялись по ступеням. Миша с собаками и мажордомом остался внизу, а Гала с Симой бросились в покои принцессы.

Они вбежали к ней. Принцесса рванулась к Гале, и на лице её отразилась сложная гамма чувств – надежда, ожидание, испуг…

– Уходим, принцесса, ваше заключение в замке Дона Кардамона окончено, – сказала Гала, – доверьтесь моим друзьям, всё будет хорошо!

Симон подал принцессе руку, и они побежали по коридору к лестнице. У лестницы приняли чинный вид и спустились по ней по всем правилам этикета – медленно и грациозно, потому что здесь их могли увидеть слуги. Гала задержалась на мгновение – прежде, чем покинуть покои принцессы, она взяла со стола плоскую шкатулку ароматного сандалового дерева.

Лошадей, действительно поменяли почти моментально. Во всяком случае, когда все они спустились к карете, свежая четвёрка была готова к поездке. Возница уже занял своё место. Мажордом проследовал за ними на посадку, улыбаясь и почти теряя сознание от собственной трусости. Некоторое время они ехали молча. Принцесса приходила в себя, ещё почти не веря в освобождение. Через несколько километров, когда замок Дона скрылся за поворотом дороги, Миша велел остановиться, пинком вышиб мажордома из повозки, стащил вниз совершенно обалдевшего возницу и уселся на козлах. Лошади тронулись дальше.

– Пожалуйста, не останавливайтесь и езжайте как можно скорее, – воскликнула принцесса, – Дон Кардамон может выслать за нами погоню!

– Не волнуйтесь, принцесса! Когда Дону Кардамону станет известно, что птичка упорхнула – простите мне такую вольность! – он будет думать не о погоне. Все его мысли будут только о том, как унести ноги. Ведь то, что они с братом совершили, называется государственной изменой, насилием над правителем страны и лишением его – вас, принцесса! – свободы! Это такие серьёзные преступления! Поэтому вы можете быть совершенно спокойны. Мы готовы к бою, но победили их начисто военной хитростью! А это посложнее любого сражения будет, – сказал Симон. – И потом, нас ожидает подкрепление – посмотрите!

Принцесса и Гала выглянули в окно. В другое смотрели Гоша и Сима. Из-за мелколесья показался конный отряд, возглавляемый Ди Ноелем. Рядом с ним скакал в полном вооружении Дедушка Бертик.

– Это нас встречают? – спросила принцесса.

– Это вас встречают! – улыбнулся ей в ответ Симон.

Через пару часов кавалькада пересекла границу Кантилены, и вскоре принцесса Алина Кантилена вступила под своды своего дворца. Встречали её торжественно и церемонно. Дворцовая стража выстроилась почётным караулом, министры и вся обслуга встали в две шеренги, над дворцом были подняты личные штандарты принцессы – прямоугольный чёрный с лазоревым и червлёным единорогом на малиновом поле и красно-золотой треугольный с зелёным щитом и короной. Также над дворцом взвился и особый сигнальный знак «Принцесса в своих покоях». Придворный оркестр играл гимн Кантилены. Пушки на дворцовой стене сделали семь залпов. Говорящая Собака Чау была вне себя от восторга – сколько шума и красоты, вот бы такое приключение да каждый день!

Первое, что сказала принцесса, выйдя из кареты: «Дона Квадрильона ко мне немедленно!». Вестовой бросился исполнять распоряжение. Но среди встречавших принцессу, Дона почему-то не было, и его начали искать во всех дворцовых помещениях.

