Отец

– Ну, почему, когда что-то запланируешь, складывается всё с точностью наоборот? – произнесла она вслух. Хорошо, дома не было родителей. Пришлось бы объяснять своё настроение.

Ей так хотелось отправиться в путешествие! Она стала молить Бога, чтобы исчезли свинцовые облака, и показалось солнце. Всматривалась в небо, надеясь, что её молитвы будут услышаны. Но тщетно. Тогда она решила: поездка при любой погоде должна состояться. Надела синюю болоньевую куртку с капюшоном, натянула тёмные спортивные брюки из непромокаемой ткани, достала резиновые сапоги и взглянула на себя в зеркало.

– Не на танцы собираемся! – успокоила себя «Джульетта» и направилась искать в одном из навесов мамин дамский велосипед, на котором та иногда ездила на работу. Старый, зелёного цвета, с кое-где появившейся ржавчиной, без рамы, он выглядел непрезентабельно, но для дождливой погоды – в самый раз.

– Интересно, Гена не испугается ненастья? – беспокоилась она. Это определит многое в наших отношениях, – продолжала рассуждать девушка. – Посмотрим, чего он стоит!

За размышлениями не заметила, как поднялась в гору, откуда было видно, что у школы в назначенный час ждал он. В тот момент ей показалось, что сердце вот-вот выскочит из груди.

– Надо же, пришёл! С таким можно идти в разведку! – заключила она и ощутила на себе нежный взгляд человека, которого недавно безжалостно «экзаменовала».

– Может, никуда не поедем? – теперь уже он решил проверить на прочность свою «Джульетту». Но по её взгляду понял: зря спросил.

– Если ты струсил, так и скажи, – продолжала наступать вожатая.

Тучи на небе не собирались расходиться. По многочисленным огромным пузырям, похожим на воздушные шары, скользящим по зеркальной поверхности лужи, она поняла: дождь зарядил на весь день – солнца не будет. Но вида не показала. «Пионер – всем ребятам пример!» – вспомнила она слова из торжественной клятвы, села на велосипед и поехала навстречу приключениям. Он последовал за ней.

Отец научил дочь главному в жизни – умению брать ответственность на себя. Другой вопрос: насколько это надо было девочке, девушке, женщине? Видимо, здесь сказалось желание Георгия Тимофеевича воплотить свои мечты в сыновьях. Он и не подозревал, какую нелёгкую судьбу предопределил Лене и Люде. Научившись отвечать за свои поступки и брать ответственность за других, они тем самым лишили себя раз и навсегда возможности считаться слабыми. А быть сильными, как известно, – удел мужчин, причём мужественных!

«Джульетта» старалась не отставать от возлюбленного. Из-за невысокого роста ей приходилось крутить педали чаще. Казалось, они промокли уже до нитки. И только проезжавший мимо них междугородный автобус, окатив их с ног до головы, не оставил никаких сомнений. Люда увидела одобрительные улыбки пассажиров. А кто-то даже помахал рукой.

– Ты как? – поинтересовалась на правах старшего товарища Людмила.

Гена ехал молча и только улыбался.

– У меня сухого места не осталось, – вожатая решила, что за разговорами время пролетит незаметно.

Дождь прекратился, когда позади остались двадцать пять километров, почти у самого места назначения. Подруга, увидев до нитки промокших «Ромео и Джульетту», не сразу нашлась, что сказать.

– Ребята, ну, вы даёте! – она бросилась их обнимать, а когда узнала, что гости приехали не с пустыми руками, продолжила: «Какие же вы молодцы!». Шоколадные конфеты, большой пакет развесных галет и … связка таранки собственного производства, которую Гена привёз для своего троюродного брата Игоря Луковцева, показались драгоценным грузом. Каши, супы и компоты участникам туристического слёта порядком надоели. Удивился приезду гостей и начальник методического кабинета Управления народного образования Константин Гуляев. Светловолосый, голубоглазый, невысокого роста, он знал об истории взаимоотношений Людмилы и Гены и относился со снисхождением к их роману.

– Любовь преград не знает! – им обоим показалось, что произнёс он эти слова с лёгкой долей иронии.

– На подобное способны только влюблённые! – оценил безумный поступок по достоинству Костя, так звали его в своих кругах.

