Исцели меня

– Не парься даже, я уже привык, что у вас двоих все не как у людей, – отмахивается Дима и тут же начинает жевать пасту.

Настя растерялась от такого ответа.

– Настя, Дима знает про твой дар, – признаюсь я, ожидая гнева или обиду. Она всего лишь улыбнулась.

– А мы можем представить, что ничего не было и я всегда была обычным человеком?

– Легко, – выпалил Дима.

– Спасибо, – с облегчением произносит она, прижимается к моей руке. Ее скованность и сомнение постепенно улетучиваются, наполняя обстановку приветливой и легкой беседой.

Настя увлеченно достает из спагетти квадратные кусочки мяса и перекладывает мне в тарелку. Дима остро наблюдает за этим извращением над едой и никак не может поверить, что есть люди, которые вообще не едят мясо, словно они для него пришельцы с другой планеты. Он с силой пытается доказать ей, что это очень сытно и вкусно, а Настя коротко описывает жизнь бедного животного, которого убивают ради еды. Я хохочу над глобальным спором и принимаю нейтральную позицию, чтобы не ранить чувства близких людей, и тут же с большим аппетитом уплетаю мясо, которое Настя откладывает мне в тарелку.

Пообещав Диме, что скоро появлюсь в офисе, я проводил его до двери. Тем временем Настя где-то затаилась в стенах квартиры.

– Настя… – зову ее, и первым делом проверяю полюбившееся ей место – гардеробную. К моему удивлению, ее там нет. Я прошел в кабинет и из-за стола заметил каштановый силуэт головы с золотистым ореолом в дневном свете.

Она сидит на полу, причудливо скрестив ноги розовыми стопами кверху, и увлеченно перебирает письма из редакции. Я тихо крадусь, наблюдая, как она смело осваивает частичку моего мира, которую я прожил без нее, и ощущаю в области сердца покой. Я все больше и больше желаю всецело поглотить ее своим миром, оставив наше прошлое за железобетонной стеной.

– Эй, малышка, – шепнул я, нарушая ее идиллию. Она подняла на меня ошеломленный задумчивый взгляд. – Я тебя потерял.

– Макс, это нечто, – изумлялась она, поднимая с пола развернутые конверты, – что это?

Я улыбнулся, меня греют ее вопросы и изумленно-любопытные глаза. Я тоже сел на пол, опираясь спиной на белую прохладную стену, я подтянул Настю к себе, а она за собой потащила коробку.

– Это моя работа в редакции, я вел оккультную колонку по письмам читателей, самые интересные я оставил себе, – сказал я. Она расслабленно, спиной, легла мне на грудь, щекоча пушистыми волосами мою шею. – Вот смотри, – я запустил пальцы в коробку, конверт за конвертом давал мне воспоминания об отдаленных непростых временах. – Вот еще, – я показал ей много удивительных и нереальных историй, которые приходили в редакцию. Про людей, которых спасали животные, про лечение бесплодия, про лики святых, которые проецировались в различных уголках нашей страны, про молитвы и иконы, останавливающие пожары. – Словом, в этой коробке умещался целый нереальный мир и частичка моей жизни

Настя слушала меня, что-то читала сама, и казалось, она настолько была увлечена, что забывала дышать.

– Макс, я просто в шоке, – сказала она, посмотрев на меня. Я поцеловал ее в задумчивые складки на лбу, она тут же ответила мне нежной улыбкой.

– Не думаю, что для тебя это что-то новое.

– Я удивляюсь не этим письмам, а тебе. Ты все это время читал про это, – она сделала паузу, – тяжело было принимать все это человеку, который ни во что не верит?

– Первая, которая заставила меня поверить в чудо, была ты. Читая все это, я все больше убеждался в проявление потусторонней силы, которая иной раз судьбоносно влияет на нас, но, несмотря на все, я понял, что нужно верить. Возможно, это одна из причин, почему я отношусь к твоему дару с уважением. Ты удивительная…

– Теперь у меня нет дара. Вчера, когда я прикоснулась к коробке, меня ударило током, вероятно, от большого скопления непростых судеб, а сейчас… – тяжело вздохнув она сделала паузу. – Я боюсь, что я не смогу найти свой путь, вся жизнь была ориентирована на дар.

– Расслабься и скажи, что ты сейчас чувствуешь?

– Меня до сих пор неизбежно тянет сделать мир лучше, понятно, что это из области фантастики. Может, это моя сущность?

– Я тебе помогу, мы ведь и без дара – сила, – крепко прижимаю я ее к себе.

Она

Мы стоим на пороге. Цепляясь пальцами за рукава его пиджака, я любуюсь непривычным для меня его деловым стилем. Он смотрит на меня серьезным взглядом, словно видит в последний раз. В его нахмуренном и искаженном болью лице я вижу страх, который постоянно играет с ним в догонялки.

– Не говори ничего, я должен сам это сделать, – обнимает он меня за талию, положив тяжелую голову мне на плечо.

– Я не сбегу, клянусь, – спокойно произношу я, поглаживая его по голове. – Макс, если бы я могла получить твое доверие в кредит.

– Разумом я все понимаю, а вот… – произносит он мне в плечо, неожиданно поднимая голову, смотрит на меня сквозь борьбу разных чувств. – Пообещай, что будешь очень, очень осторожна и будешь звонить мне.