Вооружённый отряд Ди Ноеля был принят с честью и тут же удобно расквартирован. А Гала, Чау, Гоша, Сима, Миша, Дедушка Бертик и Ди Ноель по приглашению принцессы проследовали за ней. Собакам Галы тоже было позволено идти за своей хозяйкой. Гостей проводили в личные покои принцессы, куда допускались очень немногие и только по распоряжению Алины. Когда все после обеда, наконец, расположились в малой гостиной, и даже для собак Галы у дверей поставили широкие дубовые скамьи, покрытые коврами, принцесса сказала:

– Благодарю всех, кто вызволял меня из плена. Благодарю всех, кто спас меня от неминуемой смерти, а моё княжество от узурпаторов. Теперь прошу вас объяснить мне, как же удалась вся эта операция, как она развивалась и осуществлялась?

– Позвольте начать мне, – сказала Гала. Когда я поняла, что оказалась в ловушке, я долго размышляла, как дать знать о вашей беде людям. Ночью я вдруг придумала – выткать сообщение о том, что с вами случилось на куске красивой ткани. Я написала мелкими стилизованными золотыми буквами на шёлковой парче сливового цвета: «Принцесса Кантилены находится в плену в замке Дона Кардамона, и я с ней. Помогите, нас скоро убьют. Гала дизайнер уютов и красот». Потом я написала вам записку, чтобы вы сказали Дону, что будете сочетаться браком только в платье из такой ткани. Сложив ткань и записку, я передала её вам. Ничего более сказать я не смогла – вы сами видели, под каким неусыпным наблюдением мы находились! Я знала, что Дон будет искать хорошего мастера, и указала ему на профессора Гошу Серьёзного. Дальше надо было надеяться только на исследовательский талант профессора.

– Я был в восторге от этой ткани! – продолжил историю Гоша, – и сразу понял, что это выткал уникальный мастер, равного которому нет. Но что-то в этой ткани меня волновало. Я не сразу понял – некоторые завитки рисунка напоминают буквы! Но вдруг услышал, как Лукерья – ну, это наша Тыква – говорит, что в чтении главное воображение, позволяющее составлять слова из букв. Я стал рассматривать розу и пчелу в лупу – и вдруг увидел твоё послание, Гала! Я бросился к Симе, потом к Мише, а потом мы бросились будить Ди Ноеля. Все вместе мы несколько раз перечитали вытканную надпись, и я убедился, что не сошёл с ума, и мне это не кажется – на ткани действительно просьба о спасении! Тогда мы стали думать, что нам делать. Стратегию и тактику этой операции придумал Ди Ноель – вот уж, голова так голова! Сначала мы все отправились к тебе домой. Чау объяснила твоим собакам, что случилось, и они пропустили нас в дом. Без неё у нас ничего не получилось бы. Мы осмотрели помещение и условились, где и кто будет прятаться. Потом приготовили для тебя заряженный мушкет. Потом я соткал точно такой же лоскут (Гоша говорил «лоскут» – так говорят профессионалы!), и написал на нём: «Скажи, что у тебя дома есть краска. В верхнем левом ящике шкафа для реактивов будет лежать мушкет. Ничего не бойся, мы будем рядом и спасём вас». Ну, а после всего этого Ди Ноель съездил к своему другу и попросил его на определённый день пригласить к себе Дона Кардамона на охоту и хорошую мужскую пирушку. День мы рассчитали точно – ну, всё остальное вы уже знаете. С этими словами Гоша вынул из внутреннего кармана камзола бережно сложенный прямоугольник ткани сливового цвета – тот, что выткала Гала – и с поклоном передал его принцессе. А Гала протянула ей плоскую сандаловую шкатулку со вторым куском ткани, вытканным Гошей. С первого взгляда различить их было невозможно – да, Гала и Гоша были мастерами высокого класса!

– Ая же ничего этого не знала! Когда я сказала Кардамону, что пойду под венец только в платье из такой ткани, я думала, что её никто не сможет соткать, и свадьба будет отложена на неопределённое время. Представьте себе моё отчаяние, когда профессор сказал, что он сделает такую материю! Я решила, что моя жизнь кончена! А вы, оказывается, такую сложную комбинацию разыграли! Что сказать? Теперь княжество Кантилена навеки обязано вам, как спасителям своей государыни!

