Внутри себя

Или, может, появилось недавно?

А если недавно, то как?

Когда я потерял сознание первый раз?

Или во второй раз?

Неужели сюда кто-то входил?

Для чего оно?

Это и есть ключ?

Все эти вопросы, да и десятки других, хаотично вращались в голове. Действительно как дикие пчёлы: жалят и жалят, одна за другой, безжалостно и со звериной силой. Надо прекратить это, или мозг разлетится вдребезги на мелкие кусочки, как стеклянная колба, которая по-прежнему лежит возле двери.

Где-то из глубины моего тела и сознания появляются силы, заставляющие встать на ноги и сделать первый шаг. За ним второй и так далее. Вот левая ступня аккуратно минует первый осколок, правая медленно обступают ряд мелких стекляшек, кучно расположившихся в небольшой лужице. В нос ударяет резкий запах, правда, не могу понять, чего именно. Скорее всего, химический раствор, служивший защитной оболочкой для языка. Неспешными шажками ловко маневрирую среди сотни других осколков, тщательно выбирая место, куда поставить босую ступню.

Вот уже на расстоянии вытянутой руки стою перед огромной дверью, держащей меня взаперти как минимум уже несколько часов, а может и дней. Присаживаюсь на корточки и с помощью рук убираю мелкие стекляшки, лежащие непосредственно между мной и ею.

– Как тебя открыть, а? – Снова на одну секунду перевожу взгляд на красного циклопа, и понимаю, что ответа не получу.

– Ну хорошо, посмотрим.

Разумеется, меня волнует то самое отверстие, имеющееся в дверном полотне, которое я почему-то раньше не заметил. Но боюсь его изучить, а уж тем более дотронуться до него.

Окидываю внимательным взглядом всю эту гигантскую конструкцию, кажущуюся чудовищем, прибывшим с другой планеты. Она просто нереальных размеров, уверен, толщина около пятнадцати сантиметров. Точно сказать нельзя, но кажется именно такой. На ум приходит швейцарский банк, но эта тёмная гробница мало похожа на денежное хранилище.

Наконец-то решаюсь провести тактильный осмотр. Осторожно касаюсь ладонью гладкой поверхности. Металлическое чудовище невероятно холодное и, кажется, дышит. Второе утверждение – это не что иное, как разыгравшееся воображение, но первое абсолютно точное и правдивое. Провожу рукой вверх докуда дотягиваюсь, затем приподнимаюсь, параллельно этому веду руку ещё выше. Невероятно гладкая и холодная как лёд. Нет замочной скважины, куда можно вставить ключ. Не ощущается никакого дуновения, в ней нет щели или чего-нибудь похожего на это. Понимаю, что с помощью осязания никакую информацию выудить не получится.

Когда я водил ладонью по поверхности двери, то осознанно не касался ниши, расположенной прямо посередине. Ниша, она же обычное отверстие диаметром не больше двадцати пяти миллиметров, выглядела пугающе.

– Что это? – вслух вырвалась стандартная фраза, ставшая здесь обычным делом.

Я смотрел на нишу, как маленький ребёнок, впервые увидевший снег на улице, так же не понимая, что это и что с этим делать. Очередная загадка от моего больного ублюдка.

Провёл ладонью над отверстием – дуновения ветра нет, значит, оно как минимум глухое. Чувствовал себя археологом, который после долгих лет поисков нашёл неизвестный предмет, ранее не встречавшийся в его жизни.

Конечно, в голову моментально пришла одна гениальная мысль, правда она была из категории «дурацкая». Засунуть палец вовнутрь. Но вспомнив всё, что я уже здесь пережил, пришёл к выводу, что это действительно плохая идея.

Нет, никуда и ничего я совать не буду – одна и та же мысль блуждала в мозгу, стремясь покинуть его, но безуспешно. Боялся представить, что там может быть, ведь неспроста в двери имеется отверстие, размер которого подходит для пальца руки.

Решил заглянуть глазом внутрь чёрной дыры. Может, она и не такая чёрная. Может, там есть свет.

Увы.

После того как глаз приблизился, а затем полностью прильнул к отверстию, стало ясно – это дырка, имеющая только вход. Даже здесь нет никакого выхода.

Но всё-таки для чего-то она здесь есть, но для чего? Могу с определённостью сказать, что туда надо вставить некий предмет.

– А-а-а-а-а-а-а, – единственное, что вырвалось изо рта. – Что-то, куда-то, как-то, зачем-то – как меня задолбала вся эта неопределённость.

Отчаяние.

Вот что поселилось внутри меня. Безысходность и непонимание стали соседями моего заточения здесь.

Как же я устал от всего этого бреда. Не знаю, сколько времени прошло с момента моего первого пробуждения. Несколько часов или несколько дней? Даже на этот вопрос нет ответа.

