И пусть трепещут все мои враги

И пусть трепещут все мои враги
Лора Брайд

– Да пусть хоть перебьют друг друга, не лезь туда! Это мужские разборки, пойми ты, наконец! Драки были, есть и будут, ничего с этим не поделаешь! – Только не в Дармунде! – резко и очень властно ответила Лаки. – Хватит превращать его в исправительное заведение с тюремными законами. Из-за какой-то сотни негодяев все пребывают в постоянном страхе – под кем придется ходить и какую дань платить! Ты даже не представляешь, как это годами жить по понятиям! Я больше не хочу и не буду!

И пусть трепещут все мои враги

Лора Брайд

© Лора Брайд, 2024

ISBN 978-5-0064-2466-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

И ПУСТЬ ТРЕПЕЩУТ ВСЕ МОИ ВРАГИ

Глава 1

Шли третьи сутки испытаний в Заповедном лесу. Предстояло пережить еще один длинный изматывающий день, а за ним бесконечную мучительную ночь.

Претендента оставляли без запасов еды и воды. Все трое суток он должен был провести в полной тишине, чтобы не привлечь внимания лесных обитателей. Среди учеников ходили страшные истории о диковинных существах, но реальней была встреча не с ними, а со стаей диких волков.

К своему несчастью такого опасного зверя Эйлин Келли сегодня и встретил. Вероятно, это был разведчик, выслеживающий добычу. Значит, скоро жди всю стаю. Парень вновь ощутил панический страх, испытанный полчаса назад, когда проснулся от горячего шумного дыхания и увидел перед лицом волчий оскал.

Всю ночь, превозмогая боль, Эйлин поддерживал огонь в небольшом костре и произносил заклинания, чтобы отпугнуть волков, но к утру силы совсем покинули его, и он на мгновение сомкнул налитые свинцовой тяжестью веки.

Келли был крепким выносливым парнем и обладал довольно обширными знаниями, что позволяло ему не дожидаться семнадцати лет для поступления в Школу Друидов. Его день рождения был в ноябре, и провести в Школе Бардов еще год ему не хотелось. Он мечтал заниматься настоящим делом и стать гасителем, как отец, чтобы с честью выполнять высокую миссию друидов.

В их клане всегда существовало деление на своеобразные касты. Еще в Школе Бардов сыновей ловцов зачисляли в специальные группы и начинали усиленно тренировать, а детям лекарей предлагалось углубленное изучение специальных дисциплин. Такое положение дел никого не удивляло и не обижало. Все понимали, что магическая сила передается по наследству, и если далекий предок был воином, то его потомки в большей степени унаследуют физическую силу и выносливость, а не усидчивость и дотошность, присущие лекарям. Способности ребенка определялись при поступлении в Школу Оватов, и если сын ловца или лекаря не проходил специальный тест, это лишний раз доказывало, что ребенок имел чужую кровь.

Эйлин мечтал продолжить дело отца, легендарного гасителя с прозвищем Зубр, и поклялся, что пройдет все испытания, чего бы это ему не стоило. И даже не осознавал до конца, что на кону может стоять жизнь.

В первую ночь он случайно угодил ногой в капкан, когда в нарушение инструкции, которую накануне вбивал ему в голову тренер, обходил свои «владения» с пылающим факелом. Эйлину показалось, что волк подобрался к границе участка, и он решил отпугнуть его ярким светом. Но увидев, что принял за зверя кучу сваленных сухих веток, от досады за свой страх ударил по ней ногой.

Капкан звонко щелкнул стальными челюстями и глубоко вонзился острыми зубьями в живую плоть. Парень сразу и не понял, насколько все серьезно. Боль была вполне терпимой, а небольшой капкан на вид казался довольно примитивным. Он решил, что при свете дня без труда разберется с замком, но утром оказалось, что это проблематично. Отец всегда беззлобно подсмеивался и говорил, что руки у его сына выросли не из того места.