– Который час? – спросила вожатая после нескольких минут общения. – Нам пора возвращаться! – не без сожаления заметила Людмила.

Преодолеть такой же путь без отдыха было непросто. Однако ответственность, которую она несла за своего возлюбленного, заставила поторопиться.

– Ребята, с вами хорошо, но к вечеру мы должны вернуться домой, – Люда посмотрела с нежностью на Гену.

Они понимали друг друга не с полуслова – с полувзгляда. Им снова хотелось оказаться наедине. Влюблённые сели на велосипеды и отправились навстречу приключениям. Друзья долго махали им вслед, пока фигуры не скрылись за пригорком. Назад было ехать комфортнее – дождь закончился. Узкая тропинка привела их в берёзовый лес. Неожиданно выглянуло солнце – ослепительное, жаркое. Лучи пробивались через ветви деревьев, словно указывая им, как в сказке, дорогу домой.

Романтическое настроение не покидало вожатую. Воспитанная на пушкинской поэме «Руслан и Людмила», романах французской писательницы Симоны Шанжё про Анжелику, на которую ей очень хотелось быть похожей, она мечтала о большой и светлой любви, впрочем, как и многие девушки её возраста. Чуть позже её сердце покорит роман-бестселлер австралийской писательницы Колин Маккалоу «Поющие в терновнике». Она прочитает его уже будучи студенткой.

– Гена, посмотри, что я нашла! – Люда остановилась, быстро слезла с велосипеда и скрылась за деревом.

«Ромео» последовал за ней. Она что-то скрывала в ладони, предлагая угадать, что там? Не став дожидаться ответа, закричала: «Не угадал!». «Джульетта» протянула руку – на ладошке лежали несколько спелых ароматных земляничин, которые так и просились в рот. Девушка поднесла ладонь к его губам! Глаза её тихо светились. Она почувствовала нежное прикосновение.

– Сладкие? – спросила Людмила.

Казалось, потребность накормить она впитала с молоком матери. По взгляду поняла, как тронул её поступок. Вдруг Гена неожиданно скрылся в лесу.

– Наверное, по нужде? – подумала она, и каково же было её удивление, когда увидела его с букетиком ландышей, которые ещё сохранились в мшистых, а значит, влажных местах. Обычно они появляются в конце мая и цветут всего несколько дней. На смену им приходит лесная земляника. Так трогательно они выразили свои чувства друг к другу. «Ромео» нежно поцеловал свою «Джульетту» и, окрылённые, они выехали из лесу на асфальтовую дорогу. Уставшая и довольная Люда вернулась домой, как и загадывала, до прихода родителей с работы, тем самым избежав лишних вопросов: «Где была? С кем? И почему?».

– С ним можно идти в разведку! – сделала вывод вожатая и погрузилась в глубокий сладкий сон.

Велосипедный марафон стал для обоих испытанием, которое они с честью выдержали, и вспоминали о нём долгие годы семейной жизни.

Людмила проснулась за два часа до прибытия поезда в северную столицу. Привела себя в порядок, выпила стакан чаю с заваркой из зверобоя. Уважающие себя проводники заваривали только его. Это был необычный напиток – ароматный, тонизирующий. Казалось, что он вобрал в себя все запахи полевых цветов. Стоил недорого – восемь копеек без сахара, десять – с двумя кусочками рафинада. Подавали его в в стакане с мельхиоровым подстаканником – отчего становился ещё вкуснее. Поблагодарив проводницу за «волшебный» чай, Люда уставилась в окно. Мимо «пробегали» покосившие от времени дачи, бесконечные смешанные леса и бескрайние поля. Только когда увидела городские пейзажи, «очнулась». Мысль о том, что сейчас на перроне её встретит сестра, придала уверенности.

25. Свобода?

Это сладкое слово «свобода» опьяняет, манит. Редкие не попадают в её сети. Людмиле казалось, что только свободным человек может реализовать свои мечты, а, значит, состояться как личность. Но по прошествии многих лет, после смерти отца, она поймёт, как глубоко заблуждалась. Но об этом – в другой главе. До трагического события пройдёт пятнадцать лет, наполненных радостью, где-то досадой и разочарованием, что свобода была неполной.

