Нарисуй наше будущее

Я остался один на один с могилой матери. Мне хотелось поговорить с ней хотя бы так, но я не знал, что ей сказать. Пока мы ехали до кладбища, то в голове у меня крутилось много мыслей и того, что я хотел ей сказать, а сейчас моя голова была чиста как белый лист.

– Привет, мам. – Я дотронулся до её фотографии. – Так много хотел сказать тебе, но в итоге моя голова пуста. – Издав нервный смешок, я вытер слезы с глаз. – Я вот приехал к тебе, а оказалось, что тебя уже нет. Не ожидал, что так получится. Все эти тринадцать лет я думал о тебе, но уехать от отца не мог. Хотя, наверное, хорошо, что ты меня сейчас не видишь, ведь ты бы расстроилась, увидев меня таким, какой я стал. Поэтому я рад, что ты запомнила меня тем милым пятилетним мальчишкой. Кстати, я продолжаю рисовать. Точнее меня к этому подтолкнула Бекка – хотел бы я вас познакомить. Она бы тебе понравилась. Я отдал ей твою брошку, и, кажется, не ошибся – я влюбился в неё, и Ребекка стала мне близким человеком, но я думаю, ты все равно наблюдаешь за нами, хоть я и не верю в загробную жизнь. – Я осмотрелся, но девчонок так и не было. Тогда я решил, что у меня еще есть время поговорить. – Помнишь, как ты мне читала сказки на ночь, а папа все кричал, что мне нужно читать книги по истории? А еще когда он выключал мультики и включал эти дурацкие документальные фильмы? Пять лет с тобой были куда лучше, чем тринадцать с ним. Мам, я не жалуюсь, честно. Все эти годы я старался держаться. Старался стать лучше, но теперь у меня появился человек, ради которого я действительно захотел измениться. Я постараюсь простить отца и налажу с ним контакт. Я прочитал твое письмо, и буду читать его еще не раз, чтобы хоть так побыть с тобой рядом. Мне очень сильно тебя не хватает. Я очень сильно тебя люблю и жалею, что не успел приехать раньше. Прости меня, пожалуйста.

Я вновь утер слезы с глаз, и буквально почувствовала что-то у себя на плече – оглянувшись, я никого не увидел. Будто мама положила туда руку. Я невольно улыбнулся и еще раз поблагодарил её за все. Достав телефон из кармана, я набрал отца. Сначала я слышал только гудки и уже не надеялся, что он возьмет трубку.

– Макс? – произнес отец.

В горле у меня пересохло. Я приготовился к тому, что отец начнет кричать или злиться или вовсе бросит трубку, но он этого не сделал. Он терпеливо ждал, пока заговорю я.

– Привет, пап.

Странно, но на душе как-то стало теплее и легче. Стало казаться, что все те обиды, что я таил на отца, куда-то улетучились. Я понял, что соскучился по нему.

– Где ты?

– В Портленде. – Ответил я. – Со мной все нормально, а ты еще в Бостоне?

– Куда я денусь без тебя? – Он выдохнул. – Как мама?

Похоже, отец не знал, что она умерла. Ну почему именно я должен сообщать ей эту новость?

– Макс?

– Пап, – замялся я. Мне сложно говорить это, потому что я до сих пор не верю, что она умерла. Не верю, что её больше нет. Да я и не хочу в это верить. Я столько лет жил и держался только благодаря той мысли, что когда-нибудь приеду в Портленд и останусь с ней, что больше меня ничего не радовало. Кроме рисования, которое хоть как-то сближало меня с мамой. – Две недели назад она умерла от рака. Сейчас я стою возле её могилы.

Отец молчал несколько минут, и я даже услышал всхлипы на том конце провода. Я тоже молчал и ждал, пока он заговорит. Честно, я не знал, каково сейчас было отцу. Он практически никогда не говорил о маме, а если я и спрашивал, то он старался не отвечать, но, скорее всего, ему было больно. Ведь он, как-никак, любил её.

– Ты вернешься в Бостон? – неожиданно спросил он.

– Пока еще не знаю.

– Береги себя, сынок, и передай маме, что я её очень сильно любил.

После этих слов он отключился. Я был рад, что с ним все нормально. Рад, что он еще не уехал из Бостона, ведь я думаю, что в конце лета мы все-таки туда вернемся. Бекке ведь еще нужно окончить школу. Хотя может она захочет вернуться туда раньше. После звонка я ушел искать Бекку. Она была недалеко – буквально через несколько рядов от меня. Ребекка рассматривала чью-то могилку.

– Нужно найти Рейн. – Сказал я.

Искать её не пришлось – сестра вернулась к могиле Элеоноры. Я предложил сходить еще и к её родителям, но Рейн отказалась. Не знаю, в чем именно была причина. Она предложила съездить кое-куда еще, но куда именно сестра решила не говорить. Мы сели в авто и куда-то поехали. Всю дорогу Рейн молчала, а мы с Беккой только переглядывались, но не докучали её вопросами. Куда она нас везет?

Я смотрел на вечерний город и вспоминал наше недавнее путешествие. Оно было невероятно захватывающим и волнительным. Жаль, что результат вышел ужасным, но придется теперь жить с тем, что есть.

Мы подъехали к роскошному трёхэтажному дому. Я всматривался в него и пытался вспомнить место, но ничего в моей голове не всплывало, к сожалению. Мы с Беккой проследовали за Рейн. Она позвонила в дверной звонок и, сложив руки на груди, стала ждать. Я вспомнил сегодняшний разговор с утра и, кажется, понял, куда мы приехали.

– Господь Бог, чего приперлась?

