Домочадцы и другие лоскутяне

– У молодой женщины с синими глазами. Она продавала лошадь вместе с повозкой, сказала, что ей деньги нужны. А мне цена подошла. Вот я и купил. – чужеземец выразительно жестикулировал, и поза его выражала почтительную вежливость к Ди Ноелю.

– А ты кто такой, и как здесь оказался? – Ди Ноель не оставлял вопросов.

– Я торговец, сюда приехал за коврами. Купил, теперь возвращаюсь на корабль. Пожалуйста, не задерживайте меня, я могу опоздать к отправлению! – он умоляюще приложил руку к груди.

– А почему не остановился сразу, как я окликнул, а бросился убегать?

– Так сам посуди: утро раннее, место пустынное, я купец, у меня товар. А вдруг лихие люди налетели? Вот и прибавил скорость. Да и любой на моём месте поступил бы так же. Могу я теперь ехать дальше? – речь его была уверенной и спокойной.

– Погоди, сейчас посмотрим. – С этими словами Ди Ноель откинул брезентовый верх повозки и увидел свёрнутые рулонами ковры разных размеров и расцветок. Больше ничего внутри не было. Он подъехал ко второй повозке, откинул её полог. В ней сидели дети, испуганно жавшиеся друг к другу, и странное существо неопределённого пола. У их ног стояла пара дорожных саквояжей. В третьей повозке сидели трое мужчин, в ней также был свален кое-какой дорожный скарб. Ди Ноель задумался. Аграфены не было. В конце концов, мало ли, почему ей понадобилось срочно продать повозку с Милушкой – когда нужна была помощь, она не останавливалась ни перед чем. Домочадцы знали, что однажды в дороге Граня случайно услышала разговор незнакомых ей попутчиц, как в отдалённом селе погибает мужчина, и ему нужна кровь определённой группы. Той же группы, что была и у неё. И не раздумывая ни минуты, Гранечка сошла с дилижанса и пересела на другой, идущий в то село, нашла этого человека и дала ему свою кровь. Может быть, тем нищим детям срочно нужна была помощь, вот она и продала Милушку этому торговцу… Ди Ноель уже был готов разрешить купцу продолжать дорогу, как вдруг к нему приблизился Миша и тихо сказал:

– В повозке как раз шестеро детей – четыре девочки и два мальчика, один из них совсем маленький. Помнишь, Бабушка Лина рассказывала. Это те самые дети, которым на помощь отправилась Гранечка. И ещё! В повозке с Милушкой наши, домашние, горшки с маслом и творогом. Допустим, повозку и лошадь она продала. Но масло и творог тут при чём? Здесь что-то не то, Ди Ноель! Я чувствую! – И тут же Миша во весь голос закричал:

– Аграфена-а-а-а! Гранечка-а-а-а! Где ты?

В этот момент из второй повозки рванулась и бросилась прямо под ноги лошади Миши девочка в чёрной накидке с капюшоном:

– Она в ковре! Её закатали в ковёр! Спасите! – отчаянно закричала она.

– Бойцы, прицел на повозки! При первом движении стрелять! – скомандовал Ди Ноель.

– Миша, пусть этот купец выгружает ковры! Дети, спускайтесь сюда! Спускайтесь к этой девочке!

– Что такое! Это мои дети! – завопила женщина, сидящая в повозке с детьми. (Оказывается, это женщина, – отметил про себя Ноель). Но девчушка, выпрыгнувшая из повозки первой, кричала:

– Нет! Она не мама! Она украла нас всех и продала этому человеку! Он увозит нас в рабство! – Слёзы градом катились по её щекам, девочка прижала к груди сцепленные руки и умоляюще переводила взгляд с Миши на генерала-картографа.