Георгий Тимофеевич продолжал держать руку на пульсе даже на расстоянии, хотя делать это становилось с каждым годом сложнее – Люда росла самостоятельной, и простая команда сделать что-то по его желанию не всегда достигала цели. У повзрослевшей дочери он всё больше находил сходств с собой: юным, дерзким и отчаянным. Но, вспоминая, что она стала студенткой рабфака, менял гнев на милость. Цель по-прежнему оставалась единственной – учёба в престижнейшем вузе страны. Отец всегда напоминал дочери об этом, когда та собиралась принять очередное серьёзное решение. Слишком тяжёлый путь прошли они с дочкой, чтобы наконец-то осуществилась их давняя мечта.

Поезд резко замедлил ход. Он, словно подкрадывался к перрону. У девушки сердце забилось чаще. Её, привыкшую к размеренной жизни провинциального городка, мегаполис с его «броуновским движением» страшил.

– Интересно, как Лене удалось «укротить» Ленинград? – она задавалась вопросом и не находила ответа – до разговора «по душам» дело не доходило.

Сестра по-прежнему оставалась для неё загадкой, которую почему-то не хотелось разгадывать. Лена не желала признавать Люду «подругой», которой можно поплакаться в жилетку.

Она не заметила, как поезд остановился. Опомнилась, когда поток людей с чемоданами и коробками увлёк её к выходу. В тамбуре образовалась пробка.

– Ну вот, началось … – не успела подумать провинциалка, как внутренний голос напомнил ей: «Ты же так к этому стремилась!».

Справившись с минутной растерянностью, девушка стала искать сестру. Ей не верилось, что среди разношёрстной толпы она увидит до боли знакомое лицо – единственное родное. Букетами цветов, роскошными и скромными, встречали одних, другие, без сантиментов, устремлялись к метро.

– Неужели не смогла? – девушка засомневалась.

– Люда!!! – ей показалось или на самом деле её окликнула сестра?

Тут же от мысли, что она не одна в этой суете, быстро пошла на знакомый голос. Наверное, впервые сёстры так искренне обрадовались друг другу! Чувство одиночества отступило. С тех пор они пошли по жизни рука об руку.

Спускаясь в метро на эскалаторе, наперебой рассказывали новости. Лена – о жизни в северной столице, Люда – о родителях, родственниках, о соседке Алле, которая тяжело переживала расставание с любимыми подругами.

Они заехали в студгородок, в теперь уже знакомое общежитие Политехнического института. Поели в огромной студенческой столовой. Люда снова испытала отвращение к общепитовским запахам. А ещё она вспомнила кировскую городскую баню, в которой, как и в этой столовой, царили гвалт и хаос …

По тем временам в частных домах не было центрального отопления и водоснабжения. И хотя у Степановых в доме стояла ванна, пользовались ею редко, в исключительных случаях, если кто-то болел. Только истопив котёл, в кране появлялась горячая вода. Мылись в городской бане, куда маленькая девочка ходить не любила, но её никто не спрашивал. Мама с соседкой тётей Шурой превращали походы в баню в своеобразный ритуал. Первое, что надо было сделать, – собрать чистое бельё. И желательно, тщательно выглаженное.

– Девчат, не люблю я гладить, постирать, пополоскать – пожалуйста! Полы помыть – тоже не прочь. Может, выручите?! – так просила Нина Михайловна дочерей, но относилось это по понятным причинам к Лене. Младшей – обращаться с электричеством ещё не доверяли. Сестра откликалась неохотно. Люда хорошо помнила, как бабушка Наташа, переехав из деревни в Киров на постоянное место жительства к своей младшей дочери Любе, гладила одежду своим внукам.

– Начинаем с воротничка, с маленьких деталей, – давала она уроки домоводства своей маленькой помощнице. – С двух сторон проглаживаем, затем – рукава и только потом – полочки.

Люда, отличавшаяся наблюдательностью, обратила внимание на то, как бабушка делала «стрелки» на рукавах. Этот приём она взяла на заметку. Ей казалось, что выглаженное таким образом бельё смотрелось лучше, как новое. Бабушка аккуратно складывала его в стопку, поглаживая нежно рукой, как ребёнка.

– К каждому делу с любовью надо подходить! – приговаривала она. – Без желания лучше не браться. Эти слова девочка часто вспоминала уже во взрослой жизни.