Пепел. Хроники Риада

ХынСаа присела напротив со своей чашкой и подняла на мать ясный взгляд, и Тханана снова поразилась сиянию её глаз. Жена вождя, Мать племени, жрица Ламар хорошо знала людей, ведала о законах жизни и природы, встречала и простых землепашцев, и воинов, и рабов, и правителей. И прекрасно понимала, что глаза ХынСаа светятся удивительной для девушки её лет мудростью. «Ты станешь хорошей Матерью племени», – подумала Тханана.

– Я уже знаю, что это демон, пьющий души людей, – неторопливо ответила ХынСаа. Она вспоминала долгие вечера у очага, когда её бабушка, ныне покойная, рассказывала ей старинные предания ламарцев. – И что он обитает в пещерах и ловит заблудившихся путников.

Тханана отпила чая из трав и печально начала:

– Чёрный демон с красными глазами… Уни моей уни рассказывала о том, что сотни сотен лун он заточён в гору Цайлом и оттуда правит теми, кто приносит ему в жертву своих сыновей и дочерей. Саа Мелар жадный и ненасытный, поэтому люди никогда не могут утолить его жажду. Но он помогает им в войнах, оттого те, кто заключил с ним договор, считают себя правителями этих гор.

– Племя Лакх? – подавшись вперёд, уточнила ХынСаа.

– Они не единственные, кто служил злому духу Цайлома, – покачала головой Тханана. – Раньше ему подчинялись аргантали – народ, который исчез много лет назад.

Девушка отставила чашку на стол, боясь, что уронит её, – рассказ матери поглощал всё её внимание.

– Ты рассказывала, что аргантали не похожи на людей, уни, – вспомнила она.

Тханана сделала глоток и помолчала, вспоминая, затем кивнула несколько раз.

– Так и есть. Говорят, у них были жёлтые, как у горного льва, глаза и чёрные губы. Они понимали диких обитателей леса и говорили на их языках. Племя Лакх победило и убило их всех до единого одной страшной ночью, – тяжело добавила жрица, – а после сожгло их селения и долго преследовало тех, кто смог спастись. Ныне в этих землях не осталось ни одного арганталя.

– Уни, – поразмыслив, подалась вперёд ХынСаа, – я подумала… Ведь если раньше Саа Мелару служили аргантали, а потом его новые слуги их убили, – это значит, что они предали Владыку Цайлома?

– Хочешь сказать, это было его местью? – Тханана улыбнулась.

– Или наказанием, – у ХынСаа заблестели глаза: она любила размышлять над природой поступков.

– Вполне возможно, – согласилась мать и снова нахмурилась.

Девушка догадалась, что Тханана вспоминает вести, которые принесли гости. Угроза нападения и ей внушала сильную тревогу. Племя Ламар могло себя защитить, но всякий раз после битв оно теряло воинов, а сейчас будущее грозило куда большими потерями.

Глава 2

На горизонте занимался рассвет, голубивший вершины древних гор, укутанных в облака сизого тумана. Светлел небосклон, и холодил лицо стоявшего на террасе Курхо свежий утренний ветер. Мужчина по привычке провёл ладонью по густым усам и коротко стриженой бороде, вглядываясь в раскинувшийся на холмах тёмный еловый лес. Высокий, широкоплечий, с падавшими на спину прямыми чёрными волосами, в укрывавшем плечи мехе, плотных доспехах из бурых пластинок и длинном красном плаще он выглядел воином, не раз встречавшим смерть на поле боя. Взгляд глубоких карих глаз его был печален, но не хмур; в сведённых на переносице бровях и складках вокруг рта скользила задумчивость, отличавшая самый его характер.

– Риад восхитителен в лучах восхода, – отвлёк его от мыслей нежный голос жены.

– Ты проснулась, – обернулся мужчина.

Молодая женщина подошла ближе и обняла его за пояс. Слабо улыбнувшись, Курхо вернулся к созерцанию города, раскинувшегося перед ним. Лес подступал прямо к высоким каменным стенам города, продолжаясь могучими деревьями, что росли между маленькими, зачастую неприметными крестьянскими домами. Ближе к сердцу города выложенные из песчаника строения становились больше, выше, внушительные; возвышавшийся у подножия Цайлома дворец, почти полностью построенный из диорита, слабо искрился зелёным и белым в рассветных сумерках. Постепенно гасли огни, освещавшие Риад ночью; утро наполнялось шумом тележек, голосами начинавших день ремесленников, торговцев и земледельцев. Курхо проводил глазами пролетевшего мимо кокха – белоснежную птицу, похожую на голубя, с длинными вуалеобразным хвостом, чёрными перьями на концах крыльев и яркими голубыми глазами. Кокх был символом династии Эрсала – первого правителя лакхов, построившего ныне процветавший Риад. Выросшая в колыбели гор столица племени Лакх внушала страх и почтение почти всем окружающим племенам, воспитав не одного правителя и множество бесстрашных воинов.

– Ты задержишься? – с робкой надеждой спросила молодая женщина, отвлекая Курхо от размышлений.

– Сегодня вечером Эскар выходит в поход, Мади, – покачал головой мужчина.

Мади скрыла досаду и крепче прижалась к мужу:

– Эскар принёс в Риад много побед и трофеев, – с улыбкой проговорила она. – Твоё войско давно доказало свою преданность правителю.

– И правитель верит нам, – усмехнулся Курхо, от которого не укрылось настроение жены. – Иначе не поручил бы охрану храма Цайлома.

Эскар – войско, собранное и возглавляемое им лично, – было его тайной гордостью. Начав с охоты на оставшихся в этих землях полукровок – потомков преследуемых по закону браков людей с арганталями, – его личный отряд, постепенно увеличиваясь в численности, стал совершать захватнические нападения на земли соседних племен. Так в течении пятнадцати солнц благодаря Эскару Риад захватил почти весь склон окружавших их гор; сейчас же отряд Курхо, наследника и будущего правителя Риада, совершал разведывательные вылазки на противоположный склон.

