Однажды в июле

Глаза Салли с лёгким удивлением остановились на конверте, и она несколько мгновений молча на него смотрела. Затем в её взгляде появилось понимание, а на губах ослепительная улыбка.

– Это от Криса? – спросила она. – Скажи мне, что это от Криса.

– Это от нашего сына, – ответил Гарет, протягивая жене конверт. – Он приезжает на автобусе сегодня вечером.

Салли быстро развернула конверт и, вытащив письмо, прочитала его. На лице у неё появилась счастливая улыбка, а потом улыбка исчезла, сменившись озабоченным выражением.

– Тут написано, что он приезжает на вокзал в девять, – сказала она, подняв глаза на мужа. – А у меня совсем ничего не готово! Почему он не предупредил о своём приезде раньше? Нужно запечь курицу и приготовить пирог с яблоками, который он так любит!

Салли бережно свернула письмо и бросилась к дому, но Гарет схватил её за руку и мягко удержал возле себя.

– Салли, послушай, – проговорил он. – Крису придётся добраться домой самому, потому что в девять меня ещё не будет в городе. Я оставил ему записку на вокзале.

Глаза Салли расширились от изумления.

– Как, тебя не будет, когда наш сын вернётся домой?

– Мне нужно отправиться по одному очень важному делу в Денбру, – Гарет не хотел рассказывать жене о том, какое дело требует его присутствия в богом забытом местечке.

– Тебе нужно ехать в Денбру? – Салли, казалось, не могла поверить в то, что слышала. – Неужели шериф не может послать кого-то вместо тебя? Ты что не сказал ему, что сегодня приезжает Крис?

– Шериф не может послать никого, кроме меня, – терпеливо, будто объясняя ребёнку, проговорил Гарет. – Это дело поручено мне, и я его выполню.

– Тогда шериф мог бы и сам оторвать зад от стула и съездить в эту проклятую Денбру, – не сдавалась Салли. – Он всю работу вешает на тебя, такое впечатление, будто это ты шериф, а не он. Но шерифское жалование получаешь не ты, а Клод Мейвезер!

– Шерифу Мейвезеру сегодня нужно ехать за Билли Соммерсом, разве ты забыла?

– Ах, этот проклятый Билли Соммерс! Неужели нельзя было перевести этого грабителя в другое время! А я ещё собиралась идти смотреть, как его будут провозить по городу. Но теперь я точно никуда не пойду.

Гарет едва заметно улыбнулся.

– Крис взрослый мальчик и в состоянии добраться до дома самостоятельно, – он притянул Салли к себе и поцеловал её в щёку. – А я вернусь вечером, и мы устроим праздничный ужин. Я открою бутылку вина, что мы храним с прошлого года.

Гарет снова поцеловал жену и направился к машине. Хорошее настроение неожиданно покинуло его, и тягостное ощущение надвигающейся беды вернулось, но уже с новой, ещё большей силой. В будке громко завыл Дик. Это было так неожиданно, что Гарет даже вздрогнул. Оставалось надеяться, что Салли этого не видела. Последнее, чего он не хотел, это пугать жену.

– Ты, что, и Дика хочешь с собой взять? – удивилась Салли, смотря в сторону старенького полицейского фургона.

Гарет ничего не ответил, молясь про себя, чтобы Дик больше не выл. Почему-то от этого звука у него кровь стыла в венах. Тревога только усиливалась, грозя перерасти в настоящий страх.

– Может, тогда и Димси возьмёшь с собой, – предложила Салли. – Вместе с нею Дик будет смирнее.

Гарет одно время и сам думал о том, чтобы прихватить с собой и Димси. Но сейчас думал, что Димси может пригодиться и здесь. Неизвестно было, куда направился убийца после того, как сотворил весь тот ужас в Денбре. Конечно, пешком ему до городка не добраться, но Гарет не хотел рисковать.

Гарет посмотрел на стоящие в полуденном зное деревья, и ему показалось, что он увидел среди листвы стоящую тёмную фигуру. Это был человек в длинном пыльном плаще, какие обычно носят погонщики скота и ковбойской шляпе, надвинутой на самый лоб, так, чтобы скрывать его акульи глаза. Гарет не мог видеть его глаз, но каким-то образом он знал, что у этого человека тёмные, лишённые всякого внутреннего света глаза безжалостного убийцы. Топора у него не было, но Гарет чувствовал, что если человек захочет кому-то причинить вред, топор ему и не понадобится. Потом он моргнул, и наваждение ушло.

