Суженые смерти

Поднявшийся шторм заглушал все звуки, и было непонятно, насколько молодые люди смогли оторваться от своего преследователя. Ритм их учащенного дыхания сливался с порывами ветра, который играл натянутыми снастями прибрежных суденышек, как струнами. Он был словно виртуозный музыкант, исполняющий фламенко на разгоряченной гитаре.

Хорхе и Пилар уже увидели обрывистый скалистый берег с его глубокими природными шахтами, которые изобиловали многочисленными буфонами[2 - Bufones исп. образовано от слова bufоn – шут. Имеется в виду природный, шутливый фонтан. Буф – это также звук, который издает бурлящая вода.]. Тысячу лет ветер и океан сверлили отверстия в известняковой породе Льянеса, проделывая бесконечные лабиринты к глубоким подземным дворцам, где по преданию живут древние куэлебрес. Они являются самыми первыми обитателями Иберии. Величественные драконы, укрощаемые своими наездницами айялгас, охраняют подземные сокровища и свои исконные владения. Зеленая чешуя покрывает тела этих ядовитых крылатых рептилий. Их всего семь, как и наездниц, которые грациозно восседают на спинах куэлебрес. Они не просто хрупкие девушки, а нимфы с длинными волосами, ослепительно белой кожей и хрустальными прозрачными крыльями, как у сказочных стрекоз. Издаваемые драконами звуки сливались в единый рев, порождающий стихию, которая пугала влюбленных.

Бежать молодым людям дальше было некуда. С одной стороны был опасный обрыв, а с другой – майор Франко. В этот момент буфоны из-за штормового прилива начали извергать сквозь каменные прорехи грандиозные фонтаны, которые выбрасывали воды Атлантики высоко в небо, пытаясь дотянуться до грозовых облаков. Земля и камни дрожали под ногами, словно дыхание пробудившихся драконов. Пилар предложила Хорхе бежать, не оглядываясь, к старому полуразвалившемуся дому мимо опасного места.

Франко уже потерялся в темноте, но они даже не могли предположить, что в разгар стихии он будет упорно продолжать свое преследование. Достигнув скалистого берега, майор случайно поскользнулся о камень и рухнул на землю под извержением воды и градом мелких камней. Молодые люди слышали, как в темноте волнообразный шум напоминал взмахи огромных крыльев летящих куэлебрес. Однако они упорно продолжали бежать, надеясь на спасение.

В это время недалеко от ревущей бездны пришел в себя Франсиско Франко. Он медленно оторвался от каменистой поверхности и встал на ноги. Майор понял, что остался абсолютно цел, и только ветер продувал его испачканный мундир. Он решил забыть о беглецах и вернуться в Льянес. Франко достал из кармана свой большой носовой платок, чтобы попытаться вытереть им лицо и форму, выпачканные в какой-то тягучей слизи.

Можно по-разному относиться к древним мифам и их трактовкам. Кто-то считал, что наездницы куэлебрес – это плененные ими красавицы, а кто-то говорил, что нимфы являются полноправными властительницами пещер, так как давно стали единым целым вместе со своими драконами. И друг без друга жить они уже не могут. Но все сказания едины в одном: если яд куэлебрес попадет на камень, а не на живое существо, то он становится источником целительной силы. Человек, даже случайно коснувшийся этой скользкой поверхности, обретет неуязвимость, удачу и долгую жизнь.

Франсиско Франко нужно отдать должное. Он был отважным воином и не прятался за чужими спинами. Еще во время своей первой военной кампании в Марокко в 1916 году он был ранен. Однако после своего пребывания в Астурии Франко стал будто неуязвим. С тех пор удача сопутствовала ему во всем, а впереди его ждала долгая успешная жизнь, не обремененная серьезными недомоганиями до старческого возраста. И только последние несколько лет были омрачены болезнями. Как оказалось, у всего есть предел, даже у древней магии.

Глава одиннадцатая

Дорога тянулась под ногами Хорхе и Пилар, как нить бесконечного клубка, который непрерывно разматывался. И вдруг из насыщенной темноты прямо перед ними возник дом. Старые руины, покинутые жизнью, смотрели своими разбитыми окнами прямо на них. Строение перегораживало дорогу, словно точка пересечения времен среди природной стихии. Измученные беглецы, не раздумывая, открыли покосившуюся дверь и только тогда вздохнули с облегчением. Они уже поняли, что оторвались от преследования, и страх постепенно начал отпускать их. Каменные стены дома укрыли их от ветра, а прохудившаяся крыша, хоть и протекла в нескольких местах, но еще была способна защитить от сорвавшегося ливня.

