Мои королевские дела

– Потому что, – весело отозвался выхлебавший половину фужера и довольно причмокивающий Мерлин, – король Пелопоннес Первый спился посредством браги и умер.

– Вот именно! – нравоучительным тоном сказала старая дама Сене.

В этот момент снова вдалеке завизжали дамы, потом стало слышно, как опрокидываются стулья и, похоже, даже столы. Кто-то затянул грубым голосом:

– А-у-э! Ла-ла-ла!

– Что там такое? – обеспокоенно вскочил Сеня.

– А, – махнул рукой Мерлин, – не волнуйся, величч-во, это гномы. Они всегда, где брага.

– Что? – удивился Сеня.

– Пьяницы и дебоширы, – сурово сказала старая дама.

Скоро Сеня и сам их увидел. К пустому стулу герцога подошел откуда ни возьмись шаткой походкой коротенький и коренастый бородач – ростом Сене по пояс. И на этот стул уселся. Тут же другой точно такой же бородач схватил стул за спинку и попытался первого стряхнуть.

Первый заорал:

– Ы-а-у! – сгреб со стола блюдо и, развернувшись на трясущемся стуле, двинул со всего маху второго по голове.

Тот отцепился от стула, потряс головой и накинулся на первого. Оба гнома хряпнулись о землю вместе со стулом, а потом покатились по плиткам, подвывая.

Стол трясся. Дамы визжали. Кавалеры пытались отпинаться от гномов.

У Сени у самого от браги помутилась голова, он вскочил, выхватил шпагу и закричал:

– Именем короля! Арчибальдом!

Потом понял, что сказал что-то не то, а в руках у него всего лишь рукоятка с крошечным обломком, застыдился, и сел. Но стыдился он, похоже, напрасно – никто на него и внимания не обратил в этом шуме.

Мерлин поднял бутыль и сказал громко:

– Кому браги?

Как по мановению волшебной палочки гномы остановились. Встали, чинно отряхнулись и, схватив со стола первые попавшиеся емкости – одному досталась чаша для омовения рук – протянули их к Мерлину.

Мерлин плеснул им по глотку и сказал:

– Отдам бутылку. Если унесете ее в свою деревню.

– Лады, – прохрипели дружно бородачи. Схватили бутыль и убежали.

Но, как показалось Сене, вовсе не в деревню. А в ближайшие заросли.

Сам Мерлин допил свой бокал, отодвинул тарелку, положил руки на стол, а на них голову, и мирно захрапел.

Сеня тоже почувствовал страшную усталость, он подумал, это потому, что день был очень длинным и тяжелым, но, похоже, и без воздействия браги тут не обошлось: когда он хотел встать, ноги не очень послушались его и хотели остаться сидеть. Но он все же встал, опершись о стол, и постоял так немного, пока не обрел равновесие и пока его не подхватили под белы руки откуда ни возьмись взявшиеся лакей и, разумеется, Ля Гуш.

– Ф-спа… в спаль-ню? – смог соединить звуки в слова Сеня.

– Как вам взбредет в голову, ваше величество, – отозвался Ля Гуш немного дерзновенно.

– Збре-эт, – ответил Сеня утвердительно, имея в виду «взбредет».