– Так, – улыбнулась я, поднося пальцы к уху.

– Блин! – рявкнул он.

– Максим, я просто прокачусь по городу и вернусь, обещаю, – успокаиваю его я, он хмурится и вкладывает тяжелые длинные ключи мне в ладонь.

– Я придумаю, что-нибудь с телефоном… и люблю тебя, – суетно целует он меня и скрывается за железной дверью.

Я помню про таблетки, которые я нашла, ими лечат тяжелые депрессии и психологические травмы, подавляя страх и обуздывая неконтролируемые чувства. Сейчас его страх оправдан, я еще ничем не доказала свою верность и просто обязана ему помочь.

После того как я проводила Максима на работу, я надеваю единственное платье, привезенное родителями. Поправляя руками пушистый подол платья, я смотрю на себя в зеркало и понимаю, что мелкий горох на синем фоне и выпирающий сетчатый подъюбник – это просто ужасное зрелище и уж слишком по-детски. Наверно родители хотели, чтобы я шокировала Максима своим видом, и он меня бросил, это единственное оправдание, которое я нахожу.

Я выхожу навстречу солнечному свету и обществу людей, ожидая тошноты и прилива боли, но ощущаю приятное чувство легкости и свободы. Мимо меня пробежала девушка, слегка толкнув меня плечом. Я обернулась и увидела, что она уже в объятьях молодого парня, который кружит ее вокруг себя, она заливается смехом и дарит любимому нежный поцелуй. Я улыбнулась, подумав о том, что хорошо, когда на свете есть любовь. В песочнице, как цветные муравьишки, на коленях ползают маленькие детки, а три мамы, сидящие на скамейке неподалеку, о чем-то оживленно беседуют, изредка поглядывая на детей. Еще одна мамочка наблюдает за малышом прямо в песочнице и яростно пытается оградить сына от всех обид и задумчиво, сурово наблюдает за тремя мамами. Что она сейчас чувствует и какой конфликт случился между мамами, я могу только догадываться. На дальней скамейке сидит красивая девушка в зеленом сарафане на бретельках, низко наклонив голову, она смотрит на худые пальцы и сильно плачет. К ней подходит другая девушка, положив голову на оголенное плечо, улыбаясь, говорит ей что-то утешительное. Медленно, озираясь, мужчина или, возможно, даже женщина в рваной одежде, испачканным лицом и копной вороньего гнезда, вместо волос на голове достает из мусорки пару пластиковых бутылок. Смяв их ногой, укладывает в тележку и, сдвинув брови и ворча на всех, идет дальше. Я прислушиваюсь к себе, чувствую, что сердце сжалось от жалости, и все… больше никаких явных признаков присутствия дара.

«Я свободна!» – ликую я и сажусь в машину, прячась от душного тяжелого воздуха.

Запустив мотор, вспоминаю слова Максима:

– Ты хочешь стать психологом? – спрашивает он после длительных моих рассуждений и пытается разобраться в моих желаниях.

– Хочу помогать людям, которые не могут получить помощь, ведь иногда достаточно человека поддержать, направить или просто пожалеть, но не все могут получить помощь и впадают отчаяние.

– Настя, если ты начнешь свою карьеру с благотворительности, ты прогоришь, и помощь твоя будет скоротечна. Надо построить прочный финансовый фундамент, от которого пойдут оттоки благотворительности. Перед тем как начать дело, нужно изучить рынок. Конкуренция среди психологов очень большая, среди хороших психологов гораздо ниже. Я не сомневаюсь в твоем таланте, но с одной стороны тебе будет помогать имя твоей матери, которая давно сделала себе репутацию, с другой стороны семья Морозовых. Большой процент твоих первых клиентов будут люди, страждущие познакомиться с невесткой Морозова и дочерью Климовой. Так ты начнешь делать имя и зарабатывать первые деньги, когда люди познакомятся с твоим профессионализмом, к тебе начнут приходить именно за твоей помощью. По сарафанному радио плюс по должной рекламе пойдет твоя репутация. Кто-то твой кабинет будет посещать по надобности, кто-то ради понтов, потому что в некоторых кругах это модно. После этого, думаю, тебе можно делать дни с большой скидкой или выездные дни, когда ты можешь оказывать помощь. В общем как твоей фантазии угодно.

– От… откуда ты все это знаешь? – удивляюсь я.

– Страстная любовь к анализам, плюс я был частым клиентом в кабинете твоей мамы, кое что взял на заметку…

– Ты гений.

– Не льсти, Настя, во всем этом плане есть большая проблема.

– Какая?

– Я хочу семью, а в нормальной полноценной семье есть дети.

– Дети?! – дрогнуло мое сердце.

– Дети, Настя, дети… А значит, в твоей карьере будут пробелы, и, чтобы система продолжала работать, нужно включать в нее надежного человека, которому ты доверяешь. Я не потерплю, если твоя работа будет на первом месте.

– Не будет, обещаю…

Я двигаюсь по знакомым улицам, теперь не надо прислушиваться к внутреннему состоянию, чтобы обнаружить проблемный объект. Просто наслаждаюсь теплым ветром, дующим в окно, ярким краскам лета и спокойствием в душе. Двигаясь вперед, я продолжаю вспоминать наш недавний разговор: