Сага о Валькирии. Дочери Руси

Без князя стало скучно и пусто – словно солнце в небесах погасло. Она ходила из угла в угол, и испытывала такую тяжесть, что не знала, куда ей деваться.

– Почему он смеет прилетать, как Стрибог и исчезать, когда ему вздумается?

Но самое печальное в том и состояло, что он никогда больше не вернется, такое явление может быть только однажды. Это она поедет в Киев, как и было обещано. Хотя она слышала, что сам князь там почти никогда не появляется. Но как медленно тянулось время, сколько всего еще может произойти в этом мире.

ГЛАВА 18 В СВАРГЕ

А в Сварге бес рассказывал тем временем Перуну о появлении Святослава в Полоцке. Громовержца не могло не заинтересовать такое важное событие.

– Вот как? – удивился он, – и Святослав спокойно отнесся к тому, что чужестранец на его землях распоряжается?

– Он не жадный, земель у него много, – самодовольно произнес бес, – а потом ему жалеть особенно нечего. Он даже доволен остался тем, что эта окраина преобразилась так, и воины варяжские к нему на помощь придут в случае надобности.

– Но соперничество, он сильно рискует, – Перуну не надо было объяснять, что это такое.

– Конечно, рискует, он всегда рисковал и любил это делать, потому и побеждал всегда. Но он пообещал Рогнеде, что выдаст ее за старшего сына своего, того, которого в великие князья метит.

– И что Рогволод?

– А что ему остается? Согласился, – усмехнулся бес, – он и предполагать не мог, что так быстро и просто можно Киев завоевать. Только человек не может знать и половины из того, что с ним на самом деле приключится, а потом все рухнет, и не поймет даже, как это случилось.

Перун не понял, о Рогволоде ли он говорил или просто размышлял, потому и спросил:

– Это еще отчего, уж не ты ли вмешаться собрался?

– Конечно, не я, только наш друг Локи никогда не согласится с тем, чтобы у них все складно и ладно было. Он непременно вмешается. Вот тогда все и полетит к чертям.

– Ты что, на камень – Алатырь заглядывал?

– Нет, конечно, да и не откроет он мне ничего, я во сны ее заглянул. Ей их колдунья давно посылает. Очень интересные, сказал бы я тебе, сны. И сразу ясно становится, что не видеть ей Ярополка, как и ему Киева не видать. Совсем другой объявится, и будет он хотя и незаконным, но несокрушимым.

Взглянул на него Перун подозрительно. Он знал, что неспроста распыляется перед ним бес. Еще что-то, кроме судьбы этих двоих, он должен поведать. Это ясно было по всему: по хитрой усмешке его, по облику загадочному. Потому и предположил он:

– Думаю, и тебе от этого типа беды ждать надо.

– Ну, это ты уж хватил, – произнес задумчиво Перун, что же там за чудовище такое поднимается?

– Чудовище в человеческом обличии. Злодеи бывают большими и маленькими, некоторые может, и рождены были большими. Только ничего у них не вышло. Но некоторые идут себе и идут, грехи их все копятся. И понимают, что не могут они тащить грехи свои, тогда решаются на самое отчаянное, на безумие полнейшее, уверовав, что только так и можно от непосильного груза избавиться.

Кто-то бросается с горы огромной и сам себя уничтожает, и это еще полбеды. Кто-то любит и жалеет себя, тогда весь мир он разрушать начинает, а это уже еще страшнее будет, такой злодей подрастает. А если еще Локи его использовать для своих пакостей начинает, тут вовсе держись. Все так совпало, что злодей и бог-мститель в одно время появились. Опоздай тот, или поединок Рогволода позднее совершился бы, может, ничего бы и не было вовсе. Но захочет он руками злодея всем нам отомстить, – усмехнулся бес, все это так ясно видя, словно все уже совершилось на его глазах. Он перевел немного дух и помолчал многозначительно.