В это время в покои принцессы прибыл с докладом министр-заместитель. Он скорбно сообщил, что Наиглавнейшего Министра Дона Квадрильона нигде нет. Принцесса отпустила докладчика – сейчас у неё было совсем другое настроение. Отпустив и своих спасителей на отдых в отведённые им спальни, Алина Кантилена занялась неотложными государственными делами. Наутро Домочадцев и Галу пригласили в Кабинет Министров.

В центре, за столом с отсвечивающими на солнце перламутровыми инкрустациями сидела принцесса. Возле неё, держа в руках кожаную папку с тиснёной надписью «УКАЗЫ ЕЁ КНЯЖЕСКОГО ВЫСОЧЕСТВА», стоял министр-заместитель. Принцесса кивнула ему, и министр начал оглашать указы Алины Кантилены:

1. О запрещении Донам Кардамону и Квадрильону под страхом смерти находиться на территории княжества Кантилена в связи с государственной изменой.

2. О возведении в рыцарское звание с присвоением титула «Дон» и дарованием дворянства за особые заслуги перед отечеством:

– Дона Гошу Строгого с назначением его Министром Культуры и Ремёсел Кантилены.

– Дона Симона с назначением его Генеральным Министром Спасения Кантилены с предоставлением свободного графика работы – по мере необходимости.

– Дона Мишу с назначением Министром внутренних дел Кантилены в свободное от основной работы время.

– Дона Ди Ноеля – с назначением Министром военных хитростей и обороны Кантилены в свободное от основной работы время.

– Дона Дедушку Бертика с награждением медалью «За верность и преданность».

– Дону Галу с назначением её Высочайшей Личной Подругой принцессы Кантилены.

– Дону Чау с назначением её Советником по связям с общественностью и жалованием ей кружевной розовой с золотом подвязки принцессы в качестве ошейника для ношения на больших торжествах.

3. О назначении пожизненного пенсиона собакам Высочайшей Личной Подруги принцессы Кантилены доны Галы за особые заслуги перед отечеством.

А после оглашения указов принцесса Алина пригласила благородных донов и доний на открытие мемориала в честь неожиданного спасения главы Кантилены из рук злодеев. Она подала руку новому Генеральному Министру Спасения Дону Симону и позволила ему вести себя в тронный зал. Серые птицы в её глазах парили в небе счастья. На стене тронного зала в драгоценных рамах под стеклом на вечное хранение были выставлены два куска шёлка сливового цвета с золотыми цветами и пчёлами.

История седьмая

В Глиняном Доме была особая кладовая, ключи от которой всегда находились только у Дедушки Бертика.

В ней в оригинальных футлярах, слегка потёртых на углах и возле замков, в специальных углублениях на бархате цвета красного вина хранились Фазы Луны. Каждый вечер в строго рассчитанное время Бертик отпирал эту кладовую, раскрывал соответствующий дню лунного календаря футляр, доставал Сегодняшнюю Луну, фланелевой тряпочкой бережно протирал её и выносил во двор. Кто-то из домочадцев всегда находился рядом. Во дворе заранее выстраивалась сложная конструкция из ящиков, столов и лестниц, на которую взбирался сам Дедушка и те, кому он в этот вечер доверял помочь ему закрепить на должном месте небосвода серп или неправильный овал тончайшего серебра. Ещё в футлярах хранились гвоздики, которыми хрупкая Фаза крепилась к небу. Правда там гвоздики выглядели звёздной пылью, рассыпанной в лунном свете… Сегодня в Доме были особенные гости, поэтому Дедушка Бертик пригласил именно их помочь ему укрепить в небесах ночное светило.