– ЧТО? – закричал Ди Ноель таким военным голосом, что присели все лошади в обозе. Женщина и мужчины, сидящие в третьей повозке, спрыгнув, бросились в лес. Торговец застыл, было, возле Милушки, но домочадцам было не до него. Почувствовав это, он мелкими шажками отступил назад, затем потихоньку ступил на обочину, и внезапно тоже бросился в придорожный кустарник… Гоша с Дедушкой Бертиком вынимали из повозки детей, а Миша с Симой и Ди Ноелем сбрасывали на дорогу ковры. В самом низу, на дне тележки, нашли особенно большой и тяжёлый ковёр. Они торопливо разворачивали рулон все вместе, он был необычно тяжёлым, и домочадцы на мгновение оцепенели, разложив его на земле. В нём лежала почти задохнувшаяся Гранечка со связанными руками и ногами. Сима брызгал ей в лицо водой из походной фляги, Ди Ноель хлопал её по щекам и растирал руки. Через пару минут она пришла в себя…

…После того, как молодой месяц тонким лезвием рассёк сумерки, и на площадку перед Домом пролился серебряный свет, все уселись вокруг вечернего чая. Стол был покрыт замечательной белой скатертью, вышитой цветной гладью. Эту скатерть в ярких цветочных гирляндах и нарядных птичках домочадцы видели только по большим праздникам. Для такого случая Бабушка Лина достала особенно нарядные белые фарфоровые чашки, расписанные внутри розами и васильками. Под каждую чашку стелилась отдельная кружевная салфетка. Вечерами воздух уже становился прохладным, и потому горячий самовар сообщал компании сугубое тепло Глиняного Дома. Сегодня Лина напекла пышных ароматных ватрушек, а ещё на столе было несколько сортов недавно сваренного варенья, большие шоколадные конфеты с черносливом и абрикосами внутри, свежее масло и теплые от самовара бублики.

– Завтра утром я и Дедушка Бертик поедем развозить вас по домам, ребятишки! – сказал Ди Ноель. Дети оживились, заулыбались. – Ну, с адресами Ноли, Лёли, Ляли и Лёлика мы разобрались. Теперь расскажи-ка нам ты, малышка, откуда тебя забрали эти злодеи? Ты такая маленькая, с тобой объясниться будет гораздо труднее… Но мы постараемся – может быть, объявления в газеты дадим, что ли… Ворон подключим к сбору информации… А что с этим мальчиком делать – ума не приложу. – Ди Ноель указал подбородком на самого маленького из детей, сидящего на коленях у Гранечки. – Он ведь совсем не говорит ещё!

– Они были у этих воров раньше всех нас. Но как их зовут, мы не знаем, – погрустнев от воспоминаний, сказала Ноля. – Нам не разрешали называть друг друга по именам, они хотели, чтобы мы как можно скорее забыли всё о себе…

– Меня зовут ваше высочество принцесса Лантаны Стэйси, – неожиданно чётко ответила самая младшая из девочек. А это мой брат, его королевское высочество наследный принц Лантаны Зорин.

– Зорин, – повторил за ней малыш. Он действительно почти не умел говорить, и узнать – кто он и откуда было сложнее сложного.

Над столом повисло полное молчание, пение самовара стало сольным. Ребята наслаждались чаем с подзабытыми вкусностями. Домочадцы выразительно переглядывались – совсем дети обезумели в руках у этих злодеев. Забыли своих родителей, свои семьи! И что им только не навнушали эти работорговцы! Наверное, чтобы поднять цену на свой хрупкий товар… Сколько же теперь им надо ласки и внимания, чтобы они пришли в себя!

– Детки, время позднее, давайте-ка настраиваться на отдых, сегодня у всех нас был очень бурный день. – сказала после долгой паузы Бабушка Лина.

Дети нехотя стали подниматься из-за стола, забирая с собой надкушенные ватрушки и бублики, рассовывая по карманам конфеты. Но маленький Зорин поудобнее устроился на коленях Аграфены, закрыл глаза и блаженно вздохнул – он наконец-то уснул безмятежным детским сном, как и должен засыпать каждый ребёнок…