Не знал он, что, правда из всего этого фантастического рассказа, а что ложь. Да и как вообще бесу верить можно, с фантазиями у него всегда все было в полном порядке. А если он еще заглядывать в разные миры научился – тем более. Но кто же может поручиться за то, что не перегнул он палку, не захотел лбами их стукнуть, чтобы потом полюбоваться на то, как они страдать и враждовать начнут, да не с кем-нибудь, а с самим Локи. Он хорошо помнил рассказы о конце света в Одиновом мире и вовсе не собирался у себя что-то подобное устраивать. А потому и молчал. И никак не мог примириться со всем происходящим.

Бес видел, что Перун не верит ему, и относится ко всему легкомысленно.

– Потом ты мне еще скажешь спасибо, но будет поздно, и никто не сможет тебе помочь.

– Знаешь что, – окликнул его Перун, когда он собирался незаметно смыться, – я думаю, ты должен хорошенько за всем смотреть. Изменить то, что можно, если все так, как ты говоришь.

– Думаешь, у меня на это хватит сил?

– Не прибедняйся, у тебя их больше, чем достаточно, и ты найдешь, как это сделать можно будет.

Нет, бес не набивал себе цену. Он знал, что наступают времена, когда все вокруг переменится. И он может запутаться и перестать соображать так быстро, как требуется. Тогда могут быть ошибки и промахи.

Но ни о чем таком говорить Перуну он не стал, хорошо понимая, что не стоит каркать и кликать беду. Тогда она может обойти этот мир стороной. Но если она появится, то все рухнет. Но почему он придется заранее панике. Как последний холоп трусливого князя. И это он, с которым Громовержец разговаривает почти на равных.

Перун молчал. Он не мог скрыть досады, и знал, что не всегда беседы с бесом могут быть приятны. Тот говорит порой самые нелестные и даже очень обидные вещи. И ясно, что сам ты одной ногой уже стоишь в пропасти. И он, мечом и колдовством отстоявший свое право на верховную власть, может обрушиться вниз, и не спастись.

№№№№№

Бес отправился на землю. В Сварге было в те мгновения уныло и скучно, да еще и опасно. Стоило ему помедлить и затеряться в небесных дебрях, там непременно что-то и стрясется, да такое, что и поправить ничего невозможно. И он во всем виноват окажется, хотя он откровенно их обо всем предупреждал.

Так он и приблизился к земле. Взглянул, как отправляется в свой очередной поход Святослав, и подивился тому, что девочка малютка могла влюбиться в старика. И самое главное – она сохранит эти чувства в своей душе, и никого так сильно больше любить не будет, как его.

Бес ничего не смыслил в любви, хотя постоянно с ней сталкивался. Вопросов у него было больше, чем ответов. Почему милого и доброго отвергают, без всяких объяснений, а грубиян и забияка оказывается самым желанным и любимым. Было в чувствах людских что-то таинственное и для него недоступное. И это его страшно обижало. Влюбленные теряли рассудок, с ними никогда ничего нельзя предугадать и решить разумно. Он точно знал, сколько невероятных глупостей они в жизни своей совершали.

Все сгорает в пожаре любви, – насвистывал он какую-то неведомую, невесть откуда взявшуюся песенку, им самим и сочиненную на ходу.

ГЛАВА 19 У ОДИНА

Не только в Сварге было все известно, и боги собирались следить за всем происходящим. Локи и Один хотели все знать о том, что там в это время делается. Но особенно заинтересован во всем был бог коварства. Он развалился на троне своем и сам с собой разговаривал. Вряд ли кто-то согласился бы стать его собеседником в те минуты.

– Святослав побывал у Рогволода, – произнес он растерянно, и они остались довольны друг другом. Это было бы хорошо для него. Но он не такой дурак, чтобы на это особенно рассчитывать. Святослав хочет взять к себе его ненаглядную дочурку, и при помощи варягов усилить собственное воинство. Но они очень молоды, и есть какое-то время, для того, чтобы все обдумать и устроить так, как надо мне.

Локи был немного удивлен, ведь бес суетился вовсю, и хотя у типа этого было бог, что на уме, но если он и дальше станет вмешиваться, то ему труднее придется. Но бог коварства был реалистом и хорошо понимал, что убрать беса, да еще в его собственном мире не удастся. Легче отыскать иголку в стоге сена, чем этого типа там, где все его знают, любят или бояться и станут помогать во всем. В то самое время, как сам бог коварство такой любовью и сочувствие не мог похвастаться. Усилий приложить придется много, а толку от этого будет мало – в этом он не сомневался тогда. У него не было ни сил, ни желания устранить еще одну помеху со своего пути. Надо все хорошо обдумать и только после этого начинать действовать.

№№№№

Через несколько дней Локи снова обратился к своим размышлениям и сомнениям.

– Девица выйдет замуж за княжеского сына, – думал он, – только не за того, за которого хочет, достанется ей не этот бараноподобный красавец Ярополк, а злодей злодеев, который и сметет его с лица земли. Он превратит ее жизнь в настоящий ад, так, что сам Чернобог ей потом Дажьбога покажется.– Усмехнулся он и решением своим оставался доволен.

Жаль, что Рогволод не узнает, что с ней стало, но может ему с небес виднее будет потом. Принимая такое решение, он понял, что самое главное сделано. Он нашел выход, осуществить задуманное будет делом нехитрым. Он призвал черта Егора – предателя рода славянского, давно и верно ему служившего, после того как он в пух и прах рассорился с Перуном, рассказал ему о Мефи и обо всем, что от него требуется. А после этого он торжественно произнес:

– Я тебя туда отправляю, глаз с Рогволода и девицы его не спускай, у меня будешь появляться только в случае крайней необходимости. Девчонка должна выйти замуж за Владимира, а не за Ярополка, как они хотят, а если что проворонишь или перепутаешь, то я тебя живым в стену замурую, и ни в какой свой ад не попадешь, и не просись.

Говорил он так сердито, и выглядел таким грозным, что черт скукожился весь и знал,, что новый повелитель не только в стену замурует, но еще и что-нибудь пострашнее придумает запросто. Но Мефи он знал еще лучше, чем Локи, и понимал, что возможно замурованным быть – не самое худшее из всех зол, а оказаться на славянских землях, где он немало врагов приобрел, да под неусыпным Перуновым и бесовым оком страшнее будет. Потому и не знал он куда бежать и кому что сказать. Но, в конце концов, после долгих и трудных размышлений, он решил служить не за страх, а за совесть Локи, и подслушал разговоры о близком Перуновом конце, и радовался, что сможет внести свою лепту в это благородное дело. Он знал, что вернется к Одину и с ним останется, когда со славянскими богами покончено будет. Он радовался, что исчезнет весь мир, который посмел его обидеть.

Оглядев беса, Локи решил, что испугал его достаточно, и почувствовал облегчение. Конечно, этот бес был негодяй, который не так много мог, но другого у него все равно не было. И он немного расслабился, после трудов великих.

– Он будет следить за всем происходящим, – решил про себя Локи, и появится, когда время придет. У него хватит хитрости и сноровки, чтобы не завалить все окончательно. И почти совсем успокоившись, он задремал.

– Великая княгиня, – иронично твердил он, – засыпая, – она думает, что самая прекрасная и великолепная, но жуткий ужас, вот что он подарит Рогнеде.

Локи храпел и ощущал себя верховным богом. Он мог повелевать, определять и менять судьбы если не всех людей, то некоторых из них точно, и никто ему в этом не указ. Но Рогнеда была только маленьким штрихом, наброском в той великолепной картине, которую он так старательно рисовал пока в собственном воображении, но она воплотится в реальность. Во сне он видел себя на вершине горы. Но в какой-то миг гора под ногами его рассыпала и стала ползти вниз, И на земле уже валялись камни различной величины. А он все равно оставался в воздухе и как-то там держался. Он парил над грудой обломков и чувствовал себя победителем.

Вот такие невероятные сны иногда грезятся богам. И он вызвал восторг в его мятежной душе.