Пытаясь открыть хитроумный замок парень сломал нож, служивший и орудием, и оружием. Это была единственная вещь, которую ему разрешили взять с собой. Впрочем, была еще ракетница с красной ракетой, своеобразный сигнал SOS, подать который у претендентов считалось величайшим позором. Ведь это означало, что ты трус и слабак, а главное – переоценивший себя дурак, возомнивший, что сможет стать великим гасителем.

Он не мог выставить себя в таком свете и подвести отца, который предупреждал, что испытания будут очень серьезными и предлагал участвовать в них через год. Но не только из-за отца Эйлин не имел права так поступить, а и из-за будущего сына, ведь его позор будут помнить годами, и вряд ли предложат следующему Келли проходить испытания.

Нога, стиснутая капканом, воспалилась, и к концу второго дня парень уже не мог на нее встать. Ночью от боли у него временами даже начинался бред, но единственная мысль неустанно билась в голове: «Я выстою. Отец будет гордиться мной. Осталось совсем немного, еще чуть-чуть».

А на рассвете третьего дня, когда силы почти покинули его, Эйлин обхватив руками вековое дерево и прижавшись к нему щекой, тихо попросил:

– Ангел, помоги мне выстоять, – и сквозь боль усмехнулся над самим собой. – Я точно схожу с ума, если уже, как маленький мальчик прошу Ангела помочь и шепчу в ствол дуба, хотя дуб совсем не тот…

Внезапно на него снизошло такое умиротворение, что он опустился на землю и спокойно уснул под шепот дубовых листьев. А через несколько сладких мгновений спасительного сна его разбудил волк, тяжело дышавший ему в лицо.

Эйлин лихорадочно начал шептать все заклинания, которые смог вспомнить, и вероятно какое-то из них сработало. Волк, вернее волчица, испугалась и убежала прочь в гущу леса.

«Ну вот, теперь жди всю стаю, – встревожено подумал Эйлин. – А говорили, что днем их можно не опасаться. Наверное, почувствовали легкую добычу».

Он судорожно сжал в одной руке обломок ножа, а в другой ракетницу, приготовившись, к встрече с волчьей стаей. Однако, время шло, а волки не появлялись, и Эйлин покрылся испариной от напряжения, не зная, с какой стороны ожидать нападения.

Они появились со стороны густой, почти непроглядной чащи, к которой он опасался подходить даже при ярком солнечном свете. Ему казалось, что в ней обитают те диковинные существа, о которых говорили ученики. Только появившиеся были не странными существами, и не стаей голодных волков.

Эйлин заморгал, фокусируя взгляд, и подумал, что видит продолжение бредовых снов. Перед ним стояла уже знакомая волчица и девчонка, проходившая одновременно с ним испытания в Заповедном лесу. Он хорошо знал ее – зубрилку и выскочку Альварес. Она часто была его соперником на дуэлях, устраиваемых профессором Броуди на занятиях по магическим заклинаниям. До недавнего времени ему, хоть и с трудом, удавалось победить ее, но в марте их силы сравнялись, а с середины апреля он уже не одержал ни одной победы. И как ни злился, но вынужден был признать, что она сильнее в магии заклинаний.

Для него, как и для остальных участников, одиннадцатый претендент стал полнейшей неожиданностью. И оказался им не четырнадцатилетний сопляк, что уже неприятно, а соплячка. Все расценили это, как прямое оскорбление. Еще с девчонкой они не соревновались. Эйлин, до этого самый младший в группе, вдоволь наслушался высказываний в свой адрес от старших парней. А на девчонку уже обрушился настоящий шквал насмешек и оскорблений. Над ней открыто смеялись и в лицо называли глупой клушей, которая выбилась из «грязи в князи», а теперь по блату хочет стать гасителем.

«Каждый раз будешь прадеда звать на помощь, крошка?», – издевательски спрашивали у нее, или пищали тоненьким голоском, изображая тупоголовую блондинку: «Я занята, мне надо осветлить корни волос. Давайте перенесем встречу с вампиром на пару дней», «Ой, у меня сломался ноготь, как теперь я завалю мафара?»