Истории восьмая и девятая

Король Илия отправился на охоту, как отправляются все короли – с пёстрой и говорливой толпой придворных, сворой собак и походной кухней. Но в лесу он вдруг ощутил такое умиротворение, такой покой, что приказал свите не шуметь, спешиться и остаться на опушке, а сам углубился в чащу, немного прошёл по узкой белой тропинке, простегавшей траву Остановился, огляделся и присел под деревом. Сквозь ветви, касающиеся друг друга с нежностью и настойчивостью, были протянуты тончайшие струны солнечных лучей. Казалось, вокруг льётся мелодия глубокой осени. Густой запах хвои и тускло золотеющей листвы увёл его в нелёгкие воспоминания. То, о чём он забывал в привычных стенах дворца, вырвалось из его сердца и заполнило душу…

…Король Лантаны Илия возвращался домой из военного похода после двухлетнего отсутствия. Два года тяжёлых сражений с сильными врагами, напавшими на земли его брата! Не прийти на помощь брату-королю было невозможно, государства их были сопредельными, и только объединив усилия, они смогли отразить нападение и уничтожить захватчиков. За это время большое горе постигло Короля – через полгода после рождения сына, внезапно умерла красавица-королева, оставив ему двоих детей: трёхлетнюю дочку и новорожденного малыша. Но битвы шли такие, что интересы государства не позволили Илии прибыть даже на похороны жены, и его дети два года росли без родительской ласки. В памяти всплыли строчки из дорогих писем Королевы – таких бесхитростных и трогательных. «Представьте себе, Ваше величество, мой дорогой муж, у нашего сыночка точно такое же шоколадное пятнышко, напоминающее трилистник, на запястье, как и у дочки…» «Наша девочка, глядя на семейный портрет в библиотеке, указывает ручкой и говорит: «Это папа, это мама, это собачка Агата, это я»…

«Ваше величество, мой дорогой муж! – писала ему позже Королева – Не беспокойтесь обо мне и детках! За нами ухаживает моя сводная сестра графиня Матильда. Несколько лет назад она пережила страшное горе – разом потеряла при пожаре во дворце и мужа, и детей. Не в силах жить среди чужих опустевших стен, она вернулась в родовой замок своего отца, но теперь находится неотлучно при мне, во дворце Вашего величества, вникает во все заботы, и даже полностью сменила прислугу для принца и принцессы. Я не очень хорошо себя чувствую, поэтому попечение о наших детях сестра взяла на себя. Как жаль, что Матильда потеряла своих крошек, она была бы прекрасной матерью! Простите моё своеволие, Ваше величество, я, Ваша верная жена и королева, назначила своей сводной сестре некоторый пенсион…» Милая Королева! Её добрый нрав и врождённое благородство признавали все. Она так старалась утешить свою несчастную сестру! Потом пришла весть о смерти его дорогой Королевы, и только долг мужчины и полководца не позволил Королю впасть в отчаяние. А затем он стал получать письма от свояченицы, с которой прежде не был знаком.

«Дорогой брат! – писала она Королю ровным почерком, – Я очень опасаюсь за жизни Ваших с моей незабвенной сестрой детей сейчас, когда они лишены материнской любви и защиты отца. Поэтому я отдалила их от всех придворных, и поручила воспитание и уход за наследниками моим доверенным и приближенным людям. Принц и принцесса чувствуют себя хорошо, занимаются по утверждённым регламентом воспитания королевских наследников программам с лучшими педагогами и воспитателями. Ваша дочь показывает прекрасные результаты в учёбе. Ваш сын удивительный ребёнок, он растёт богатырём и выглядит значительно старше своих ровесников. Я очень надеюсь, что по возвращении Вы будете рады успехам Ваших замечательных детей».

Волнение Короля возрастало по мере приближения к дворцу, так не терпелось ему обнять малышей, которые два года росли в тепле и достатке, но без родителей! Наконец, после пышной церемонии встречи с музыкой, пальбой из пушек, которой он слышал так много за два года, овациями, криками «Ура!», корзинами цветов, после доклада наместника и приветствий челяди, Король поспешил к детям, наблюдавшим за праздником с балкона в тронном зале.