Конечно, никакого стоящего человека среди деревьев не было и не могло быть. Но Гарет видел его так ясно и четко, будто тот стоял перед ним. И даже несмотря на удушающую жару, он чувствовал, как от человека исходит настоящий могильный холод.

– Нет, Димси останется с тобой. Выпусти её из загона, пусть она бегает на привязи.

Салли удивлённо посмотрела на Гарета, но спорить не стала.

– Хорошо, я выпущу её. Она будет рада побегать.

Гарет снова посмотрел на деревья, а потом перевёл взгляд на жену. Сквозь листву пробивались лучи солнца, но Гарету всё равно было холодно.

– Ты же помнишь, где лежат патроны к моему револьверу?

– Конечно, помню, это же я их туда положила.

– Так вот, достанешь револьвер из шкафа, проверишь, хорошо ли он смазан, и заряди его. Пусть он всегда будет рядом с тобой.

На лице Салли появилось обеспокоенное выражение.

– Что-то случилось? Что-то в Денбре? Именно поэтому отправляют тебя? Зачем ты туда едешь? И зачем мне револьвер?

– В Денбре не случилось ничего серьёзного, – солгал Гарет. – Это всё из-за Билли Соммерса и его банды. Не зря же его перевозят в Высокий город. Прокурор боится, что его банда попытается освободить его.

– Чёртов Билли Соммерс и его банда, – улыбнувшись, проговорила Салли, но Гарет знал, что она выполнит его поручение. – Но только безумец рискнёт сунуться сюда, когда Димси будет бегать по двору.

– Держи револьвер при себе, и пусть он будет у тебя на виду. А когда приедет, Крис отдай его ему.

ЛУНА

Она бы проплакала всю дорогу, но боялась привлечь к себе ещё больше внимания. В автобусе её персоне и так уделяли слишком много внимания, многие не сводили с неё взглядов, и хотя она привыкла к подобному, в этот раз от них ей было как никогда горько. Больше всех на неё пялился толстый потный мужчина в соседнем ряду, и Луна буквально кожей ощущала его взгляд. Она поправила волосы, чтобы шрам был не так заметен, но, похоже, мужчина уже заметил его и только ухмыльнулся её попытке скрыть своё уродство.

Луна сильнее прижалась к стенке и стала смотреть в окно на чахлые кусты и бледно-жёлтые высохшие поля. Она всё равно ничего не могла поделать с этими взглядами, и лучше всего было их просто игнорировать. Раньше у неё это неплохо получалось, но сегодня эти взгляды напоминали ей о том унижении, что ей пришлось пережить.

А он ведь почти добился своего, думала Луна, ощущая кожей жар от раскалённого стекла, к которому прижималась. В автобусе все окна были открыты, но это не очень помогало, потому что воздух на улице был горячее, чем жар из печи. Она почувствовала, что по шее бежит струйка пота и скатывается на грудь как раз в ложбинку между грудей. Она бы смахнула эту капельку пота, но не могла этого сделать под взглядом толстого мужчины, который и так не сводил с неё глаз. Джон никогда на неё так не смотрел, как смотрел этот мужчина. Не смотрел так до сегодняшнего дня, когда сбросил свою маску. От этого воспоминания у неё на глазах снова появились слёзы, и она прижалась щекой к обжигающе горячему стеклу, чтобы никто этого не заметил.

Она познакомилась с Джоном Хэльмом на ярмарке в прошлом месяце, и он был, наверное, единственным мужчиной, кто не смотрел на её шрам. Джон работал торговым представителем в фирме по продаже сельхозтехники, и Луна встретила его, когда он пытался продать сеялку одному из фермеров. Он ей сразу понравился, в этом она смело призналась себе тем же вечером, и когда он неожиданно появился на пороге её магазина с букетом цветов и ослепительной улыбкой, она отбросила присущую ей осторожность и позволила пригласить себя на свидание. Теперь она жалела о своей опрометчивости, она даже не дала себе время всё как следует обдумать, очень уж ей хотелось поверить ему.

