Внутри себя

Вспоминаю, я уснул. Не знаю, сколько проспал, да и не хочу знать. Был бы не прочь больше никогда не просыпаться. А зачем? Снова стучаться лбом в неизвестность, она же запертая чёртова дверь, открыть которую просто невозможно. Нужно чудо, но где его взять?

Всё так же сижу, прислонившись спиной к холодной стене, ставшей моей кроватью, и ничего не понимаю. Не понимаю, что со мной произошло. В таких условиях мозг стал не просто туго соображать, а жёстко тормозить. Меня словно огрели чем-то тяжёлым по голове, потому что неимоверно долго происходит пробуждение ото сна.

Вращаю головой влево, вправо, вверх – и понимаю, что я нахожусь всё в том же месте, где ровным счётом ничего не изменилось. Сюда явно никто не входил.

Заставляю серые клеточки головного мозга включиться на полную мощность и помочь мне найти ответ, спрятанный, как я понимаю, внутри меня.

Наконец-то туман в голове рассеивается, и я вспоминаю всё то, что произошло там, на снежной дороге.

Я попал в аварию, но я живой. Либо это был кошмарный сон, причём очень реалистичный, либо я пережил некий момент своей неизвестной жизни ещё раз. О боже, прошу тебя, заклинаю всеми святыми, пускай это будет дурной сон.

Внутри всё каменеет, чувствую, как руки и ноги покрываются холодным потом, по спине в сотый раз пробегает дрожь, сопровождаемая мурашками, напоминающими сотню маленьких колючих иголок.

Нет, это не сон. Чувствую, всё, что я пережил некоторое время назад, – правда. Я действительно попал в автомобильную аварию, стал её виновником.

Закрываю глаза и снова оказываюсь на заснеженной дороге, где отчётливо вижу чёрный внедорожник. Вот он трогается, я стою, мой взгляд устремлён на заднее сиденье, откуда мне машут две прекрасные девочки. Они такие красивые, что на глаза наворачиваются слёзы. «Пока, папа», – эта фраза разрывает мой мозг, как пуля, выпущенная из крупнокалиберного оружия.

«Пока, папа». «Пока, папа». «Пока, папа».

– Нет, хватит, хватит, хватит, – кричу я во весь голос. – Я не могу больше так, хва-а-а-а-а-атит!

Я всё так же сижу около стены, скрючившись на корточках. Хочу встать, но не могу – затекли ноги. Открываю снова глаза, но детский силуэт по-прежнему стоит перед глазами: «Пока, папа».

Нет, этого не может быть. До сих пор не могу поверить, что всё это взаправду, всё это было на самом деле. Надо успокоиться и всё детально разложить по полочкам, по-другому прийти к истине не получится.

Обхватываю голову двумя руками, делаю круговые движения, растирая лицо и шею. Тише, парень, ты ещё ничего не знаешь, успокойся, дыши, – мысленно отдаю себе приказ.

Поднимаюсь, это действие даётся с трудом. Невидимая стрела пронизывает левую часть живота, что приводит к дикому рёву. Проверяю рану – всё нормально, кровотечения нет, да и воспалительного процесса, кажется, тоже, порошок делает свою работу.

Первые шаги даются с трудом, но необходимо заставить кровь циркулировать по телу, особенно сейчас в ней нуждается голова.

Итак, начнём сначала. В голову так и лезет сцена аварии. Чувствам и эмоциям сейчас не место, требуется холодный котелок.

Я семьянин. У меня есть жена, две дочки и собака. Живу в частном доме, в котором недешёвая обстановка – значит я небедный человек. Есть машина, предположительно даже две – одна моя, другая жены. Отношения с женой напряжённые, так как мы часто ругаемся, вернее – она со мной. Вечно недовольна. Предполагаю, на это есть причина. Голая девица, ласкавшая меня, тому подтверждение. Есть любовница или несколько. Неверный муж, но любящий отец. Почему любящий? Да потому что никогда не забуду те эмоции на сердце, когда машина начала увозить моих дочек от меня. Семья сбегает от меня, жена собирает вещи и уезжает на машине. На улице зима, идёт сильный снег. Бросаюсь вдогонку и провоцирую столкновение.

Перед глазами вновь проносится та сцена. Как сейчас вижу серый BMW, за рулём которого сижу я. Вот я теряю управление, машину заносит, происходит контакт с внедорожником, и тот улетает в кювет. Дальше ничего. Пустота. Белый лист.

Во время всего этого мыслительного анализа я ходил туда-сюда перед дверью, словно заводная игрушка. Останавливаюсь, поворачиваюсь к камере видеонаблюдения и некоторое время долго и упорно смотрю в её красный глазок.

– Это твоя семья была в том внедорожнике или моя? – задаю вопрос, в надежде, что откуда-нибудь придёт ответ.