В гостиной детских покоев дворца, на бархатных вишнёвых подушках кресел с высокими резными спинками под королевскими гербами, в пышных парадных платьях из золотой парчи с золотыми же кружевами сидели его дочь и сын. Позади кресел у розовой в зеленоватых прожилках мраморной стены стояла сестра Королевы, которую король узнал по глубокому трауру. Но дети! С первого взгляда они показались ему совсем чужими, он даже испугался этого ощущения. Девочка очень изменилась за два года, хорошо подросла, её золотистые волосы сильно потемнели, и глазки из синих стали карими. Король вспомнил – ему говорили, что так у детей бывает. А сынок вырос просто богатырём – в свои два года выглядел на все пять, хорошо говорил, был смуглым и черноглазым.

– Ваши королевские высочества, детки! Приветствуйте вашего отца, его величество Короля Лантаны Илию, – сказала княгиня Матильда. Дети нерешительно встали с кресел, но Король сгрёб их в объятья и прижал к своей груди. Сквозь слёзы, застлавшие его взор, он увидел, как свояченица вытирает глаза кружевным платком с чёрной каймой.

С этого дня Король отдавал принцу и принцессе каждую свободную минуту. Он старался сам будить их по утрам, ласково называя по имени, гладя по тёмным волосам и тёплым со сна щёчкам. Завтракал и обедал вместе с ними, обязательно желал им доброй ночи и благословлял на ночь. И всегда находил время для игр и прогулок. Княгиня Матильда бывала во дворце ежедневно. Она баловала племянников вкусностями, и сама готовила для них соки и любимые лимонады, частенько обедала, а иногда и ужинала во дворце. Король удвоил её пенсион – он был бесконечно благодарен ей за заботу о Королеве и детях, и всем сердцем сочувствовал в её страшной потере. Но что-то внутри него ставило непреодолимую преграду между ним и графиней Матильдой – может быть, исходящее от неё напряжение, которое ощутимо пробивалось сквозь её карие глаза и приветливую улыбку…

…Миша бегло взглянул в окно. С тех пор, как в Доме поселились детишки, вырванные домочадцами из лап работорговцев, в нём зазвучали детские смех и возгласы, быстрые и лёгкие шаги во все стороны сразу, бесчисленные вопросы, а иногда и мимолётные слёзы, появляющиеся, как летние дождики, ниоткуда, и моментально исчезающие, не оставляя следов… Малыши сами определили себе места в комнатках Аграфены, и не отходили от девушки ни на минуту, обрушив на неё всю свою невостребованную сиротскую любовь. Вот и сейчас Гранечка сгребала опавшие за ночь на газон листья, а рядом с ней на качелях взлетал от земли к небу сдвоенный колокольчик детской радости. Чау бегала взад-вперёд за качелями и радостно лаяла, а дети визжали от восторга. Граня обещала им после того, как приберёт газон, отправиться в лес покормить белочек и оленей – корзинка с гостинцами для лесного зверья и бутербродами для Стэйси и Зорина уже стояла на крыльце.

Неделю назад он и Сима вернулись из Кантилены, куда были приглашены принцессой Алиной. Дело, в которое она их посвятила, было в высшей степени необычным и деликатным.

– Я хотела бы обсудить с вами, благородные доны, некоторые обстоятельства, касающиеся нашей семьи. Думаю, я не должна говорить о том, что это сведения, составляющие государственную тайну!

Миша и Сима почтительно поклонились.

– Так вот. В то время, как я находилась – принцесса напряглась, выговаривая эти слова, – в плену в замке Кардамона, в канцелярию Кантилены поступило письмо, которое не имел права прочесть никто, кроме меня. Оно пролежало нераспечатанным несколько месяцев, и только вчера у меня появилось время ознакомиться с его содержанием. – Принцесса провела рукой по лежащему перед ней листу бумаги. – Его прислала мне няня моего покойного кузена князя Елисея Ковриго. В нашей среде её считают членом семьи, и очень уважают. Не буду скрывать, я была потрясена, ознакомившись с содержанием письма. Дона Кара сообщает, что князь был отравлен, а его дети пропали из дворца! Есть ещё некоторые обстоятельства, о которых мы не говорим публично. Когда детям князя не было и года, он развёлся со своей женой. Его семейная жизнь была безрадостной и не сложилась с самого начала. Княгине было назначено солидное содержание, она сохранила титул и имя – именно для того, чтобы не предавать развод огласке. После развода дети остались с отцом. Согласно сложной системе наследования, в случае смерти князя, его владения переходят княжеству Кантилена, а я становлюсь опекуном его детей. Разведённая жена князя сразу же потеряла все права на детей и княжение. Узнав о трагедии, случившейся в замке моего кузена, я немедленно отправила посольство в родовое палаччо княгини Ковриго – узнать, не у неё ли находятся близняшки, но там сказали, что княгиня уже два года живёт на материке, и о пропавших детях в замке ничего не известно… Такова вкратце печальная история. Мне бы хотелось, дон Миша, чтобы вы взяли на себя расследование всех обстоятельств этого дела – нам непременно надо найти моих любимых племянников Елизавету и Мартина. Принцесса Алина говорила, с трудом сдерживая слёзы.