Самое интересное, что Джон вёл себя как настоящий джентльмен, и за те три встречи, что у них были, когда они гуляли под ночным небом или ездили на озеро, он ни разу к ней, кроме как по-дружески, не притронулся. Он ни разу не выдал своих истинных намерений, хотя, как выяснилось позже, Джон не относился к категории терпеливых мужчин. Но Луна тогда ещё ничего не знала и она никогда ещё не была так счастлива, как в те дни между первым и четвёртым, оказавшимся ещё и последним, свиданием, когда Джон Хэльм показал своё истинное лицо. И проблема была даже не в том, что он пытался ею овладеть, Луна подозревала, что если бы она не знала правды, она бы ему это позволила и позволила с радостью. Проблема была в том, что она поверила ему, не смогла разглядеть истинной натуры этого человека. Из-за этого Луна злилась на себя даже больше, чем на Джона. Она позволила себя обмануть, хотя прежде всегда была так осторожна. Луна думала, что она поддалась фальшивому очарованию обманщика просто потому, что часть её страстно желала в него верить. Она так хотела, чтобы всё это оказалось правдой, что сама себя в этом убедила. Хотя если вдуматься, наверное, можно было и раньше заметить, что на самом деле она вовсе и не нравилась Джону, а все его улыбки и тёплые слова были лишь притворством. Как выяснилось на последнем свидании, он хотел переспать с уродиной, а потом хвастаться этим перед своими друзьями. Она видела такое раньше. Её шрам добавлял ей какой-то особенной привлекательности в глазах некоторых мужчин. Эти мужчины считали, что заполучить её в свою постель будет как минимум забавным.

Луна даже сейчас чувствовала руки Джона на своих плечах. Он так крепко прижимал её к себе, что даже несмотря на то, что она уже знала правду, она испытала искушение уступить ему. Возможно, так было бы лучше для всех. Но потом она поняла, что поступила правильно, потому что, когда она ему отказала, он попытался взять её силой. Луна видела, какое у него в тот момент было искажённое злобой и похотью лицо, и поняла, что все её чувства к этому человеку были таким же обманом, как и всё остальное. Оставалось только радоваться, что она узнала об истинных мотивах Джона, до того как он добился от неё своего.

Главная ирония была в том, что Джон даже и не подозревал, что во всём была виновата его девушка Лиза Су. Это она предупредила Луну о том, что затевает её парень. Конечно, она сделала это не для того, чтобы помочь Луне или уберечь её от позора. Она сделала это исключительно ради себя.

– Знаешь, я ничего не имею против благотворительности, – сказала ей тогда Лиза, смотря на Луну со смесью отвращения и жалости. – Но я против, чтобы платили из моего кармана.

Эти злые слова даже сейчас звучали в ушах Луны. Она и не знала, что её расстроило больше – что у Джона была девушка, о которой он, конечно же, умолчал, или что он хотел воспользоваться её благосклонностью, пользуясь обманом.

Даже не верится, что ещё утром у неё было такое великолепное настроение. Она надела своё лучшее платье, которое до этого две недели шила, представляя, как они с Джоном будут сидеть в настоящем ресторане или гулять по бульвару большого города среди сотен других людей. Джон обещал ей всё показать, и, возможно, в каком-то смысле именно так и было. Он многое ей показал, но только это были не достопримечательности, а своё настоящее лицо.

Автобус, мягко качаясь, летел сквозь раскалённый воздух, и дыхание жаркого дня становилось всё невыносимее. Луна чувствовала, что толстый мужчина продолжает смотреть на неё, но сейчас в его взгляде что-то изменилось.

«Он сейчас подойдёт ко мне и сядет рядом», – с ужасом подумала Луна.

Но толстый мужчина не делал попыток встать и перебраться к ней поближе, он только молча разглядывал её. Луна буквально ощущала этот липкий влажный взгляд на себе, будто он прикасался к ней своими потными руками. Это было так невыносимо, что хотелось кричать. Весь этот день был так ужасен, что хотелось, чтобы он быстрее закончился. Но Луна и не подозревала, что этот день приготовил для неё ещё несколько сюрпризов.