Для дорогих гостей он принарядился – надел жилет, который лежал в сундуке с прошлой осени: полосатый на спинке и в ярких розочках спереди. Ещё у жилета были пуговицы, которыми Дедушка тайно гордился – с большими зелёными стёклышками в резной медной оправе, но эту гордость он старался никому не показывать – стеснялся. Такую красоту на праздник Сбора Тыкв ему подарили две подружки-домочадицы – Аграфена и Инна. Они сами сшили жилет – то есть, Гранечка шила, а Инна осуществляла общее руководство и восхищалась результатами. Пуговицы выделила из своих запасов Бабушка Лина, которой тоже очень понравился подарок для Бертика. Итак, дорогие гости Лёлик и Йоля забрались на самый верх, а Ляля и Лёля придерживали конструкцию снизу: они были помладше, и побаивались взбираться так высоко…

Сегодня утром, после обильного завтрака, как только открылись близлежащие магазины, Бабушка Лина, Гранечка и Инна, собрав детей, отправились покупать им новые одёжки-обувки. Женщины в магазине, женщины, выбирающие обновки для шестерых детей – это тема для отдельного рассказа. По поводу каждой застёжки, каждого воротничка разворачивалось горячее обсуждение. Цвет, фасон, качество – всё изучалось досконально. Поэтому из магазинов Домочадицы, да и детишки, вернулись изрядно уставшими. На хозяйстве оставались Лукерья и Нина, потому что «война войной, а обед по расписанию»! Нина готовила быстро – ножи, тёрки, чашки и поварёшки так и мелькали в её руках. Казалось, кастрюли, чугунки и сковородки сами собой прыгают в печь, и сами разливают и раскладывают готовую еду по тарелкам. Лукерья источала миролюбие – уж очень скоро работала Нина, а значительнее человека, хорошо выполняющего свою работу, Тыква ничего себе не представляла. Так что к обеду ребята щеголяли в тёплых и ярких платьях, и все домочадцы были вовремя накормлены. День пролетел незаметно, наполненный замечательными домашними делами и заботами…

Аграфена сидела на крыльце дома, внимательно наблюдая за процессом водружения Новой Луны. Двое младших ребятишек прильнули к ней – они так и держались за её юбки с самого утра…

…Копыта молодой кобылки Милушки ритмично отстукивали километры просёлочной дороги. Раза два в неделю Аграфена ездила в Молочные Реки за молоком для Домочадцев, и сегодня был как раз такой день.

Девушка правила Милушкой уверенно и добро, и поездка была в радость, как ей, так и лошадке. Кобылка шла легко, пританцовывая и помахивая длинным хвостом, играя мышцами, получая удовольствие от возможности пробежаться, а Гранечка любовалась знакомым до мелочей окрестным осенним пейзажем, подставляла лицо мягкому солнцу и тихонько мурлыкала какой-то незамысловатый мотив собственного сочинения. Её русые косы короной охватывали аккуратную головку, на щеках алел здоровый румянец. Синие глаза легко перебирали штрихи осенних дорожных примет. Сейчас повозка пройдёт небольшой изгиб дороги, и справа у обочины окажется похожий на спящего медведя валун, оглаженный и отполированный ветрами, со скамейкой, неизвестно кем врытой рядом, чтобы пеший путник мог присесть и передохнуть. Таких остановок у дорог на Лоскутном Одеяле было немало, и очень часто скамьи устанавливались возле источников воды, чтобы любой мог утолить жажду…