– Это была моя семья, слышишь – моя! – Брызги слюней вместе со словами срываются с сухих губ и летят в сторону красного циклопа.

– Я ничего не понимаю. Если это моя семья была в том внедорожнике, – при этих словах в голове вновь проносится сцена аварии, сводящая меня с ума, – то какого чёрта тебе от меня надо? – Голос становится надрывистым и глухим.

– Тогда кто, что тебе надо? – И вдруг я вспоминаю факт, упущенный мной при разборе видения.

Женщина за рулём. Первоначально я думал, что это та же женщина, то есть моя жена, которая снилась мне раньше. Женщина с фотографии. Но когда я выехал на встречную полосу и поравнялся с внедорожником, то в боковом стекле увидел абсолютно другое лицо. Здесь что-то не то. Определённо это, возможно, ключевой момент. Я не ошибаюсь, я уверен, что это были разные лица. За рулём машины была не та женщина, что на снимке. В аварии погибла не она. Тело вздрагивает, словно меня ударил мощнейший заряд тока. Слово «погибла» оказалось тяжелее любого удара кулаком. Почему в голове пронеслось именно оно?

– Нет, нет, нет. Я этого не могу знать. – Превращаюсь в настоящую юлу, вращающуюся на одном месте. Руки обхватывают голову и желают её раздавить. Ногти впиваются в виски. Хочу вытащить из себя, прежде всего из головы, эти мысли – мысли о том, что в той аварии выжил только я один. Не хочу так думать, но мозг упорно посылает эту информацию.

– Нет, никто не погиб, слышишь. Никто! – я похож на человеческий эмбрион: так же скрючен, только не во чреве матери, а на холодном бетонном полу.

Такие мысли меня убивают. Разрывают душу на мелкие кусочки. Они погибли. Погибли по моей вине. Все – женщина, две девочки и собака.

Ещё некоторое время пытаюсь оторвать себе голову, чувствую, что расцарапал кожу на голове до крови. Только так я мог заставить себя не думать в этом ключе. Я не убийца.

И тут же в глазах появляется телевизор, тот самый, на котором красуется пыльная надпись «УБИЙЦА». Если, когда её обнаружил, я не понимал, к чему она и какое отношение имеет ко мне, то сейчас она не кажется уже такой необоснованной.

Я их убил.

Всех одним махом. Если я не поехал за ними, то все были бы живы, а я не оказался бы запертым чёрт знает где. Вот теперь ситуация немного и прояснилась. Правда постепенно всплывают наружу, но хочу ли я её знать? Это только верхушка грёбаного айсберга. Боюсь узнать, что там за основание.

Не знаю, сколько моё бренное тело просидело на холодном полу около стены, в ожидании чего-либо, но это пошло на пользу. Буря мыслей, атаковавшая голову, после того как я вернулся со снежной дороги, сошла на нет. Находясь здесь, я уже ничем не могу помочь тем троим и собаке. Единственное, что я могу, так это узнать правду. А чтобы её узнать, я должен выбраться отсюда. Моё внимание снова захватила дверь. Мне по-прежнему не давала покоя та ниша в центре двери. Для чего она? Это замочная скважина? Тогда где ключ?

Он где-то здесь, и его надо найти.

Это игра, и смысл её в том, чтобы усложнить мне жизнь, причинить как можно больше боли и страдания. И я уверен, что эта игра ещё не закончилась, а закончится она тогда, когда я приду к правде – вспомню всё. Нередко посещает мысль – а хочу ли я узнать эту правду. Чем дольше здесь пребываю, тем отчётливей понимаю, что правда не такая уж светлая и радостная. Может, лучше оставить всё как есть? Нет. Так ещё тяжелей. Я должен всё узнать и выяснить, кто те люди и что с ними произошло, а самое главное, выяснить, живы ли они.

Ключ, ключ, ключ. Вот моя первоочерёдная задача, она же миссия. Чувствую себя персонажем компьютерной игры, получившим задание выбраться из запертой комнаты. Кажется, такая игра называется квест.

Здесь есть ключ, просто его надо найти. Уверен, что дырочка в дверном полотне и есть замочная скважина, по-любому же она неспроста там. Да и другой щели нет, которая могла бы служить замком.

Решаю обследовать каждый уголок комнаты. Проверяю все предметы, находящиеся здесь: стол, раковину, телевизор, холодильник. Стол ощупал вдоль и поперёк, но ничего отдалённого похожего на ключ не нашёл. Раковина тоже не дала результата, хотя подумал, что дважды один и тот же предмет не может служить тайником. Это игра – квест. А насколько мне известно, в квесте какой-либо предмет не может больше одного раза быть использован в качестве подсказки или ключа. Именно по этой причине ведро, где всё так же бултыхалось дерьмецо, сразу же было исключено из списка потенциальных тайников.