Молодость тем и хороша, что все жизненные невзгоды проходят быстро и менее болезненно, чем в зрелом возрасте. Еще не ощущается тяжелый груз всего пережитого, и кажется, что впереди длинная жизнь, пусть даже не вечная. А если ты еще и влюблен, то чувствуешь неиссякаемый прилив сил, который тебя окрыляет. Все это относилось к Хорхе и Пилар: как только они оказались в относительной безопасности, невзгоды сразу же отошли на второй план. Дом, где укрылись беглецы, оказался не таким уж необитаемым. Молодые люди отыскали свечу в деревянном, оплавленном воском стаканчике, и Хорхе незамедлительно ее зажег. В это время Пилар нашла относительно сухое место, где были кем-то оставлены выделанная овечья шкура и старые одеяла, не один раз прожженные пеплом чьих-то самокруток. Девушка быстро развязала свой узелок, где были припасены еда и вино для Хорхе.

Сеньорита еще продолжала оглядываться в темноту при каждом новом порыве ветра, который ревел и освистывал побережье.

– Пилар, ты чего боишься? – спросил девушку уже успокоившийся Хорхе. – Я всегда думал, что ты не робкого десятка.

– Просто я сейчас испытала почти детский страх, как когда-то давным-давно прислушивалась к шуму ветра и волн, считая, что это летят куэлебрес, – ответила ему тихо сеньорита и продолжила:

– Я всегда любила слушать рассказы своей бабушки, как мифические крылатые змеи не только похищали скот, но и лакомились маврами, разбивая во время шторма их корабли. Они уносили в глубины своих пещер несметные сокровища, чтобы порадовать своих айялгас, которые наслаждались золотом, жемчугом и драгоценными камнями. Мавры приносили много беспокойства древним обитателям наших земель, и поэтому ураганы и кораблекрушения не были редкостью. Это так или иначе ослабляло мавританское господство в Испании.

– Какая же ты маленькая дурочка, – сказал насмешливо Хорхе. – Для меня драконы – это ушедшая в прошлое часть геральдики арагонского короля. В Испании уже давно правят львы, – прозаично заключил молодой человек. – Нашла, о чем думать.

– Я повзрослела, но еще верю в куэлебрес, хотя сейчас меня больше волнуют именно те опасности, которые тебя постоянно окружают, – ответила со вздохом девушка. – Из анархистов – в коммунисты. Я уже молчу про профсоюзную стачку и преследования майора Франко.

– Все преодолимо. Настоящий мужчина лишь порадуется этим трудностям. Только победив их, каждый может стать сильным и несгибаемым человеком. Если светит яркое солнце, а на море штиль и твою жизнь уже ничего не омрачает, то ты начинаешь увядать и засыхать, как дерево без дождя, – произнес воодушевленно молодой человек.

После выпитого вина, произведенного в провинции Логроньо, и съеденного куска баранины, приготовленной в каменной печи на тлеющих дровах, Хорхе пришел в благоприятное расположение духа. Все минувшие события уже перестали быть для него важными.

– Как хорошо, что ты пришла сегодня, Пилар, – тихо сказал он.

У Хорхе перехватило дыхание, когда он притянул к себе девушку. Его рука проникла под ее блузу, и он быстро добрался до кружев рубашки, прикрывающей женскую грудь. Сбросив с себя последнюю одежду, Пилар ощутила прохладу влажного воздуха. У нее закружилась голова от его поцелуев, и она уже ничего не видела вокруг себя. Разъяренный залив продолжал громыхать своими волнами. Ветер не унимался, штурмуя каменные стены временного прибежища влюбленных. В этот миг они как будто сошли с ума под дьявольский, неумолкающий гул. Старый дом весь скрипел, и ветер врывался в каждую щель, но их разгоряченные тела этого уже не ощущали. Они находились в эпицентре любви и стихии. Даже в оконных проемах не было видно ни света далекого маяка, ни приглушенных огней Льянеса. Это безумие продолжалось всю ночь, пока первые лучи солнца не забрезжили на рассвете, и влюбленные беззаботно уснули, не разжимая объятий.

