Королева моих грез

– Кажется, это плохая идея, – сказала она, по-прежнему избегая зрительного контакта. – У тебя, наверное, нет времени, чтобы посмотреть все это. Вероятно, мне лучше уйти.

Она опустила крышку ноутбука и выпрямила ноги. Халед сделал стремительный шаг и сел рядом с ней на диван.

– Показывай, что у тебя есть. – Он решил, что уделит ей пять минут.

У нее были фотографии, статьи, обзоры, все хронологически следовало одно за другим.

– Это наше нынешнее шоу, мы выступаем с ним последние три года. – Экран наполнили цвета, движения и танцевальная музыка восьмидесятых.

Халед уже собирался сказать, что эту часть можно пропустить, когда увидел на экране Джиджи, присоединившуюся к другим девушкам. Она была похожа на сверкающего павлина, волочащего мерцающий хвост. Руки ее были изящно вытянуты, искусно сделанное боа из сверкающих стразов покрывало ее кожу от шеи до груди, но не скрывало от взгляда того, что девушки выступали с обнаженной грудью.

Тепло тела Джиджи пробудило в нем воспоминания о прикосновениях к ее груди, и он поднял на смех свои искренние намерения держать от нее руки подальше.

Джиджи нажала на «стоп» и выжидающе посмотрела на него. До сего момента он не был уверен, что шоу – нечто большее, чем просто раскрученный стриптиз. Откровенно говоря, он вообще не был уверен относительно того, что увидел. С одной стороны, он разглядел всю прелесть женственных танцевальных номеров. С другой стороны, он видел обнаженные груди и ягодицы, и это придавало заведению сомнительную репутацию. И все же это было очень по-французски. Джиджи говорила правду, и теперь он понимал, почему парижане сходили с ума из-за того, что кто-то наложил лапу на их драгоценную «Синюю птицу».

И она была хороша. Он даже не ожидал, что она будет так чертовски хороша.

– Ну, что ты думаешь?

Он думал о том, что его плоть возбуждена настолько, что причиняет физическую боль, но это не имело отношения к тому, что он только что видел на экране. Всему виной была рыжеволосая девушка, сидящая рядом с ним на диване, и эта девушка постоянно оказывалась не такой, как он о ней думал.

Он смотрел в полные надежды глаза Джиджи и гадал, что творится в ее голове.

Джиджи поздравила себя с тем, что вела себя в высшей степени профессионально. Она смогла успокоиться и провести подготовленную презентацию почти до самого конца – не придраться.

Конечно, если закрыть глаза на инцидент с охраной в холле. И с толпой на Елисейских Полях. И с папарацци. А еще инцидент с обувью все в том же холле и – Джиджи зажмурилась – инцидент в ванной комнате, который закончился тем, что она лежала в его постели почти голая. Чем меньше она будет об этом думать, тем лучше.

Да, если забыть обо всем этом, она справилась весьма неплохо. Каким-то образом она смогла все преодолеть и заполучить его внимание именно таким образом, каким собиралась изначально, до того как началась вся эта неразбериха. Пора задать ему несколько вопросов.

Но прежде всего она заставила себя посмотреть ему в глаза, впервые с тех пор, как он сел рядом с ней на диван. В конце концов, она не должна стыдиться своего вполне естественного сексуального влечения! Но, взглянув в его бархатные глаза, Джиджи почувствовала, что снова тонет в своих желаниях.

– Так что ты думаешь? – спросила она сдавленным голосом.

– Впечатляет.

– Я хотела бы знать, есть ли у тебя какие-нибудь мысли о дальнейших перспективах кабаре? – отважилась спросить она.

– Понимаю.

Она постаралась не обращать внимания на его сухой тон, делая вид, что сортирует фотографии шоу. Джиджи силилась не сболтнуть, что они не хотят превратиться в заурядный мужской стрип-клуб.

– Это может быть интересно, учитывая твои… остальные владения.