Холодильник и телевизор тоже ничего не дали. Да в принципе они сыграли свою роль в этой пьесе. Тогда где он, ключ. Здесь не так много предметов, которые ещё не использовались мной в качестве игрового инструмента.

Язык. Банка с языком. Вот что ещё не было вовлечено никоим образом. Внутри всё забурлило, придав тем самым надежду на долгожданное спасение. Его же не для эстетической красоты поместили в стеклянную колбу с раствором. Тогда для чего? Думай, чёрт тебя побери, думай.

Неспешно подошёл к месту, где тот самый язык лежал на полу, в окружении сотни стеклянных осколков. Я долго смотрел на него, опустившись на одно колено, и пытался прикинуть, что с ним можно сделать. И чем дольше размышлял над этим, тем больше понимал, что он явно не может быть ключом. Размер отрезанного человеческого органа намного превышал диаметр имеющегося отверстия в двери. Да и главное – как он откроет дверь. Нет, чёртов язык несёт какую-то другую информацию, ту, которая мне пока непонятна.

Всё так же стоя на одном колене, обхватил голову рукой. Что делать, я не знал. Не знаю, как открыть этот металлический кусок говна. Большим и средним пальцами руки надавил на виски, затем стал делать вращательные движения, в надежде на то, что это поможет в поиске нужного элемента. Но вся эта хрень никак не помогала. Чувствовал себя в этот момент спящим вулканом, который вот-вот должен пробудиться после многовековой спячки и взорваться, накрыв своей огненной лавой всё вокруг. Вот что я испытывал. Трудно удерживать разум в покое, когда неудача выбивает почву из-под ног, а потом ещё давит и давит, пытаясь расплющить тебя как жалкого слизняка.

Мне хотелось что-нибудь сломать, разбить, а лучше ударить больного ублюдка, затеявшего со мной всю эту конченную херню, из которой нельзя выбраться. Я встал и начал крушить всё, что можно было.

Сперва досталось старенькому телевизору, на котором по-прежнему виднелась надпись «УБИЙЦА».

– Я не убийца, слышишь? Не У-БИЙ-ЦА. – С последним произнесённым словом я свалил его на пол и наслаждался звуком разбивающегося экрана. Затем досталось раковине. Она была такая хлипкая и нетяжёлая, что с ударом ноги легко поменяла своё положение, оказавшись практически на полу. На десерт я оставил холодильник, который был завален на боковую сторону с таким удовольствием, что это трудно описать. Затем я закричал как разъярённое раненое животное, разрывая на себе последние остатки рубашки. И вот, стоя полуголый, в одних белых штанах, со временем ставших цвета грязи, я напоследок пнул полупустую банку с кормом, которая всё так же стояла на полу. Она отлетела в сторону словно футбольный мяч, ударилась о ближайшую стену, разбросав последние остатки дарованной мне еды, и мирно улеглась на полу.

Моё безумство проходило небыстро, но за эти несколько минут, а может даже и секунд, я почувствовал некое облегчение. Вся злость, обида и ярость вырвались наружу, тем самым позволив телу и разуму очиститься.

Стоит сказать, что если голова и была отчищена, то вот тело нет. Наверное, удар ногой по раковине не дался просто так. Тёплая струйка стекала по левой стороне живота. Видимо, один из швов не выдержал моего буйного поведения. Но сейчас меня это мало интересовало. А вот что действительно меня заинтересовало, так это банка с кормом. Когда пущенный мной, как футбольный мяч, снаряд ударился о стенку, то при его приземлении я услышал характерный металлический удар. Можно было подумать, что это был звук, изданный банкой, но слух подсказывал, что такой звук она издать не могла. Да и произошёл он до того, как банка упала на пол. Я сделал молниеносный вывод, что на дне банки, как и в случае с ведром, что-то спрятано. Значит, теория о том, что желанный ключ от двери находится именно здесь – внутри помещения, оказалась верна. Хотя рано делать такое заключение, мало ли что там выпало из банки, может быть это вовсе и не ключ, а что-нибудь ещё.

Если секунду назад во мне царил настоящий ураган, то сейчас наступил полнейший штиль, лишь громко стучащее сердце свидетельствовало об обратном. В голове тут же пронеслось множество вариантов, что за предмет это мог быть. По звуку можно точно сказать, что он металлический, а самое главное, размер небольшой. Опять подумал о ключе, о таком, что висит у каждого на связке. Но пущенный взгляд на дверь, где красовалась та самая нестандартная замочная скважина, заставил не радоваться раньше времени – уж слишком мал предмет, чтобы быть заветным ключом.

Крадущимися шагами, как будто лежащий предмет мог сбежать от меня, стоит мне только повернуться в его сторону, я направился к нему. Нас разделяло каких-то пару шагов, но даже отсюда было трудно разглядеть, что это. Когда дистанция сократилась до одного шага, мне всё же удалось идентифицировать предмет.

Кольцо.