Шторм начал стихать, и по всему побережью постепенно распространился покой, как будто дьявольские силы отступали к началу утренней мессы. Проспав несколько часов, Хорхе лениво потянулся на колючем одеяле. Он окончательно осознал, что главное в жизни – это бутылка вина, вкусная еда и любимая женщина. И чтобы обрести это постоянное счастье, ему нужно было поскорее жениться.

Пилар проснулась раньше Хорхе, но она боялась даже пошевелиться до его пробуждения. Поэтому, как только он открыл глаза, девушка с улыбкой пожелала ему доброго утра. Она поднялась и быстро начала одеваться, чтобы избежать гнева доньи Лауры.

– Ты куда так торопишься? – поинтересовался Хорхе и схватил ее за руку, пытаясь остановить.

– Прости, но мне нужно поспешить на работу, – быстро ответила ему сеньорита.

– Мне кажется, тебе уже никуда торопиться не надо, – самонадеянно произнес молодой человек. – Мы должны через несколько дней пожениться в Кантабрии.

Пилар тут же онемела, но через минуту, придя в себя, растерянным голосом спросила:

– А причем здесь Кантабрия?

– Пилар, ты меня удивляешь. Это же очевидно. В другой провинции меня не будут разыскивать, и вообще там весьма лояльные местные власти. До меня не будет никому никакого дела, ведь Сантандер – это, в первую очередь, знаменитый курорт, где все люди сыты и счастливы. Пересидим пару месяцев, поженимся, а потом поедем в Паленсию, – заключил Хорхе.

– А в Паленсию тоже обязательно? – присела на край одеяла от удивления молодая девушка.

– Какая же ты у меня несообразительная. В Кастилии и Леоне такие же угольные шахты, как и у нас. Я смогу зарабатывать так же, как в Овьедо. А через пару лет вернемся домой, когда все забудется. Майор в наших краях долго не задержится. Франко стремится сделать успешную военную карьеру, а следовательно, он не ограничится командованием гарнизона в Астурии. Майор будет использовать любую возможность, чтобы как можно скорее стать генералом. О деньгах можешь не беспокоиться. У меня есть помимо своих сбережений еще и материальная помощь от профсоюза. Тем более с такими рекомендательными письмами, которые я получил от сеньора Льянесы, меня возьмут на новую работу без промедлений, – сказал довольный собой Хорхе.

Он очень удивился, что слезы бегут по щекам Пилар. Девушка даже не пыталась их сдерживать.

– Что с тобой? Ты разве не рада? – спросил испуганно молодой человек. – Ты уже что? Замуж не хочешь?

– Нет. Может, мы поженимся после твоего возвращения в Овьедо? – тихо спросила сеньорита, отворачивая от него голову.

– Никуда я без тебя не поеду, и хватит ломаться. Мне надо работать, а ты тоже сможешь себе что-то подыскать на новом месте. Или ты меня разлюбила? – прокричал возмущенный парень.

– Что за глупости? Просто у меня хорошая работа здесь, такую даже в Мадриде не найдешь. И как по-твоему мне все это объяснить донье Лауре? – поинтересовалась Пилар.

– Не моргнув глазом, скажешь, что твоя любимая бабушка при смерти. Тебе это не составит большого труда. Я же знаю, что она уже точно умерла. Графиня сама находится в преклонном возрасте, и я думаю, что это обстоятельство должно ее смягчить, – на ходу импровизировал Хорхе.

– Ты всегда рассуждаешь так, словно только мужчина принимает решения, а семейная жизнь – это компромисс, – заключила успокоившаяся Пилар.

– Хорошо, я тебе даю право выбора: или мы уезжаем вместе и женимся, или у каждого отныне своя жизнь, – жестко сказал Хорхе.

После его ультиматума Пилар больше ничего не оставалось, как безропотно согласиться на все условия будущего мужа. Хорхе решил подождать несколько дней, пока она завершит все свои дела в Льянесе. Экономка доньи Лауры медленно побрела в поместье, чтобы просить расчет и помочь хозяйке найти себе добросовестную замену.

Старой графине было жаль расставаться с полюбившейся Пилар, но, как ни странно, она сразу же дала девушке расчет. Возможно, это было связано с тем, что она всегда догадывалась о существовании Хорхе, поэтому противиться решению своей экономки не стала. Донья Лаура не задавала лишних вопросов, считая, что правды от Пилар ей все равно не добиться.