К нам вышла полноватая низкорослая старушка с огромными очками на переносице и в роскошном черном платье с мехом. Да, я, все-таки, правильно понял, к кому мы приехали – это была наша с Рейн бабушка и, похоже, эта женщина с годами так и не изменилась.

Она щурилась и пыталась рассмотреть меня через очки. Смотря на неё я понимал, что не испытываю абсолютно никаких чувств – ни радости, ни любви, ни то, что я соскучился. Этот человек для меня чужой.

– Привет, ба. – Произнесла Рейн, и сложила руки на груди. – Пустишь хоть нас?

Она осмотрела меня и Бекку и скривила гримасу. Похоже, она не рада меня видеть даже спустя тринадцать лет.

– Кого это ты сюда привела?

– Это же я – Макс. – Произнес я.

– Да я уже поняла. – Ответила она. – Смотря на тебя, вижу противную рожу твоего папаши. Ну, чегось он живой еще? А сам ты та чегось сюда приперся?

Зря Рейн привезла нас сюда. Я, конечно, надеялся, что бабушка изменилась, но, как говорится – люди не меняются. Она сверлила меня взглядом, а я понимал, что вот-вот взорвусь. Бекка, кажется, поняла это и легонько дотронулась до моей руки.

Я выдохнул.

«Макс, держи себя в руках».

– Навестить тебя решил, но сейчас понял, что зря. Столько лет прошло, а ты не изменилась, бабушка.

Я одарил её обиженным взглядом и, сжав крепче руку Бекки, зашагал обратно к авто. Рейн что-то еще ей сказала и только потом вернулась к нам. Бабушка продолжала стоять в проеме двери, а когда Рейн подошла к автомобилю, вошла в дом и закрыла дверь. Я до сих пор не понимал, почему она так не любит своих внуков. Ладно, я – мои родители не послушали его и женились, поэтому она могла злиться и на меня, но Рейн то она чего недолюбливает?

Спрашивать я ничего не стал и до дома мы ехали молча.

#РЕБЕККА

День выдался достаточно интересным. Я была расстроена тем, что мне отказали в татуировке, но это было лишь легкое расстройство. После встречи с бабушкой Макса мне стало не по себе. Она так ужасно относится к своим внукам, будто ненавидит их. Как так можно?

Всю дорогу мы ехали молча. Я не пыталась спросить у Рейн, почему она так относится к ним, но мне было крайне интересно. Неужели вся проблема только в том, что она была не согласна с выбором дочери? Мне кажется, проблема была глубже.

Когда мы были на кладбище, я решила оставить Макса наедине с мамой, чтобы он хотя бы так с ней смог поговорить и, мне кажется, ему стало немного легче. Конечно, боль от потери матери пройдет не скоро, но он хотя бы смог выговориться. Смог изложить то, что он никому сказать не может и не хочет.

Вернувшись домой, Макс поднялся на второй этаж, Рейн прошла в кухню, а я за ней. Она предложила мне кофе, и я согласилась. Рейн мне нравилась – она была такой простой и искренней, а еще слишком взрослой для двадцати трех лет. Рейн сварила кофе и поставила две чашки на стол. Я же продолжала думать об их встречи с бабушкой.

– Ну как тебе наша бабушка? – спросила она.

– Мне точно нужно отвечать? – мне было неловко говорить с Рейн на частоту.

– Да ладно, я, итак, уже знаю ответ. Она нас терпеть не может, а знаешь почему? – Я покачала головой. – Не потому что её дочери, то бишь наши матери, выбрали не тех мужчин себе в мужья, а потому что она не хочет делиться с нами своим наследством. Она владеет тремя или четырьмя бизнесами, и все они приносят ей огромные доходы. Нет, мне вот лично плевать на её деньги – я всегда хотела, чтобы меня любила бабушка, но, видимо, этого не дано. Она просто не знает, что такое любовь к внукам. – Рейн отпила из кружки. – Самое смешное то, что все свое состояние она завещала детским домам и приютам. Когда мне это рассказала Элеонора, то я чуть в шок не впала. Ты просто представь: чужих детей она любит, а собственных ненавидит так, что даже просто в гости не может их пригласить!

– А ты ей говорила, что вам не нужные её деньги? – спросила я.

– Говорила! И не раз! – воскликнула Рейн. – Знаешь, иногда мне кажется, что она не верит, что мы являемся её внуками. Ну, или думает, что нас вообще не существует. Короче, я не знаю, что в голове у нашей бабушки, но пока дедушка был жив, то он хоть как-то её усмирял, и она пыталась нас полюбить. После смерти деда, она вновь вернулась к своей позиции.

Обычно старики всегда стараются быть ближе к своим семьям, но бабушку Рейн и Макса мне понять было очень тяжело. У меня же не было дедушек и бабушек. Как-то не посчастливилось. Как-то был очень тяжелый год, когда в нашей семье умерло сразу две бабушки и дедушка. А через год умер последний дедушка со стороны мамы. Мне тогда было десять лет и на похороны меня не взяли, так же как и Томаса – его заставили сидеть со мной. Я плохо помнила дедушек и бабушек, но помнила одно – они нас с братом очень сильно любили. Всегда дарили нам различные, хоть иногда и ненужные, подарки. И мы с Томом их любили и очень долго ходили с подавленным настроением, когда они умерли.

– Еще не решила когда уедешь? – неожиданно спросила Рейн.

– А что я уже надоела? – улыбнулась я.

– Нет. – Улыбнулась мне Рейн. – Оставайся сколько хочешь. Да и, в принципе, можешь вообще не уезжать. Ты мне нравишься, Бекка.