Проехав ещё некоторое расстояние от каменного «медведя», Гранечка остановила лошадь. У обочины сидела девочка лет семи, совершенно одна. Аграфена спрыгнула на дорогу. Надо было спросить – не нужна ли ей какая-либо помощь, ведь не может же ребёнок один сидеть на дороге вдали от жилья просто так! Приблизившись, она увидела, что это девочка-нищенка, просящая подаяние. Такого на Острове никогда не водилось – все на нём работали и жили в достатке, а уж ребёнок-побирушка был и вовсе невозможным явлением. Девочка сидела на земле, сложив тоненькие руки на коленях. На ней было серое холщовое платье, явно с чужого плеча, потому что оно висело бесформенным балахоном, на плечах чёрная застиранная фланелевая накидка с большим капюшоном, а на ногах мужские стоптанные башмаки полноценного мужского же размера… Перед ней лежал маленький холщовый мешочек из тех, что крепятся на поясе, широко раскрытый, в котором тускло отсвечивали две мелких монеты – наверное, сегодня на этой дороге было малолюдно, иначе лоскутяне подали бы ей гораздо больше. Гранечка вынула из кошелька монетку и положила её к двум, лежащим в мешочке. Потом она протянула девочке пряник и яблоко, которые были у неё в корзине, стоящей в повозке на сидении. Однако малышка смотрела мимо неё, так что Аграфеена подумала, было: побирушка незрячая. Она молча смотрела и не говорила ничего.

– Откуда ты, милая? – спросила девушка. – Где твои родители, почему они отпустили тебя одну?

– Мама больна, папы у меня нет, – ответила девочка странным неживым голосом.

– Возьми яблочко, пряник, скушай! Давай я пойду с тобой к вам домой и посмотрю, чем можно помочь!

– Мама больна, папы нет, к нам идти не надо, за мной придут, – девочка продолжала говорить механически, глядя куда-то в пространство. Все попытки Гранечки как-то разговорить её ни к чему не привели. Яблоко и пряник она положила в тот же холщовый мешочек, погладила девочку по плечу, постояла немного возле, надеясь что-то для себя решить, но, поняв, что девочка не отвечает на все попытки сблизиться с ней, с сожалением вернулась в повозку и тронулась дальше. Поездка сразу стала тяжёлой – окружающие красоты больше не доставляли радости, грустные мысли о странной нищей девочке не давали покоя…

Примерно на расстоянии полукилометра на противоположной обочине она вдруг увидела двух девочек, лет пяти и шести, так же просящих милостыню! Остановив Милушку, Гранечка подошла к детям. Всё те же мрачные не по возрасту и размеру одеяния и обувь, такой же мешочек на земле, тот же взгляд сквозь неё, и те же заученные слова про больную маму и папу, которого нет! Она и им протянула пряников и яблок, и точно так же дети не взяли их в руки… Боль пронзила сердце Гранечки, но она решительно не понимала, что же ей надо сейчас делать, как помочь девочкам, кроме того, чтобы подать им ещё пару монет… Лошадка резво бежала дальше, а возницу терзали размышления о том, что же происходит на Острове – такого здесь не было никогда! Но на этом потрясения не закончились – через некоторое время она увидела у дороги сначала двоих попрошаек – девочку лет восьми и совсем маленького, немногим более двух лет, мальчика, а поодаль ещё одного мальчика лет семи… Все попытки расспросить детей оказались безуспешными, ответы их были односложными, совершенно одинаковыми и выученными наизусть. Самый младший мальчик вообще повторял только два словечка:

«Папы нет…» Скорее всего, он ещё не умел хорошо говорить, и это было всё, что он знал. А кроме этого дети не сказали ей ни одного слова!

Гранечка купила в Молочных Реках два бидона молока, аккуратно закрепила их в повозке, напоила Милушку, привязала её возле коновязи и пошла навестить знакомую больную старушку, для которой привезла из Дома дрожжевых пирожков с мясом и капустой, так хорошо укутанных и упакованных, что доехали ещё горячими, и баночку молодого мёда. Она открыла калитку, взбежала по ступеням крыльца и позвонила в колокольчик. Через некоторое время дверь открылась. «Здравствуйте, тётушка Марта, – поцеловала старушку Граня. – Я смотрю, вы уже встали с постели! Как хорошо!»

– Да, деточка, мне полегче, правда далеко я ещё не хожу, но уже выбираюсь посидеть в палисаднике, на воздухе, – ответила ей хозяйка. – Проходи, отдохни с дороги! Выпей со мной чайку!