И вот уже через несколько дней, когда волны немного успокоились, Хорхе и Пилар сели на небольшое судно, которое побежало по Бискайскому заливу, раздувая свои белые паруса. Море сияло в лучах бестелесного света. Чайки, кружащие над водой, замедляли свой полет, а потом резко взмывали вверх. Птицы как будто провожали их своим радостным криком, полным надежды. Пришвартовавшись к берегу через пару часов, молодые люди оказались в Сантадере. После венчания в церкви Благовещения молодая супружеская пара весь медовый месяц провела в этом городе, пока вся печатная пресса продолжала пестрить восхвалениями Франсиско Франко, его мужества и настоящего патриотизма. Но мало кто писал о том, что, по официальным данным, за время августовских событий 1917 года в Испании было арестовано около двух тысяч человек, семьдесят один был убит и сто пятьдесят шесть ранено. Хорхе огорчали статьи, в которых участники профсоюзного движения Овьедо были представлены как заговорщики и предатели государства. Он прекрасно знал, что в Астурии проходила самая продолжительная стачка, во время которой применяли невиданные до этого момента репрессии. Но об этом пресса умалчивала. Такого жестокосердия еще не видела страна. Хорхе надеялся на то, что испанскому народу когда-нибудь откроется правда. Однако о количестве погибших и раненых в Овьедо так никто и не узнает. Многие документы, относящиеся к этим событиям, будут уничтожены. И лишь рассказы очевидцев останутся в народной памяти даже спустя несколько поколений.

Глава двенадцатая

Осенние сумерки медленно спускались над Астурией. Немного отчужденные звезды только начали проявляться на холодном небосводе. Свет утраченного дня переходил в огонь зажженных костров, который плясал своими рыжими искрами в память об усопших на испанских землях. В этот день на кладбищах уже зажгли свечи и украсили могилы цветами. Наступил праздник всех святых. Сегодня на открытом огне будут жариться каштаны и всю ночь топиться камины, согревая своим теплом блуждающие души умерших. Прислуга не будет спать до утра, чтобы пламя не погасло в домашних очагах. И все когда-то забытое снова пройдет сквозь дымку костров, оживляя память.

В доме сеньора Поло на этот праздник приехала донья Лаура вместе со своей племянницей. Стол был празднично украшен букетом осенних цветов, и помимо различных гастрономических изысков на нем стояли традиционные колбасы, сладости и вино. Вся многочисленная семья Поло вместе с гостями собралась в столовой после того, как в комнату внесли блюда с жареными горячими каштанами. Почтя память предков, все приступили к праздничной трапезе. Глава семьи долго рассказывал о еще волновавших его трагических событиях, произошедших в Астурии. После расправы над безоружными людьми сеньор Поло окончательно стал либералом. Он прогнозировал в следующем году отставку Эдуарда Дато, обосновывая это тем, что влияние военного блока после стачек усилилось и король больше никогда не будет доверять политикам.

– Ошибка одного консерватора может привести к краху укрепляющейся демократии и становлению военной диктатуры, – сказал Фелипе Поло.

– А есть другой выход? Разве будет лучше, если коммунисты изберутся в парламент и сформируют свое большинство? – поинтересовалась сеньора Исабель.

– Как вы не понимаете, мы все должны подчиняться закону. Наказания за противоправные действия никто не отменял, но устраивать кровавые расправы – это уже слишком. Наше руководство не может вывести страну из политического кризиса, именно из-за этого растет коммунистическое движение. Если бы Испания уже смогла стать демократической страной, основываясь на конституции 1812 года, то коммунизм в нашей стране не распространялся бы, как и в Северной Америке. Благополучное демократическое государство – это и есть основа процветающего общества, – возразил ей сеньор Поло.

Фелипе-младший тут же поспешил задать вопрос отцу:

– Папа, построение демократии, как правило, в Европе проходит при поддержке других стран, где она уже укрепилась. Испания идет своим особым историческим путем, только неизвестно, к чему он приведет. Мы часто в университете спорим по поводу реваншизма. Как ты думаешь, он получит развитие в нынешней политической обстановке?

– Сынок, демократию должны построить мы сами, но, конечно, отсутствие поддержки очень сильно замедлит этот процесс. А военные и приведут нас к реваншизму. Да еще к какому, – ответил со вздохом глава семьи.