Суженые смерти

– Не церемоньтесь с ними! Вы можете ускорить шаг?

Какой-то военный снял с себя ремень и ударил по спине еле ковылявшего мужчину. Вскоре этому примеру последовали и другие. Франко не стал препятствовать происходящему и одобрительно кивнул своим подчиненным. Бунтовщиков гнали, как скотину на забой. Если кто-то в строю падал, то сапог садиста быстро настигал несчастного.

В этот водоворот репрессий попали и близкие друзья Хорхе. Мигеля арестовали, а Альаваро успел затеряться в толпе. Хорхе слился с потоком убегающих протестующих. Молодой человек упорно начал протискиваться сквозь бушующее море людей, как матрос, потерпевший кораблекрушение. Хорхе из последних сил пытался «доплыть» до спасительного берега. Вырвавшись из потока, он побежал без оглядки к дому графини Ла?уры и проскочил в хорошо знакомую ему лазейку. Хорхе постучал в дверь черного хода, и старый слуга, присматривающий за опустевшим особняком, спустился вниз. Пожилой человек, посмотрев в узкое окно, узнал жениха Пилар.

– Почему-то я даже не удивлен, увидев тебя здесь. Дурака учить – что мертвого лечить, – сказал слуга графини, открывая засов.

– Отец, хватит ворчать. Лучше впусти меня, – произнес Хорхе.

– Заходи, коль явился, – пробурчал старик и добавил:

– Вот бросит тебя Пилар еще до твоей неминуемой гарроты. Девка она у нас видная, и получше найдет.

– Ничего она меня не бросит. Меня Пилар любит, а разве может быть иначе? – изумился Хорхе.

– Тебе что, нос разбили? – спросил старый слуга. – Посмотри, у тебя на рубашке кровь.

– Было дело. Еле ноги унес. Я сегодня чудом тюрьмы избежал, – проговорил быстро шахтер.

– Сегодня чудом? А завтра? Кроме неприятностей от тебя ожидать нечего, – отмахнулся дед.

– Ладно тебе. Я тут пару дней посижу, а потом покину город и направлюсь в Льянес.

– Зачем? А как ты мимо гвардейцев пройдешь? – спросил испуганный старик.

– Пойду окольными путями. Меня тут уже каждый жандарм в лицо знает, – ответил Хорхе.

– Только не заблудись, – иронично подметил старый слуга, протягивая ему подрумяненный кусок сырной альмойшавены.

Пожилой мужчина был добрым человеком и оставил Хорхе в безопасности до следующей ночи. Он всецело сочувствовал рабочему движению, но считал, что оно обречено.

«Зачем лезть на рожон? – размышлял старик. – Из этого все равно ничего хорошего не получится. Когда парень доживет до седых волос, то обязательно поумнеет, если, конечно, доживет…».

В этот день политическими заключенными переполнилась тюрьма. Среди них были как простые рабочие, так и профсоюзные активисты. В их числе оказался небезызвестный лидер шахтерского движения Мигель. При задержании он оказал сопротивление, и ему сразу же сломали ребро. Молодой мужчина стонал от боли в сырой, холодной камере. Его ноги подкосились, и он навзничь повалился на спину. Перелом мешал ему дышать. В камере было не меньше десяти человек. Заключенные слышали его короткие вздохи и бормотания. В этом душном помещении всем хотелось почувствовать свежий воздух, а не спертый запах плесени. Вдруг послышалось бряканье ключей, и в эту «клетку», заполненную людьми, вошел надзиратель. Он поднял Мигеля за волосы и вытолкнул его быстро из камеры, чтобы сопроводить в другое помещение.

За столом сидел ефрейтор, заполнявший бумаги. Надзиратель указал Мигелю на стул, и начался допрос. От света задержанный щурил глаза. Налысо побритая голова военного, сидящего за столом, отбрасывала черную тень, на которой пытался сконцентрировать свое внимание узник, чтобы не смотреть в лицо своему мучителю. Ему непрерывно задавали вопросы о его возможных сообщниках, численности организации и местонахождении типографии, на которой печатали листовки. Мигель держался стойко и, превозмогая боль, не выдал своих друзей.

– Я ничего не знаю! – крикнул он, совсем обессилев.

И за этим воплем сразу последовал удар. Мигель свалился со стула, он весь горел, и от соприкосновения с каменным полом его тело даже почувствовало облегчение. Крики узника продолжались, и перед лицом мученика постоянно мелькали огромный кулак и подошва военного сапога. Он закрыл глаза от нечеловеческой боли. Не было больше реальности. События прошедших недель хаотично, отдельными обрывками пульсировали в его голове. В этой бесконечной веренице видений Мигель пытался зацепиться за единственный дорогой ему образ, который, казалось, мог его защитить и спасти.

– Мама! – вскрикнул он отчаянно перед последним ударом.

Из его рта внезапно хлынула горячая, еще живая кровь на каменные плиты пола. И он погрузился в безмятежный сон вечности.

