Мои королевские дела

– Вы о гран-котах, ваше величество? – отозвался один из них.

– Наверное, – ответил Сеня.

– А то! – сказал лакей. – Сколько провианта тырят, мерзавцы!

– Понятно, – сказал Сеня.

«Значит, тут это у них в порядке вещей. Можно не волноваться. Однако…»

– А людей они кусают? – спросил Сеня.

– Ежели голодные очень, а ты им кушать не даешь, – сказал другой лакей. – А так они почти ласковые. Только грубые.

– Ага, – сказал Сеня.

Сеня кошек любил – у родителей жил большой черный с белым лбом кот по имени Тимофей, коротко – Тяма. Сеня с ним ладил. Но возможно ли поладить с котом величиной с теленка, Сеня не знал.

Лакеи при Сене волновались, начинали кланяться, суетится, роняли вилки, задевали рукавами карточки, и те летели на потрескавшиеся плитки.

И Сеня решил их не волновать, он прошел между столами к фонтану, заглянул в его круглый бассейн – на мозаичном дне его была небольшая грязная лужа и валялись пожухлые прошлогодние листья и мусор.

Сеня сел на широкий мраморный край фонтана. Площадка находилась недалеко от здания дворца, напротив балкона королевской, то есть теперь Сениной, спальни – Сеня узнал фигурную белую балюстраду.

По аллеям, примыкавшим к площадке, прогуливались дамы и кавалеры. Они беседовали, смеялись и нетерпеливо косились в сторону столов.

А слуги начали носить главные яства: кабаньи туши, обложенные овощами, каких-то мелких жареных птиц на овальных блюдах, круглые хлеба, вазы с фруктами. Сеня потянул носом вкусные ароматы. И пробормотал удивленно:

– Нас же ограбили…

– Ага, – отозвался старческий голос.

Рядом на парапет фонтана усаживался Мерлин. В одной руке его, как всегда, был посох, а в другой – жареная куриная ножка.

– Откуда тогда столько еды? – спросил Сеня его.

– Во дворце кое-что было, – сказал Мерлин и откусил от ножки. – Ну и в ближайшей деревне заняли.

– А-а, – кивнул Сеня.

– Но, – сказал старик, чавкая, – на эту неделю нифига не осталось.

– Нифига? – повторил Сеня – это слово в устах Мерлина звучало странно.

– Нифига вкусного, – сказал Мерлин. – Правда, может, ты у себя ни к чему вкусному и не привык, – тут Мерлин быстро и усиленно зажевал, потому что понял, видимо, что проговорился.

– Вы знаете, откуда я, – сказал Сеня.

– Не понимаю вас, ваше величесство, – пробубнил Мерлин с полным ртом.

– А озеро – оно вроде портала, да? – напирал Сеня.

Мерлин нахмурился и что-то совсем невнятно пробормотал, покрутил посох, а потом стукнул его верхушкой легонько о стенку фонтана.

– Что вы хотите этим сказать? – не понял Сеня.

Старик посмотрел на него непонимающе:

– О чем это вы, ваше величество?

Внезапный резкий порыв холодного ветра взметнул крахмальные локоны Сениного парика. А вслед за тем с неба упали тяжелые крупные капли дождя. На небе – казалось, прямо над головой Сени – собрались сизые тучи.

А на площадке и на подступах к ней к тому времени собрались тучи придворных. Они непринужденно фланировали, не отходя, впрочем, слишком далеко от фонтана, и принюхивались к ароматам еды.

– Об озере, – продолжал настаивать Сеня, не обращая внимания на дождь.

Но ему пришлось обратить. Потому что вдруг хлынул самый настоящий ливень. Буквально как из ведра.

Дамы завизжали. Некоторые кавалеры – тоже. И все бросились кто куда – ко дворцу, под деревья, к скрытым в кустах беседкам.

Лакеи спасали банкет: бежали с блюдами куда-то, собирали карточки или просто паниковали и не знали что делать.

Сеня поспешил под сень деревьев. Музыканты уже стояли там, вытирая платками драгоценные инструменты.

Мерлин будто испарился. Ну да, он же всегда умеет смыться вовремя.

Какая-то дама, мчась мимо Сени, вдруг притормозила, вцепилась в Сенин рукав и воскликнула жалобно:

– Ах! Спасите меня, ваше величество! Какой ужасный дождь!

Это была баронесса Рюменпунш. Локоны ее сложного парика намокли и прилипали к шее и лицу. На ресницах сияли капли дождя. По щекам ползли черные полоски подводки для глаз. Пудра почти исчезла, открыв естественную розовость кожи.

Сеня пожалел, что распорядился не таскать за ним мантию. Она бы сейчас ужасно пригодилась. Но он все равно не растерялся, стащил с себя камзол и накинул на баронессу.

Та благодарно улыбнулась и, невзирая на ливень, присела в реверансе:

– Ах, ваше величество! Вы безгранично великодушны!

– Ну что вы, – смутился Сеня. – Идемте же под деревья.

Он поддерживал ее за локоть, чтобы она не подскользнулась, пока они шли к деревьям, под которыми прятались музыканты и с десяток придворных.

«Как странно, – подумал Сеня, – дождь начался тогда, когда Мерлин постучал своим посохом и что-то пробормотал. Неужели такое возможно? У них тут возможно волшебство? Или все это совпадение?.. Но все же, Мерлин хотел уйти от ответа, и ушел!»

Кроны были и правда так густы, что пропускали только некоторые капли дождя. Завидев Сеню, люди стали расшаркиваться, склонять головы, бормоча почтительно «ваше величество», и расступаться, освобождая ему место. Сеня смущенно кивал им в ответ и улыбался. Баронесса смотрела на него влюбленным глазами.

Но едва он повернулся к придворным спиной, как позади раздалось тихое хихиканье. Сеня резко обернулся. Все тут же состроили абсолютно серьезные мины. Но едва он отвернулся, как хихиканье снова окружило его. И кто-то к тому же произнес тихо:

– А гладильщица-то как сильно ревновала Пепина!