Исцели меня

– Я была одаренная, но не больная, – разочарованно улыбаюсь я. – Вы можете сейчас ненавидеть друг друга, обвинять и вдребезги разбить остатки хороших отношений либо принять меня, только уже не одну.

Я выдержала паузу, родители все больше переглядываются друг с другом.

– Он хороший, и любовь к нему я строила по подобию вашей, он не заслуживает ненависти только потому, что полюбил меня. Я хочу семью, возможно, в будущем детей, – залилась я краской, подумав об этом, – а у вас в доме будут детские крики ваших внуков, если, конечно, вы примете мою большую семью.

Мама захлюпала носом, кутаясь в шаль. Отец через стол подает ей руку, с любовью улыбнувшись.

– Передайте ордену, что я лишилась дара, я им не нужна, вам даже врать не надо, – прошу я.

– Думаю, нам тоже нужно время, чтобы привыкнуть к твоему решению. Мы долго привыкали к твоему дару, и привыкнуть к твоему новому статусу понадобится тоже время, – через слезы, но с улыбкой говорит мама.

– А я думаю, что мы воспитали очень мудрую дочь, – с гордостью подчеркивает отец.

Я собрала вещи, которые мне понадобятся на первое время, и сменила это ужасное платье. Мне хотелось предстать перед Максимом в чем-то необычном, и среди всех своих скромных платьев я выбрала самое нескромное, которое я бы не осмелилась надеть раньше. Легкое терракотовое кружевное платье, слегка присобранное на поясе, оголенные руки и красный строгий воротник. В качестве дополнительного аксессуара я надела тонкий красный ремешок. Посмотрев на свои красные балетки, я представила себя Дороти, которая постучит пяточками друг об друга и окажется там, куда лежит ее душа, в моем случае – к Максиму.

– Я обещаю, что это не последний мой визит…

– А мы обещаем все, все обдумать, – крепко, как в прежние времена, обнимает меня мама, а папа нас обеих.

Выйдя из подъезда, я приятно удивилась, взглянув на балетки, я и впрямь поверила, что они волшебные. Опираясь на капот своего «фольца», стоит Максим и, сведя брови, внимательно смотрит в большой планшет. Если бы не его строгий костюм, я могла предположить, что это картина из прошлого. Поставив сумку, я тихо крадусь к нему. Он, подняв голову, быстро оценивает меня взглядом и улыбается, откладывая планшет на капот. Не думая ни секунды, он встает и заключает меня в жаркие объятия.

– Я соскучился, – жадно целует он меня в губы.

Я чувствую, как по телу растекается желание.

– Как ты… – пытаюсь я сказать сквозь поцелуй.

– Старая привычка, – не дает он мне договорить, целуя в шею.

Его прикосновения резонансом уходят вглубь меня, рождая во мне возбуждение и воспоминания нашей страстной ночи.

– Только прокатишься по городу? – ворчит он.

– Я заехала за вещами…

– Настя, им можно доверять? – отрывается от моих губ и указывает на дом родителей.

– Если я не дам им шанс, то не узнаю, – улыбнулась я, пожимая плечами. – Я их люблю, как бы то ни было. Максим, у меня необычная просьба, – робею я.

– Я слушаю.

– Продай мою машину, – вложила я брелок с ключами в его ладонь.

Он посмотрел на «мазду», потом на меня.

– Ты хочешь другую машину?

– Нет. Я вообще не хочу машины. Я хочу передвигаться общественным транспортом, наслаждаясь обществом разных людей, – произношу я и встречаюсь с его холодным задумчивым взглядом. – Максим это моя мечта – зайти в автобус не чувствуя тошноты и разрывающий боли.

– Но зачем продавать, мы можем поставить ее в гараж? – непонимающе спрашивает он, сжимая ключи в кулаке.

– С прошлым все, она мне была дорога из-за тебя, в ней я думала о тебе, мечтала о нас, а теперь ты рядом, – печально произнесла я. – Помоги, пожалуйста, у самой рука не поднимется.

– Настя, но общественный транспорт, – недоверчиво произносит он, – это вообще безопасно?

– У меня есть ты, – улыбнулась я, – к тому же мне надо изучить рынок, с которым я буду работать

– Ах, лиса, – буркнул он, – садись в машину, обещаю все обдумать.

Я послушно сажусь в машину. Пока Максим убирает мои вещи в багажник, я рассматриваю знакомого золотого орла с распахнутыми крыльями, который на моей цепи висит на зеркале. Я толкнула его кончиком пальца, он словно полетел, а меня кольнула вина за мой уход.

– Не думай об этом, – садясь в машину, перехватил мой взгляд Максим, – это всего лишь медальон, – одним движением он перехватил летящую птицу в кулак, оставляя недвижимым.

– Хорошо, – соглашаюсь я, мы начинаем все заново, поэтому должны смириться с болью прошлого.

– Настя мне тоже нужна твоя помощь, – серьезно начал он, сдерживая улыбку.

– Конечно…

– По легенде, созданной Димоном, ты год провела в Америке на учебе. И сейчас мои родители узнали, что ты вернулась…

– В смысле? – растерялась я.

– Прошу, ради меня поддержи легенду, им ни к чему знать о нашем разрыве, – серьезно произнес он. – После того как ты была на дне рождения, отец просто влюбился в тебя. Он видит только тебя рядом со мной, постоянно спрашивает, маме ты тоже понравилась. Мне было тяжело, и я не посмел сказать, что ты ушла, а про Америку само как-то сложилась.

– Макс, это очень глобальное вранье, – напряглась я. – Хорошо, – несмело улыбнулась я.

– Спасибо, на заднем сиденье твои подарки для родителей, – показал Максим на красный и синий бумажный пакет.

Мы поехали к родителям. Чтобы мое вранье было убедительнее, хоть мне это очень противно, я подробно расспросила про то, где я была – оказывается, в Нью-Йорке, по обмену училась в институте психологии и жила в приятной семье Симсов. Я посмотрела на подарки, которые якобы я там же купила. В синем пакете лежал приятный на ощупь коричневый кашемировый свитер. И пачка сигар. Я удивленно посмотрела на Максима.

– Он их не курит. Так, для престижа, оближет и уберет в ящик стола, – усмехнулся Макс.

Я посмотрела в красный пакет, где лежала перламутровая коробочка духов и легкий тигровый шифоновый шарф.

– У мамы страсть к шарфам. Она их причудливо повязывает к разным нарядам.

– Макс, ты очень внимательный сын, – умиляюсь я над ним и рассматриваю подарки. – Они правда из Америки? – воскликнула я, найдя этикетку.

– Я правда был в Америке, якобы у тебя в гостях, но уверяю, среди всех разноцветных американских девушек такой, как ты, – нет, – засмеялся он.

– Сумасшедший, – захохотала я, подумав, сколько он сделал ради нашего будущего и через что прошел, стало немного грустно, но он поддерживает мое настроение задорным смехом.

– Было ради кого, – тихо произнес он.

Я успокаиваюсь и достаю из сумочки свой белый телефон, который целый год пролежал на столе в моей комнате.

– Максим, теперь ты можешь мне позвонить, – покрутила я телефон.