Надзиратель посмотрел на его недвижимое тело и для верности ткнул его носком своего сапога. Затем спокойным голосом произнес:

– Мертв.

Глава десятая

Просидев в особняке графини Лауры пару дней и хорошенько отдохнув, Хорхе понял, что подавление мятежа еще будет продолжаться не один день. Дальше злоупотреблять гостеприимством старого слуги он не мог. Для собственного спасения нужно было как можно скорее покинуть город. Он постоянно вспоминал Пилар, которой, наверное, причинял массу беспокойства. Но уезжать из Астурии без нее Хорхе не хотел. Когда наступила глубокая ночь, он покинул Овьедо и направился в Льянес.

Блеклая луна тускло освещала безлюдные городские переулки. Хорхе перебегал от дерева к дереву, чтобы спрятаться под их кронами, с осторожностью осматривая все вокруг. Предательский лай собак громко раздавался в тишине. Его охватил не то чтобы страх, а скорее беспокойство до тех пор, пока он не миновал ночной патруль. Оказавшись за пределами города, он решил идти не по дороге, а по параллельно пролегающей тропе, которая даже днем была безлюдна из-за своих изломанных холмистых перепадов. Обкатанная проезжая часть основной дороги уже не проглядывалась в темноте, и Хорхе даже начал сомневаться в правильности своего маршрута. Он с легкостью предположил, что эта тропа может его завести к затерянному поселку, о котором мало кто знал. Однако, остановившись и оглядевшись во тьме, Хорхе заметил по правую сторону от себя деревья, служившие для него ранее ориентиром. И с легкостью преодолев очередной подъем, он устремился вперед, вспоминая свою Пилар.

Когда забрезжило утро, молодой человек рассмотрел еле различимые очертания небольшого поселка. Хорхе решил отдохнуть и поискать хоть какую-нибудь повозку, которая могла его отвезти до береговой линии. Он достаточно быстро нашел себе место своего будущего пристанища, и спустя несколько часов, отведенных на отдых, Хорхе уже ехал в повозке, запряженной двумя волами. Крестьянин был неразговорчив, и уставший парень, развалившись на соломе, заснул, прикрыв лицо от палящего солнца своей курткой. Он договорился, что его довезут до городка Кангас-де-Онис за приемлемую плату. Вся дорога была молчаливой. Безлюдные тропы проходили меж ущелий, озер и бегущих внизу рек к первой астурийской столице, которая никогда не была захвачена маврами.

Горы устремляли свои вершины к зарождающемуся звездному венцу. Казалось, что где-то там далеко, внизу, остаются людская суета и житейские мелочи. Кристально чистые ручьи, как вечные души этих мест, своим звучанием успокаивали путников. Хорхе уже открыл глаза, когда волы медленно шли по дороге среди горного массива Пикос-де-Эуропа, мимо пещеры Санта Куева де Ковадонга, где когда-то укрывались испанцы под предводительством первого астурийского короля Пелайо, чтобы одержать победу над маврами. Здесь всегда обитал дух героизма и свободы, начиная с великой Реконкисты. С этой дороги невозможно свернуть даже во тьме, узнавая ее по мистическим приметам. И сердце начинает сжиматься, когда в этих горах слышатся голоса мальчиков, поющих в святой пещере: «Аве Мария!».

На невидимой черте полусна и яви Хорхе объяли воспоминания и погрузили его в безмятежное детство, когда он вместе с матерью приехал сюда. Католики, конечно, могли пройти к святой пещере через тоннель, но Хорхе сам решил подняться по трудной дороге вместе с паломниками. Будучи ребенком, он, как молящийся взрослый, превозмогая себя, на коленях прошел все сто одну ступени вверх, прославляя святую Деву. Это был длинный путь, который мог пройти далеко не каждый, чтобы оказаться в часовне, освещенной лампадами. И сейчас, проезжая мимо этих мест, душа Хорхе стремилась еще раз повторить путь наверх, но тело молодого человека было тяжело и недвижимо, словно его придавили камни, сорвавшиеся с этих гор. Желание угасло, как огонек свечи, и все дальше от святыни его уносили два черных вола к очередному пристанищу вечного странника.

Хорхе Родригес прибыл в Кангас-де-Онис, когда уже стемнело. Он остановился на постоялом дворе, чтобы утром преодолеть последние двадцать километров до заветной цели. Хорхе решил их пройти пешком за день, далеко не отклоняясь от дороги. Всю ночь он проспал безмятежно. Однако утром, завтракая в таверне, он услышал краем уха, что майор Франко с двумя десятками гвардейцев преследует беглых шахтеров, которые прячутся в горах. Их видели уже далеко за пределами Овьедо, и настроение молодого человека тут же испортилось. Поэтому он немедленно собрал свои пожитки и тут же покинул старый городишко.