Келли не участвовал в подобных развлечениях, но мысленно поддерживал их.

Альварес, вернее Бойер, никому не жаловалась на обидчиков. Она смотрела прямо в глаза говорившему, но ничего не отвечала на злобные выпады. А когда у того иссякал пыл и истощалась фантазия для оскорблений, немыслимо красивые губы девчонки кривились в презрительной усмешке, а изящные плечи приподнимались в удивленном жесте, словно спрашивая: «И это все на что ты способен? Да, не густо…».

Она никогда не опускалась до ответных фраз, и лишь в самых оскорбительных случаях, когда нападавший уже не стеснялся нецензурной брани, начинала громко смеяться. Этот смех был подобен пощёчине и выставлял говорившего настоящим дураком.

А сейчас девчонка с презрительной улыбкой посмотрела на Эйлина и спросила сладким голоском:

– Победа любой ценой, Келли?

Парень с ненавистью глянул на нее. Он чувствовал себя паршиво в этом лесу даже в первый день, когда был совсем здоровым. Его напрягала оглушительная тишина днем и столь же оглушительный для него шум ночью, когда густая темень окружала со всех сторон и прямо физически давила на плечи. А постоянные шорохи, хруст веток и крики ночных птиц сводили с ума, вызывая животный страх. А эта красотка была свежей и беззаботной, словно и не провела двое суток в лесу.

«Уж больно она веселая после двух дней ада А может ее и не было в этом чудесном лесу? – молнией пронеслось в мыслях Эйлина. – Теперь она птичка высокого полета, и ей ни к чему торчать здесь, как всем».

– Что случилось, можешь сказать? Или будешь и дальше молчать, как рыба?

«Ага, так я тебе все и выложил, – хмыкнул про себя Эйлин. – Специально разводишь на разговоры, чтобы потом сказать всем, что Келли не выдержал испытания. Не дождешься, стерва».

– Урсула, ты была права, – насмешливо протянула девчонка и потрепала волчицу по загривку. – Нам здесь не рады.

«Да пошла ты со своей Урсулой. Зачем, вообще, приперлась, кто тебя звал? – злобно прошипел про себя парень. – Или тебя специально подослали, чтобы я начал жаловаться, и тут сразу бы появились тренеры? Я не поведусь на такой дешевый трюк, даже не надейся! Выиграю я, а не ты!»

– Пожалуй, мы зря тратим время на этого идиота, – холодно произнесла девчонка. – Урсула, помоги мне, пожалуйста.

Волчица мгновенно прыгнула на Келли и придавила его к земле.

От неожиданности и страха тот не смог вспомнить ни одного заклинания. Да и как тут связно думать, когда перед носом болтается высунутый язык зверя, а глаза его неотрывно следят за тобой?

Он не видел, чем там занимается Альварес, лишь почувствовал, как ногу сжали еще сильнее, словно жгутом, а затем услышал металлический лязг и краем глаза заметил, как в сторону отлетел капкан. Через несколько мгновений штанину его джинсов закатили и холодный ветерок коснулся обнаженной воспаленной кожи.

– Ты, придурок, совсем ногу загноил, – услышал он недовольный голос. – Хочешь стать одноногим гасителем? О таких еще никто не слышал.

«Я обязательно стану гасителем, а вот ты им никогда не будешь. Тебе лишь разрешили поиграть в эту игру. Считай, дали конфетку маленькой плаксе, чтобы она не ныла».

– Ну, конечно, куда мне до таких крутых парней, как ты, – издевательски ответила девчонка, делая что-то с его ногой, из-за чего по ней заструилась какая-то жидкость. – А тебе не говорили, что при форс-мажоре надо применить ту штучку, которую ты судорожно сжимаешь в руках?

«Хочешь победишь меня, сучка? Не дождешься! Такого подарка я тебя не сделаю!»