Голод

И я знала, что он думает об этом. Его глаза отражают тот же голодный блеск, что я знаю, есть на моем лице.

– Никаких образований. Наверное, стоит просто сдать анализ крови и пойти отдохнуть.

Вот, умный человек, спасибо.

– Нет, – снова повторил Макар и направился на выход. – Пока мы не выясним, в чем причина боли, никто отсюда не выйдет.

Да что ты будешь делать! Лучше бы потрахались.

Я посмотрела на доктора в поисках поддержки, но тот только развел руками.

– У кого счет в швейцарском банке, тот и заказывает вскрытие.

Ох уж этот мне медицинский юмор. Я нацепила натянутую улыбку, как бы говоря, что поняла шутку и уселась на стул. Ждать и воображаемо бить себя по башке. Во что ты влипла, Рябина?!

Доктора заходили по одному, пока их не собралась целая делегация, заполнявшая почти все пространство небольшого кабинет.

– Макар, – позвала я своего мучителя в этом океане разноцветных голов, но он только покачала головой.

– Со здоровьем шутки плохи, Малыш. А вдруг в банане опасный вирус и ты его разносчица.

Серьезно? В банане вирус? Мне уже стало казаться, что Макар сам как вирус овладевает моим организмом, каждой клеточкой все сильнее, не составляя мне не единой мысли о ком-то другом. Даже о себе собой.

Придется играть свою роль до конца.

Ну а что, возьмут пару анализов, заодно все жизненные показатели проверят. Когда еще выпадет такой шанс?

Только вот шанс этот был на сойти с ума.

У меня взяли кровь три раза. Мочу два раза, калл один раз.

– Ты охренел! – закричала я, когда Макар в очередной раз намылился со мной в уборную. – Я могу посрать в одиночестве?!

В туалете проверила наличие окон. Отсюда уже хотелось сбежать.

Я вообще сильная. Много пережила. Жизнь в деревне, где твой скот может угнать кто угодно, а пару соседей извращенцев очень мечтают отведать твоей вишенки, вообще жизнь не сахар.

Но я выдержала, выдержу и сейчас.

Подумаешь, узи четыре раза, подумаешь, к голове присобачили электроды, а потом и вовсе сделали МРТ всего тела.

Все бы ничего, пока один из изучающих подопытную крысу, то есть меня, врачей не заметил:

– Надо сделать клизму. Судя по снимку, тут забитая кишка.

Да зашибись! Еще лоботомию проведите!

Я не выдержала.

– Ну, хватит! – сорвала капельницу, плевать на кровь, отлепила электроды, стянула с себя сорочку, оставшись в одном белье, и вырвала у врача мои снимки. Забросила в другой конец кабинета. – Сами себе клизму делайте или трубки в горло вставляйте!

– Василиса… – подал голос, и будь я поадекватнее, заметила бы ухмылку.

– Макар, что за дерьмо?! Выгони их всех! – потребовала я и сказала уже мягче, чувствуя, как рьяно скачет в груди сердце. – Мне надо поговорить с тобой. Срочно!

Он внимательно рассматривал мое полуобнаженное тело, так, что кожа тут же покрылась мурашками. Потом лицо, губы, так, что по спине от страха скатилась капля пота. И мне было наплевать на свидетелей. Ему тоже. Он смотрел жадно, властно, пронзительно. Сжигал меня в пожаре собственного желания, энергию которого я чувствую даже на расстоянии.

– Вон, – снова произносит он одно слово, и как по мановению волшебной палочки помещение с белыми панелями остается пустым.

И должно вроде стать свободнее, дышаться легче, но его тяжелый взгляд сдавливает горло, и я часто вдыхаю спертый воздух. Главное, не подключать датчики к сердцу, потому что от частоты биения сломается все. Как будто читая мои мысли, Макар подходит к окну, открывает его, впуская освежающий поток воздуха. Потом закуривает сигарету.

– Здесь вроде больница…

Он молчит, выдыхает еще дым и поворачивается ко мне.

– Ты поговорить хотела.

Ох, можно не так грозно.

– Да. Да. Просто это все слишком, – он вообще мужчина слишком. Тяжелая челюсть, вопиющая сексуальность позы. Руки, где на мышцах четко обрисованы венки, так и манят их погладить. Мечта медсестры с капельницей.

– У тебя болел живот, и я должен знать причину. Если эти дебилы не выяснят, то поедем в Америку. Там народ поумнее будет.

– Ну какая Америка? – уже вскричала от внутреннего напряжения я, всплеснув руками. – Притворялась я, притворялась!

– А я это понял, – усмехнулся он, поражая меня блеском в умных глазах. Он выкинул сигарету в урну и кошачьей поступью направился ко мне. Погоди, а как он узнал?

– Давно?

– Когда ты перестала пускать слезу и держаться за живот. Мне хотелось посмотреть до какой степени вранья ты дойдешь, – не успела я испуганно дернуться назад, как Макар схватил меня за запястье.

И как бы я не упиралась пятками в кафельный пол, он упрямо тянул меня на себя.

– Ты же не будешь меня бить из-за невинной шутки, – суетливо улыбнулась я, и подергала руку. Вдруг случится чудо, и он меня отпустит.

– Не буду, конечно, – оскалился он и притянул меня ближе, отошел на шаг, чтобы сесть на голубую кушетку и зажать мои ноги своими бедрами. – Тем более ты просто обиделась на мое вранье.

– Вооот! – обрадовалась я, что не придется оправдываться. А как он понял? – Стой, а как это ты понял?

Макар перевел взгляд с моего лица на грудь, поднял руки и стянул с плеч лямки.

Когда я хотела вырваться, испуганная напором и силой собственного вожделения, он сильнее сжал бедрами мои ноги и резко накрыл плечи.

– Поздно дергаться. Ты меня, Малыш, со своими дружками не путай. Я таких как орешки щелкаю.

– И что же, мой щелкунчик, ты обо мне понял? – спросила я, понимая, что игры закончились. Теперь я здесь, и он здесь. Мужчина и женщина. Он поднимает взгляд и одним движением руки очень профессионально снимает выданный клиникой бюстгальтер.

– Что ты моя… – провел он по спине руками, заставляя меня выгнуться, так, чтобы перед его лицом, словно вишенки на торте, появились два соска. Он не стал сопротивляться этому подарку и сразу же взял один из них в рот. Да так, что внутри сразу все заныло от предвкушения, а перед глазами заплясали звезды.