Хроника Свайн-Эберской войны

– Капитан, – крикнул Толкину солдат, и лётчик чуть не подавился. – У нас один свалился!

– Куда? – спросил пилот, пытаясь унять кашель. – На нижнюю палубу?

– За борт.

– Куда? Как это он?

– Пошёл в туалет и вылетел.

– Давно?

– Секунд восемьдесят назад.

– Садись на место!..

– Чего?

– Место!!!

Солдат пулей вылетел из кабины, и Толкин взял микрофон:

– Пристегнуть ремни и приготовится к перегрузкам, всё будет в абажуре.

Толкин сел на место, стянул верёвку, вытащил трубу и резко дёрнул штурвал вниз. Самолёт вошёл в пике. Он крутился так долго, пока Рональд не различил маленькую точку. Она начала расти и, наконец, различались ноги и руки. Это был он! Рональд выжал из двигателей всё что мог и нагнал океанолога. Он сделал дифферент чуть больше и когда океанолог поравнялся с носом «Биовульфа», то дернул штурвал вверх, и Болдинг ухватился за пулемётную башню мёртвой хваткой. Толкин перевёл самолёт в горизонтальное положение и крикнул в салон (предварительно открыв дверь):

– Кто-нибудь, идите сюда!

Один учёный отцепил ремни и, шевеля ватно-свинцовыми ногами, прибежал в кабину.

– Держите так, и не отпускайте! – пилот показал, как держать штурвал и, как нажимать на какую педаль, посадил учёного и сам убежал.

Он достал фонарик, открыл люк на полу салона и пролез в него. Согнувшись он быстро пробежал к носу и залез в прозрачную пулемётную башню. Из её стеклянного купола открывался бы великолепный вид на поля аграрной Белодолии и на великолепное красивейшее чистое пресное озеро Команика, если бы не трясущийся океанолог. Рональд откинул крышку и, его лицо обдала струя холодного воздуха, схватил бедного учёного за ногу и втащил в башню, успев подмигнуть пилоту-учёному, что сидел в кабине. Отчего последний испугался, встал и убежал в салон.

– Ну, – спросил Толкин, тяжело дыша, – сходил в туалет?

– Ну, я смотрю ведь, – начал оправдываться океанолог, – два нуля, значит туалет. На флоте ведь два нуля всегда туалет.

– Крыса ты морская. Это не два нуля, а две буквы «О», что означает «Открывать Осторожно». Ладно, ты в воздухе этого не сделал?

– Как ведь можно?

– А вот так! Некоторые и не такое вытворяют. Ладно, иди в конец салона и дверь прямо!

– Понял ведь.

Океанолог встал и пошёл к люку, Толкин закрыл крышку башни и последовал за ним.

В салоне он обнаружил того учёного-пилота, пристегнутого по всем правилам, тут же метнулся в кабину и увидел огромный холм прямо по курсу. Толкин выжал полный газ и потянул на себя штурвал, но было поздно. Правый поплавок задел зелёный холм. Самолёт тряхануло, развернуло вправо и понесло к земле. Затем он начал крениться на правое крыло. За холмом разлилось озеро.

– Всем приготовится к жёсткой посадке, и этому неврастенику тоже.

Самолёт начал терять скорость и высоту. Он влетел в воду озера на огромной скорости, оставляя за собой след из рваного металла и щепок. Струи воды тут же поднялись в воздух, оставляя за собой маленькие радуги. Затем «Биовульф» развернулся к берегу и остановился только на пляже.

– Всем имеющим техническое образование и руки из нужного места, приготовиться к ремонту поплавка, – известил всех Рональд.

Побережье Белодолии. 6 ро 692 года 17:04

А в это время «Буцефал» шёл на глубине шести сотен футов в Сандзюнию. Он проходил как раз возле рыбацкой зоны Белодолии.

Капитан подлодки, Подлодкасан стоял в передней рубке со штурманом и старпомом.

– Здесь глубина малая, придётся чуть подняться, – сказал штурман.

– Поднимайтесь, – скомандовал капитан.

Маленький рыболовный баркас «Сопливый» («Sopliviy») шел по искристому Спокойному океану. У его борта находились капитан и старпом – оба опытные рыбаки.

– Slushay menya, – начал капитан и достал палочку динамита. – U nas etih shtuk more. Seychas kinu odnu v more i vsya riba nasha.[20 - Белодольцы, народ сильно дикий и их язык очень сложно переводить, потому все цивилизованные историки (а я как раз именно такой) предпочитают заменять их слова такими вот транскрипциями, потому что сами белодольцы не знают как это произносить. (примечание автора.) Слушай меня, пожалуйста. В трюме у нас этого очень много. Сейчас подожгу и кину одну в море, и вся рыба всплывёт. (белд.)]

– A eto zakonno?[21 - А это законное мероприятие? (белд.)] – спросил старпом.

– Ti durak? Konechno, net.[22 - У тебя все дома? Нет, конечно. (белд.)]

Затарахтели чужие двигатели – это шла рыбоохрана. Капитан быстро спрятал за спину динамит. Они вместе со старпомом проследили за лодкой рыбоохраны. Инспектор с лодки осмотрел баркас, проглядел сети и капитана со старпомом, что-то уж больно по-идиотски улыбались. Но чего только в море не бывает, поэтому инспектор не обратил на это и на руки за спиной у капитана никакого внимания. Когда лодка скрылась за горизонтом, капитан зажёг фитиль, и кинул в море динамит со словами:

– Poehali.[23 - Поехали. (белд.)]

Динамит упал в море, оставив за собой всплеск, и сразу же к небу поднялись вода и пламя.

– Капитан, – по селекторной связи доложил акустик, – на поверхности какие-то взрывы. Возможно глубинные бомбы.

– Стоп-машина, – скомандовал Подлодкасан.

Винт замер. «Буцефпл» остановился.

– I istcho[24 - И ещё. (белд.)], – капитан поджёг очередной фитиль и кинул новую палочку динамита в воду.

– Может, у них учения? – спросил штурман с надеждой.

– Может, всё может, – предположил Подлодкасан. – Надо переждать.

– I s dlinnim fitilem[25 - И с фитилём подлиннее. (белд.)], – сказал капитан баркаса и кинул очередную палочку динамита.

– Это ещё что за штучка, – указал штурман на иллюминатор. Где возникло нечто похожее на горящий фальшфейер.

– Динамит!!! – крикнул Подлодкасан, в один прыжок оказался у аварийной кнопки и нажал на неё. Заработали двигатели и на иллюминаторы опустились железные шторки. – Фу, – сказал капитан с облегчением, открыл рот и высунул язык. Его немного трясло. Раздались: взрыв за шторками и треск стекла. – А это уже мелочи. Главное мы спасены. Ну и глубинные бомбы у белодольцев…

Из бортового журнала боевого суперлинкора «Циприт» (с 6 по 11 ро 692 года)