– Ты уходишь? – вскинула голову Мади, когда муж освободился из её объятий.

Она понимала, что он неспроста одет в доспехи и военный плащ, несмотря на раннее утро, но по-женски мечтала немного продлить выпавшие на её долю мгновения с ним. Курхо с тёплой улыбкой провёл ладонью по её мягким чёрным волосам – жену он любил – и пояснил:

– Правитель уже ждёт меня в Зале Совета.

Мади кивнула и только проводила его тоскливым взглядом. Последние луны она видела его всё реже.

– Блага тебе этим утром, даа, – поприветствовал отца Курхо, входя в Зал широким шагом.

По-утреннему холодный свет сочился сквозь полупрозрачную ткань занавесей на окнах, убранных резными решётками. Сумерки копились в углах, отступали к нишам в стенах, на камне которых высеченными символами виднелись изображения кокхов в сизых завихрениях дыма. Такое же изображение синим контуром виднелось на бледно-жёлтом полотне знамени, висевшего на торцевой стене зала. Горели свечи в роскошных медных канделябрах, и пол просторной комнаты устилал тонкий ковер, расписанный богатым орнаментом.

– Счастлив твой приход, Курхо, – оглянулся стоявший возле окна правитель Риада.

Высокий, как и сын, в роскошных изумрудных одеждах, с собранными в хвост длинными серебристыми волосами, супившимися бровями и пронзительным взглядом, отец Курхо был целеустремлённым и даже упрямым человеком, добившегося немалых успехов в правлении городом во многом благодаря несгибаемой воле и полной убеждённости в собственной правоте. На груди его блестел золотом тяжелый медальон, висевший на боку меч с инкрустированной изумрудами рукоятью также свидетельствовал о власти – он передавался наследнику в день его вступления на трон.

– Ты хотел меня видеть, даа, – подошёл ближе Курхо.

– Я обсудил на Совете кланов твой военный план, – перешёл сразу к делу Правитель. – Можешь поступать, как планировал, – кивнул он на вопрос в глазах сына. – Только отложи нападение на две луны.

Курхо нахмурился и уточнил:

– На две луны? К чему?

– Времени, что ты оставил на изучение земель горного племени, недостаточно, – его отец отошёл к одному из канделябров и провёл ладонью над пламенем. – Твои воины должны хорошо узнать все тропы, чтобы вернуться с победой. Разглядеть все лазейки, – весомо добавил он. – И застать ламарцев врасплох.

– Даа, ты полагаешь, что они будут рассчитывать уйти в горы? – спросил наследник.

– Племя Ламар, – медленно выговорил Правитель, помолчав, – знает горы лучше всех. Они истинные дети гор. Они защищают горы, и горы защищают их. Чтобы взять их в плен и захватить их земли, Эскар должен пройти по каждой проложенной ими тропе… и протоптать новые. – Он сложил ладонь куполом и накрыл ею одну из свеч. Пламя потухло и потянулось вверх тонкой ниточкой дыма.

Внимательно выслушав отца, Курхо склонил голову с почтительным:

– Мы так и сделаем, даа.

– Ты вернёшься как раз к сроку, – тихо проговорил его отец. – Преподнесёшь ему в подарок победу над горцами, о которой он так часто говорит. И вступишь на трон, получив его благословение.

Наследник отвёл взгляд: он знал, о ком говорит отец. О ком все жители Риада и окружавших его земель говорили со страхом. Кого видели лишь жрецы, правители города и преподнесённые ему в дар жертвы.

Попрощавшись с отцом, Курхо устремился в правое крыло дворца, к которому длинными галереями примыкали комнаты, где отдыхали после походов и жили со своими семьями воины Эскара. В той же части величественного строения, только на нижних этажах, жили многочисленные слуги и рабы. Отдельный коридор тянулся к возвышавшемуся неподалёку Дому знаний и мудрости, в котором хранились труды риадских философов и учёных, а также привезённые трофеями свитки и глиняные таблички других племён. Туда и направился спустившийся вниз Курхо в надежде встретить в тиши огромного читального зала давнего друга и прорицателя Хэжара, с которым он всегда советовался, прежде чем выйти в поход.

– Я ждал тебя, Курхо, – отвлекшись от чтения свитков, улыбнулся прорицатель, когда наследник вступил в главный зал Дома знаний.

Курхо окинул взором заполненные свитками стеллажи, возвышавшиеся до края куполообразного потолка, тенями скользивших между ними слуг, которые беспрестанно смахивали пыль с полок – из-за постоянных работ каменотесов воздух в Риаде всегда дышал взвесью пылинок, – и подошёл к длинному дубовому столу, окружённому тяжёлыми стульями. Сидевший во главе стола Хэжар встал и сердечно обнял друга.

Сухой, согбенный, с измождённым лицом и блестевшими добрыми глазами, с падавшей на грудь мягкой бородой и собранными в хвост волосами, в длинной серой мантии и тончайшей работы кулоном песочных часов на груди, прорицатель внушал доверию всякому, кто его встречал. Залегшие вокруг глаз и рта морщины выдавали привычку часто улыбаться, а тёплое сияние взгляда сразу располагало к себе собеседника. И лишь немногие знали о том, каким проницательным становится временами взор Хэжара, сколько тайн похоронено в его послушном молчании. Верный и надёжный, прорицатель был близким другом ещё прадеда Курхо.

– К сожалению, наша встреча будет короткой, наставник, – почтительно склонив голову, признался наследник, когда они опустились на стулья друг напротив друга.