Спать. Хочу спать. Такая хрень сильно утомляет, да и чувство голода вновь пробуждается. Надо поспать, ну или хотя бы прикрыть глаза и дать голове отдохнуть, пусть устаканятся мысли.

Неспешно отошёл от двери к тому месту, где находилась камера. Не хочу, чтобы за мной спящим наблюдали.

Ложиться на холодный бетонный пол было бессмысленно, поэтому присел на корточки, опёршись на стену, которая, кстати, была не теплее пола, обхватил руками колени и опустил голову, касаясь щекой коленной чашечки.

Вот только сейчас стал понимать, что здесь холодно, но жажда сна была куда сильнее. Закрыв глаза, долго ещё пытался понять, что к чему, для чего здесь находится каждый предмет, фотография внутри меня, язык, собачий корм, надписи и это маленькое круглое отверстие. Размышляя над всем этим салатом, не заметил, как уснул.

2

Ещё недавно моё тело находилось в тёмной и промёрзлой комнате, а теперь я стою на кухне. Да, это кухня. Запах жареного мяса резко ударяет в нос, что приводит мозг в восторг. Но есть не хочется, здесь и сейчас не хочется. Это сон, очередное видение. Я это прекрасно понимаю, осознаю, что всё происходящее в этот момент нереально – моё тело по-прежнему находится на полу, там, в неизвестности.

В помещение врывается женщина, замечаю её боковым зрением. Лица опять не видно, но, должно быть, это та самая девушка из предыдущих снов. Она, как всегда, не в духе. Интересно, бывают моменты, когда она не кричит на меня?

Как и в прошлый раз, лицо мутное, словно художник взял ластик и стёр нарисованное выше плеч. Вот как-то так. Уверен, что именно эта женщина, пытающаяся развязать со мной Третью мировую войну, изображена на фотоснимке. Утверждать не могу, но уверен практически на сто процентов, что это она. Слова, произносимые ею, так же, как и лицо, неразборчивы. Шум, треск, шипение – вот что слышу я.

Выходит из кухни, оставляя меня одного, но всё равно слышу её неразборчивый вопль, иду за ней. Открываю дверь кухни, и запах резко меняется. Прихожая. Теперь это аромат не мяса, а собаки. Да, точно собака. Опускаю голову вниз и вижу, что на поводке метрах в трёх от меня около двери, видимо входной, сидит рыжий пёс. Кобель. Его мужское хозяйство видно даже отсюда. Невольно вспоминаю банку собачьего корма. Ну, привет, хозяин лакомства, валяющегося в этот момент на полке холодильника где-то там, далеко отсюда.

Почему собака на поводке и около двери? Что происходит? И где эта истеричка. А, вот и она. Одетая. На ней красный пуховик, синие джинсы, коричневые ботинки, с торчащим мехом изнутри, и шерстяная шапка.

Она собирается уезжать, но куда и зачем? Оставить меня без ответов и понимания?

Нет, так дело не пойдёт.

Берёт спортивную сумку, которая всё это время тихонько стояла в углу, закидывает лямку на плечо, снимает поводок с ручки, заставляя собаку оторвать свой зад от пола, и открывает дверь.

Поток холодного воздуха бьёт по щекам, заставляя меня поёжиться. Как же холодно! На улице зима, да не просто зима, а настоящий мороз. Градусов двадцать ниже нуля, а может и того хуже. Вместе с потоком ледяного ветра в тёплое помещение влетают крупные хлопья снега, за несколько секунд превращаясь в большие водяные капли на полу.

Незнакомка, одетая по погоде, в отличие от меня, быстрыми движениями покидает тёплый дом. Собака неохотно движется за ней. Ну ещё бы, кому хочется в такую погоду выходить на улицу.

Следую за ней. И вот я уже стою на пороге входной двери и вижу, как эта парочка идёт вперёд, с каждым шагом удаляясь от меня.

Не могу допустить, чтобы она ушла вот так, тем самым оставив меня без правды и желанных ответов. Выхожу за ней.

Холод ужасный. Понимаю, что, в отличие от неё, на мне нет куртки, шапки и зимней обуви – я в домашней одежде. Ну, разумеется, кухня, запах мяса, всё говорит о том, что я спокойно пребывал дома и занимался бытовыми хлопотами. А теперь иду в домашних тапочках за сумасшедшей бабой с собакой в настоящий буран.

Тело скукоживается практически до позы эмбриона, руки обхватывают туловище по максимуму, но ноги сами идут за женщиной. Ещё несколько шагов, и впереди просматривается силуэт машины. Теперь понятно, что происходит, по крайней мере, мне так кажется. Она уезжает, и, судя по размеру сумки, явно не на прогулку с собакой.

Сбегает.

Никак иначе, собрала вещи, взяла собаку, возможно даже эта моя собака, и хочет уехать.