Он пожал плечами.
– Что-нибудь буду. Как-нибудь дотяну, что там мне осталось. По-моему, этого вполне достаточно. Все, доктор?
Некоторое время длилось молчание.
– Очень жаль, – произнесла, наконец, доктор Бэнкс. – Правда жаль слышать от вас такие вещи, мистер Саммерс.
– Да ну, все равно. В конце концов, прав был другой мой знакомый: все мы просто песчинки, пылинки, дробинки, или как там было.
– Да? – доктор вздернула бровь. – Ну что же, раз вам все равно, это упрощает дело.
Она встала, взяла саквояж.
– Вы страдаете припадками ярости, во время которых склонны к насилию. Припадки эти усиливаются. Близкие вас боятся. Ваше состояние можно охарактеризовать как подавленное. Ваши слова относительно самоубийства звучат здраво, но, к сожалению, именно самоубийцы чаще всего говорят подобные здравые вещи. Вам необходима помощь. Пожалуйста, собирайтесь.
– С восторгом, – отозвался коммерсант. – Что, думали напугать? Да с такой жизнью только в сумасшедшем доме и можно почувствовать себе в здравом уме!
– Прекрасно, – произнесла доктор. – Мистер Маллоу!
М.Р., появившийся что-то слишком быстро, подошел к кровати.
– Сэр, – сказал он бодро, – ну, только не дергайтесь. Мы с доктором подумали… Короче говоря, есть одно милое местечко. Озеро. Парк. Библиотека. Там хорошо.
Несколько секунд длилось молчание. Затем Саммерс поднял взгляд на компаньона. Дюк посмотрел на доктора Бэнкс. А доктор пожала прямыми плечами.
– Не волнуйтесь. Афишировать этот факт мы не собираемся, а вам будет удобно.
– Да какое «удобно»! – задохнулся коммерсант. – Я здоров! Я…
– Ну-ну, тише, – успокоила доктор Бэнкс. – Вы получите возможность спокойно гулять, читать книги, предаваться размышлениям о смысле бытия. В установленное время, конечно. Скучать вы тоже не будете: несложные, физически утомительные занятия позволят вам оценить простые жизненные радости. Дотянете, сколько вам там осталось.
Она подняла глаза на Дюка и ободряюще улыбнулась.
– У санатория прекрасная репутация. С вашим партнером будут хорошо обращаться.
М.Р. покивал. Вздохнул.
– Часто приезжать у меня не получится, – развел он руками. – Да и не разрешат.
Он немножко помялся и ободряюще, совсем, как доктор Бэнкс, улыбнулся:
– Зато никто не будет стоять у тебя над душой. Насчет денег не волнуйся: ты меня знаешь. Доктор, что ему нужно? В лечебницу, я имею в виду.
– Личные вещи, что – нибудь почитать – что – нибудь легкое, конечно, – начала перечислять та. – Какие-нибудь романтические приключения, сказки. Только, пожалуйста, смотрите, чтобы ничего драматического. Ни в коем случае не детективы. Все, пожалуй. Халат и пижаму там дадут. Ах да: бритву ему, пожалуйста, не кладите. Это запрещено.
М.Р. бросил на компаньона беглый взгляд, кивнул и вышел.
В комнате стояла тишина.
– То есть, вы серьезно? – спросил, наконец, Д.Э. – Да? Нет? Доктор Бэнкс, честное слово, вы выбрали плохое время для розыгрышей. Вы себе даже не представляете, насколько плохое.
– Воздержитесь от угроз, мистер Саммерс. Они могут осложнить ваше положение. Я была бы рада извиниться перед вами за неуместные шутки, но, к сожалению, вам придется поехать. Я говорю «придется», потому что если вы не сделаете этого добровольно, я буду вынуждена…
Коммерсант, очевидно, не нуждавшийся в дополнительных пояснениях, решительно, совсем, как в былые времена, произнес:
– Послушайте, доктор Бэнкс, не нужно в лечебницу. Это лишнее, правда! Я в самом деле разговариваю с одним человеком. Но я не слышу никаких голосов. Ну, может же человек представлять себе собеседника мысленно!
– Не надо отказываться от своих слов. Для вас лучше говорить правду.
– Но это правда! Я валял дурака. А что мне оставалось? Ваши намерения были шиты белыми нитками! Конечно, я сразу понял, что дорогой компаньон решил, что я свихнулся и притащил вас, хотя в этом не было никакой необходимости.
Некоторое время доктор не отвечала.
– Вы не можете оставаться в таком состоянии, как сейчас, – сказала она негромко. – Слышите вы голоса или нет, ваше поведение дает достаточные основания отправить вас в лечебницу для душевнобольных. Что скажете, мистер Саммерс? Ничего, конечно. В таком случае, я повторю: что вы намерены делать? Я сейчас уйду, а что станете делать вы? Ну, что вы молчите? Отвечайте. Ваше положение достаточно плохо, чтобы постараться не сделать его еще хуже.
Коммерсант явно пришел в бешенство, но, тем не менее, прекрасно взял себя в руки.
– Я не знаю, – спокойно и вежливо сказал он.
– Не знаете? – переспросила доктор Бэнкс. – Это не ответ, мистер Саммерс. Сейчас вернется ваш компаньон, я ему скажу, что вы просите не отправлять вас в больницу, и тогда он спросит у вас то же самое.
– Ну вот ему, – отозвался коммерсант уже сквозь зубы, – я и отвечу.
Доктор Бэнкс выглянула из комнаты:
– Мистер Маллоу!
М.Р. обождал несколько секунд: он прятался за дверью.
– Звали, доктор?
– Да, – кивнула она. – Мистер Саммерс отказался отвечать на мой вопрос о своих планах. Говорит, что намерен обсуждать эту тему только с вами.
– Правда? – с интересом сказал Дюк. – Что ж, великолепно. Я готов, компаньон.
– Слушай, – Д.Э. повернулся на бок и подпер голову рукой, – как у нас с деньгами? Я могу вынуть свою долю?
– Кто же тебе помешает, – М.Р. пожал плечами, – можешь. Что ты делать-то с ними собрался?
– Хочу уехать.
Маллоу молча сделал знак продолжать.
– Куда-нибудь подальше, – непринужденно сказал Д.Э. – Поменьше людей, поменьше шума. Сниму квартиру, дела можно будет вести по телефону. По почте. Так будет лучше для всех.
– Ты хорошо подумал?
– Мне все равно.