Теперь, как и в начале своего путешествия, беспокойство подгоняло его вперед. Он преодолевал подъемы и спуски, укрывался за ветками раскидистых деревьев, попадавшихся ему на пути. Приморский городок был уже совсем рядом, и Хорхе, не переводя дух, ринулся вперед, приближая его с каждым шагом. И вот уже показалась окраина Льянеса с ее убогими домиками простых горожан. Молодой человек подошел к небольшому рыбацкому жилищу и договорился с хозяевами о ночлеге. После сиесты он написал записку Пилар, где сообщил ей о месте своего пребывания. Сынишка хозяев дома за пару сентимов пообещал доставить экономке доньи Лауры эту короткую записку и тут же принести ответ. Усталый Хорхе растянулся на тюфяке, дожидаясь весточки от своей любимой женщины.

Оставшись в одиночестве в незнакомом месте, он почувствовал себя спокойно. Мало-помалу молодой человек начал понимать всю опасность своего вынужденного побега из Овьедо. Хорхе осознавал, что это небольшой промежуточный этап, который ему необходимо преодолеть. Впереди его ждет отъезд в Кантабрию, где он обретет временное убежище, а затем работа на угольной шахте в Паленсии. Рискованное путешествие не обещало быть легким, но оставаться в Астурии было еще опаснее. Пока Хорхе предавался этим размышлениям, его маленький почтальон уже принес ему ответ от сеньориты Пилар. Он быстро раскрыл записку и очень обрадовался, когда узнал, что сегодня же вечером к нему должна прийти его невеста. Хорхе оставалось всего пару часов до встречи с ней.

Начало сентября выдалось жарким, но в этот день солнце было хоть и большим, но блеклым, словно на него просыпали муку. Оно почти не накаляло Льянес, его улицы и дома. Погода обещала испортиться, однако до дождя еще было далеко. Морские воды постепенно начали просыпаться, прибивая к берегу коричнево-зеленые водоросли, усиливая в воздухе запах атлантических глубин. Сильный ветер поднимал волны залива, брызги которых долетали до скал, как горсть брошенного жемчуга.

Хорхе смотрел сквозь оконную раму на темную полосу надвигающихся туч, предвещающих дождь. Он начал беспокоиться из-за того, что непогода может помешать его свиданию с Пилар.

«А вдруг старик был прав и она со мной не захочет уехать в неизвестность от привычной и сытой жизни со стабильным заработком?» – размышлял про себя Хорхе, вспоминая свой недавний разговор со старым сторожем в опустевшем доме графини.

Молодой человек старался отогнать все эти мысли прочь. Он продолжал надеяться, что Пилар испытывает искренние чувства к нему. Но сомнения, как короеды, разъедающие стволы деревьев, начали точить его изнутри.

«А вдруг она меня недостаточно любит, чтобы изменить свою привычную жизнь?» – продолжал себя изводить сомнениями парень.

Хорхе закурил папиросу, пытаясь успокоиться.

«Так или иначе, все скоро выяснится», – заключил молодой человек.

Хорхе начал вспоминать, как он совсем недавно встретил ее на площади Фонтана, когда она шла своей упругой и уверенной походкой. В тот вечер он любовался ее глазами, полными нежности, и был уверен в том, что она обязательно станет его женой. Когда-нибудь у них появятся дети, которые непременно будут похожи на него. Эти приятные воспоминания его немного успокоили. Хорхе посмотрел на часы и вышел из комнаты, предупредив хозяйку, что вернется поздно.

– Хорошо, – ответила она. – Но, может быть, вы все-таки останетесь дома? Видите? – показала она рукой на надвигающиеся тучи. – Погода портится, да и ветер будет только усиливаться.

Хорхе посмотрел на исчезающее солнце, а потом уверенно зашагал в сторону залива, не обращая внимания на предостережения женщины.

Постепенно улицы пустели, а ранние сумерки продолжали сгущаться над Льянесом. Молодой человек поспешил к хорошо известному месту этого маленького городка, к средневековой церкви Вознесения Святой Марии, где он должен был встретиться с Пилар. Хорхе охватила безудержная радость, когда молодой человек заметил идущую к нему навстречу женскую фигуру с узелком в руке.

Девушка ускорила шаг, когда увидела своего жениха так близко живым и здоровым.

– Наконец-то мы вместе, – сказала шепотом Пилар, когда подошла к Хорхе.

Морская стихия поднимала штормовые волны, гул которых отчетливо раздавался в ушах. Ликующий ветер хоть был и сильным, но не холодным, так как сентябрь еще только-только начался. Хорхе посмотрел вперед на пустынную площадь Царя-Христа, а потом внезапно обернулся, охваченный неожиданным предчувствием. В двадцати метрах от них он увидел приближающегося Франсиско Франко. Майор был прекрасно узнаваем в своем военном мундире.

– Это майор! – воскликнул Хорхе.

Молодой человек несколько секунд назад был настолько счастлив, что забыл о неожиданных поворотах судьбы, которые могут произойти в любой момент. Хорхе схватил за руку Пилар, выхватил узелок из ее рук, и они побежали изо всех сил через площадь в сторону побережья. Франсиско Франко понял, что эта парочка решила от него скрыться. Он не имел ни малейшего представления, кто они такие, но побежал следом за ними, как охотник за своей добычей.