– Я владею несколькими игорными заведениями, ночными клубами, гостиницами… – протянул Халед. Она подняла на него взгляд. – Без стриптиза, Джиджи, – улыбнулся он.

Она облизнула губы.

– Стриптиз – это когда девушки снимают свои «пирожки» и начинают заученно вертеться вокруг шестов.

Он откашлялся.

– Пирожки?

– Ну, накладки на соски.

– Значит, на самом деле вы выступаете не топлес?

Ему вдруг захотелось узнать подробности. Подробности именно о Джиджи, в частности, что конкретно надето на ней во время выступления.

На экране он видел толпу полуголых девиц, увешанных стразами. Зрелище трудно было назвать непристойным, на большинстве европейских пляжей можно увидеть не меньше обнаженных тел. Но Халед был мужчиной, и он прекрасно понимал, как именно смотрят на такое шоу и другие мужчины.

Халед прекрасно видел мельчайшие подробности ее полуголого тела на экране. Он прилагал немало усилий, чтобы его взгляд не смещался к ее груди, учитывая, что ее вполне реальные груди совсем недавно были в его ладонях.

Его пах отяжелел так, что стало неудобно сидеть.

– Обнаженная грудь – традиционный атрибут французского кабаре, – сказала Джиджи и выглядела при этом непорочной, как мать Тереза. – Но кабаре – это не стриптиз. Французское кабаре ставит акцент на веселье, юмор и гламур. Это не заурядная дешевка.

– Развлекательное подразделение моей компании специализируется на игровых и музыкальных центрах. – Он наблюдал, как ее белые зубы впиваются в нижнюю губу, и едва не застонал. – Никаких шестов.

Джиджи не знала, верить ему или нет. О нет, она поверила его словам относительно шестов, но его планы относительно «Синей птицы» – совсем другое дело.

Игровые и музыкальные центры? Джиджи нахмурилась. Она понимала, что Китаев подшучивает над ней, но она подошла к вопросу со всей серьезностью.

– Я просто беспокоюсь, учитывая, что тебе принадлежат довольно странные заведения.

Он улыбнулся:

– Я признаю, что «Жемчужный оазис» в Дубае – это высший класс, но и с ним можно конкурировать.

Джиджи мысленно сделала себе пометку прочитать в Интернете о «Жемчужном оазисе» все.

– А что может заставить «Синюю птицу»… конкурировать? – Она попробовала на вкус это слово и произнесла его так, словно понимала, что оно означает.

– Это ты мне скажи.

– Я не предприниматель, – пробормотала она, – а танцовщица.

– Зачем ты пришла ко мне, Джиджи?

Хороший вопрос! Она уже не раз себе его задавала с тех пор, как узнала, что у «Синей птицы» новый владелец.

– Видимо, потому, что девочкам нужно было, чтобы кто-то выступил от их имени, и я взяла на себя эти полномочия. – Она посмотрела ему в глаза. – И в отличие от них я знаю, какой когда-то была «Синяя птица» и какой она может снова стать. Если только управлять ею будет правильный человек.

Ну вот наконец-то. Искренность. Халед не мог отрицать очевидное: она свято верит в то, что говорит. Ему не по душе было ее обманывать, но после спектакля, который она устроила на Елисейских Полях, он не мог открыть ей правду и сказать, что кабаре он придерживает только для того, чтобы посмотреть шоу перед тем, как продать его.

Джиджи болтлива, она уже успела это доказать. Он не мог рисковать и открыть ей правду.

– Все девушки преданы театру, – быстро проговорила она, словно стараясь разубедить его в том, что она в одиночку предпринимает этот крестовый поход, – но, боюсь, они не до конца понимают, насколько ухудшились финансовые дела кабаре за последние годы. – Она замолчала. – Прости, я увлеклась. Ты не обязан ничего предпринимать, можешь продавать кабаре. От предыдущего владельца мы тоже не дождались никаких перемен.