– Я даю вам, дон Миша, любые полномочия, важно найти детей и привезти их сюда, в Кантилену! Страшно подумать, что сейчас может с ними происходить! Но ещё раз напоминаю, что дело это касается членов королевской семьи, и потому является совершенно секретным. Я разрешаю вам пригласить для консультаций и практической помощи дона Ди Ноеля – его богатый военный опыт может оказаться весьма полезным.

– Слушаюсь, ваше высочество! – коротко ответил Миша. – Я немедленно отправлюсь выполнять ваше поручение. О предпринятых шагах буду докладывать сразу же!

– А вас, дон Симон, я прошу оказывать дону Мише необходимую помощь. Я знаю, что вы и сами стали бы помогать ему, но поскольку это дело очень личное, я считаю необходимым дать вам своё разрешение.

– Благодарю вас, ваше высочество, – наклонил голову Сима.

Миша откинулся в кресле и заложил руки за голову. Здесь нет ничего другого – после беседы с няней Елисея Ковриго, которая трогательно звала князя Лесиком, Мише надо было отправляться в дальний замок, где жила княгиня Ковриго. Вчера он согласовал свои дальнейшие действия с княгиней Алиной. Она распорядилась выдать ему, своему министру внутренних дел, несколько ковров различных размеров и замечательных тканей, кое-какую дорогую утварь – светильники там, ручные колокольчики, каминные приборы, пять обеденных и три чайных сервиза и большой ларец с украшениями. Миша собирался отправиться в палаччо княгини под видом заморского купца, поэтому его «товары» должны были привлечь внимание капризной и избалованной женщины.

Он направился в конюшню – готовить экипаж в дорогу.

Вчера днём он позвал в свою комнату Нину и Говорящую Собаку Чау.

– Девочки, мне нужна ваша помощь, – сказал он. – Без вас у меня ничего не получится! Ушки Чау поднялись столбиком, что означало крайнюю степень внимания. Нина вопросительно взглянула на него.

– А что делать надо, Миш? Ты же знаешь, я всегда готова, только объясни твою проблему и мои задачи!

– Миша, я тоже готова. Всегда! – Чау обожала приключения, но даже если никаких приключений не ожидалось, любое общее дело приносило ей массу новых впечатлений. Потом она подолгу делилась ими с Вороной и Кошечкой Олли…

Теперь все они были готовы тронуться в путь. Нина была одета по-дорожному, в маленьком сундучке у нее лежала пара строгих платьев, чепец и несколько белоснежных передников. Миша надел парик с небольшой косичкой сзади, наклеил очень правдоподобные усы и бороду, которые перед этим Нина красиво завила ему плойкой, обрядился в зелёные бархатные панталоны с серебряными застёжками под коленями, коричневый сюртук и коричневую же сорочку с серебряной оторочкой по манжетам и воротнику, на плечи накинул тёплую серую шерстяную накидку на клетчатой подкладке.

Короткое прощание с Домочадцами, и экипаж тронулся от ворот Дома…

Дорогой он перебирал в памяти разговор с няней князя Елисея. Дона Кара оказалась маленькой, сухенькой, пожилой дамой, в чёрном суконном платье и чепце с чёрными лентами. Она провела Мишу и Чау в свои небольшие комнаты, примыкающие к личным покоям покойного князя, и тут же стала рассказывать о тех страшных событиях.