Голод

Он промолчал на мой выпад, чуть скривив губы,

Мы быстро и ловко лавировали среди машин. Макар не паниковал на дороге и делал все так же, как со мной, управлял, почти не меняясь в лице.

Когда же мы все-таки попали в пробку, а я приготовилась к долгому ожиданию, он вдруг наклонился ко мне, обдавая своим гипнотическим мужским запахом.

– Что ты…делаешь?

Он, конечно, не мог не задеть коленку, когда тянулся к бардачку. Долго так копался, наклоняясь так низко, что я возбужденно сложила нога на ногу, чтобы он не смотрел на голубые трусики.

– Достал, – победно заявляет он, и я ахаю, когда вижу в его руке мигалку.

– Это противозаконно.

– Есть люди, которым закон не писан, – подмигивает он и ставит оглушающую мигалку на крышу.

Я закатываю глаза и отворачиваюсь. Не могу поверить, что влипла в странные отношения с криминальным авторитетом. Может, стоит прямо сейчас выпрыгнуть из машины, чтобы не пропасть в нем окончательно.

Не могу понять, как он может сочетать в себе ироничность и жесткий нрав, с абсолютным игнорированием законов.

– Как вышло, что ты стал…

– Красавчиком? – подхватывает он, и я поджимаю губы, чтобы не рассмеяться, только дивясь его самоуверенности. – Так это спасибо маме с папой.

– А где они? – тут же задаю вопрос я, но он тут же замолкает, тихо обрубив:

– Далеко.

– Живы?

– Да

– А вот мои.... – пытаюсь разговорить его, но мне тут же прилетает:

– Умерли, знаю, читал досье.

Что? Дыхание перехватывает! И что? Он теперь все-все знает?!

– Это противозаконно. – шепчу я, но понимаю – бесполезно ему что-то доказывать. Ему, кажется, можно все. И даже вот так обхватить мою коленку на светофоре тоже можно, и чертить линии на бедре пальцами можно и, платье задрать тоже можно.

Вот только он еще не знает, что в увлажненном лоне его ждет пиранья, готовая сцапать его пальцы или член. Эта пиранья там, пока мой мозг активно работает, и надо очень внимательно следить, чтобы никакие случайные крепкие напитки его не ослабили.

Его поползновения прервал доносившийся издалека вой скорой помощи. Я тут же посмотрела в ту сторону, на время выпадая из кольца энергетики, в которое своей мужской аурой все сильнее загоняет меня Макар.

Он даже остановился, пропустил карету и вдруг спросил:

– Почему медицина? Только не говори, чтобы бескорыстно помогать людям.

Вот так, не успеешь ничего сказать, как все придумали за тебя.

– Ты считаешь, что бескорыстность – это пустой звук?

– Я считаю, что люди эгоисты. Без исключений. И даже если врач едет в Африку, чтобы колоть вакцину бедным, то он, скорее всего, хочет побывать там или ищет славы.

– Так у тебя все просто. Все покупается, все продается, – он кивнул, не отрывая взгляда от дороги, вдруг резко сворачивая, чтобы заехать на парковку. – Но разве вчера ты не проявил благородство?

– Когда? – напрягся сукин сын, переведя на меня взгляд, и даже руль не отпустил. Словно от правды сбежать сможет.

– Когда вместо того, чтобы лишить девственности, отпустил в общежитие.

Он молчит, а я как дура надеюсь, что он скажет правду.

Он вдруг улыбнулся, отстегнул свой ремень, и, прижав меня взглядом к сидению, приблизил голову и шепнул:

– Люблю наслаждаться десертом, а не пережевывать косточки от яблока.

И что это значит? Он лишил меня девственности, чтобы потом получить особенное удовольствие?

Он почти коснулся моих губ, и я поддалась на встречу, прикрыла глаза, как вдруг… Раздался щелчок, и я ощутила, что ремень больше не давит на плечо.

Макар усмехнулся, и я четко услышала: «идеальная готовность блюда». Это опять про меня?

Ресторан был высшей пробы. И мне бы могло здесь понравиться, если бы я не понимала, что это все пыль в глаза. Словно я не понимаю, с кем имею дело. Словно не понимаю, что он хотел бы поиметь меня.

– И все, что способен придумать великий Макар Черкашин, это фешенебельный ресторан в центре Москвы? – ухмыльнулась я, расстилая салфетку на коленях и только стоило поднять взгляд, чтобы убедиться… Реакция верная. Макар раздражен моим поведением.

– Это необычный ресторан, – протянул он через стол и схватил за запястье, как раз в тот момент, когда в зале полностью погас свет.

Просто взял и погас, оставляя нас в кромешной тьме.

В черном-черном городе. На черной-черной улице. В черном-черном ресторане. Так, стоп. Что я несу? А что еще мне остается, сидя в кромешной тьме, пока мое запястье жжет рука Макара. Тяжелая. большая, с огрубевшей кожей, она словно ставила клеймо всевластия, не позволяя мне даже дернуться.

– Макар, что происходит? Кто-то не заплатил за свет?

Ага, проверка Зюганова. Ты можешь хоть немного помолчать?

– Мне страшно. Когда мне страшно, я болтаю, – не соврала ведь, даже в его клубе я была чересчур словоохотлива.

– Я же тебе уже говорил, что рядом со мной тебе нечего бояться.

– Дамы и господа, – раздался эхом голос и душа убежала со всех ног в пятки. Сейчас точно начнется какая-нибудь жесть. – Мы рады приветствовать вас.

– Это что, квест? Ты привел меня на квест?!

– Да, твою же мать! – шипит Макар. – Закрой ротик, Малыш, пока я его не закрыл членом. Даже стесняться не придется.

От его резкого тона я сникла, продолжала слушать, судя по всему, метрдотеля.

– Единственный вечер в месяц, когда вы лишаетесь зрения, чтобы в полной мере ощутить вкус наших блюд. Наши официанты…