9М. (Этюды о любви, страхе и прочем)

– Не совсем, – я старался отвечать как можно более спокойно, несмотря на ее откровенно враждебный тон. Тем более она спокойно могла выкинуть меня из машины и тогда стало бы совсем паршиво. – Я в курсе общественных настроений. Я слышал про намечающуюся протестную акцию, но свое непосредственное участие в ней не планировал. Однако, по стечению обстоятельств, я оказался рядом этим днем и действительно решил пройти через манифестацию, поскольку я разделяю их позицию.

Л. повернулась всем телом на пассажирском сиденье и смотрела на меня прожигающим взглядом, ее лицо было в темноте и только в глазах мелькали отражения мелькающих огней. Очевидно, что мое оправдание не слишком ее удовлетворило, моя позиция была отлична от ее, и хотя направление указывало примерно в одну сторону, но градус уклона был совершенно различен. Однако, здраво рассудив, что сейчас не самое удачное место и время, чтобы выискивать врагов, она развернулась и буркнула водителю:

– Поехали на квартиру.

– Может лучше домой тебя отвезти, – осторожно спросил он.

– Нет, я не хочу домой, отвези меня на квартиру. Там, если что, есть где поспать.

Ее друг ничего не ответил. Л. продолжила пытаться дозвониться до кого-то из «своих». Я продолжил молчать сзади. В повисшей тишине Серый включил радио. За полчаса, пока мы ехали по городу, о происшествии в центре города упомянули лишь раз и то в виде трех предложений, последнее из которых звучало как «в настоящее время ситуация стабилизировалась». И далее зазвучала спокойная классическая джазовая зарисовка. Парень за рулем усмехнулся и обратился к Л. «Ну как, чувствуешь гордость за свою профессию?». Та ничего не ответила. Она оторвалась от телефона и меланхолично рассматривала мелькающие за окном ночные пейзажи.

В городе, как и сказали, действительно было все спокойно. Мы специально сделали небольшой крюк по дороге. На тех размашистых улицах, где буквально полдня назад кипели настоящие человеческие страсти, теперь было абсолютно чисто. Даже стерильно, не было даже мусора. Асфальт и тротуары были как следует вымыты. Поливальные машины, вероятно заряженные святой водой, практически сразу смыли общественную скверну и недовольство в ливневую канализацию. Лишь пара десятков покореженных металлических ограждений, бесхозно притаившихся в тени, как бы извиняясь, напоминали, что была бойня. Но в скором времени и их не станет. Даже если органы забудут убрать муниципальное имущество, то кто-нибудь непременно присвоит его себе и заботливо унесет подальше от чужих глаз.

Серый расспрашивал подробнее, что и как там было, Л. отвечал односложно, иногда просто игнорировала. Ему приходилось обращаться ко мне, я отвечал, что шли оттуда то, там то стояли грузовики для задержанных, вот так стояло ограждение и тому подобные детали. Он понимающе кивал, это была далеко не первая акция протеста в городе для них.

Наш автомобиль въехал в темный двор, окруженный одинаковыми пятиэтажными домами. Водитель припарковался и заглушил мотор. Мы вышли из машины, было далеко за полночь, вокруг было темно, уличное освещение не работало, звезды были слишком далеко, а луна была вообще непонятно где. Вокруг было только несколько разрозненно горящих окон, но их явно не хватало для гармонии. Я не говорил моим новоявленным знакомым, что я остался без каких-либо средств и со сдохшим телефоном. Л., которая к концу пути незаметно задремала, вышла из машины, протерла кулаками глаза, недовольная от самой себя, что допустила подобную слабость. Она прислонилась спиной к машине и подкурила сигарету. Я мялся в сторонке. Л. протянула мне сигарету, на руке у нее был вытатуирован шестипалый сжатый кулак.

– Спасибо, – я взял предложенное мне.

– Да, долгий день сегодня был.

– Это да…. Это твое первое задержание?

– Шутишь? – Л. прыснула смешком. – Да я знакома, наверное, чуть ли уже не с половиной полицейских в городе. Могу им вежливо кивать, если буду проходить мимо. Хотя имен я их не запоминаю. Для меня они все на одно лицо. Честно, уже сбилась со счета сколько раз меня забирали. Больше десяти точно. Эй, Серый, сколько раз ты приезжал меня вытаскивать?

Ее друг был занят тем, что искал что-то под светом ручного фонарика в багажнике машины.

– Считая этот – девять.

– Ну значит девять, – Л. стряхнула пепел на землю и, подумав, добавила. – Хотя не то, достижение чтобы им гордиться. А тебя что ли первый раз загребли?

– Ну принимали в подростковом возрасте, правда это было очень давно и по мелочи.

– Типа нарушение общественного порядка?

– Ну да.

– Как будто этот гребаный общественный порядок можно хоть как-то нарушить. Огромная недвижимая закостеневшая тварь. Ты видел, они уже успели улицы помыть? Разогнать народ, прибрать улицы и сделать вид как будто ничего и не было. Вот и весь этот общественный порядок. Такой маразм.

– Угу, и по новостям ничего не сказали.

– Здесь, я уже перестала удивляться, – Л. щелчком отбросила сигарету. – Ладно. Ты сможешь добраться до дома?

– По правде говоря, я потерял бумажник. Но ночь приятная, как-нибудь доберусь.

– Это тупо, еще идти сейчас. Можешь у нас переночевать.

– Не хотел бы мешать. Но было бы очень здорово.

– Эй, а у нас есть что поесть? – она снова обратилась к своему другу, который видимо не нашел, что искал, и разочарованно хлопнул крышкой багажника. – Умираю с голоду.

– Что-нибудь найдется, – ответил он.

Мы пошли к одному из темных подъездов. Внутри были очень похоже на полицейский участок, в котором мне посчастливилось побывать. Такие же одинокие лампочки, через одну перегоревшие, та же облезшая краска на стенах. Зеленая, но оттенок был приятнее. Мы поднялись на последний этаж.

Квартира с двумя спальнями, небольшая. В общей комнате на стенах были подранные обои, которые были хаотично заклеены плакатами самой различной тематики: политические с призывами и лозунгами, эротические с игривыми девушками и просто афиши фильмов и концертов. Вдоль стен стояли картонные коробки, на двух столах располагались мониторы и ноутбуки. Две спальни скрывались за закрытыми дверями. На первой двери висел плакат «Не болтай!», на второй – «Сохраняйте спокойствие и продолжайте».

Л. сразу села за свой ноутбук с большим количеством наклеек на крышке, Серый взял меня на кухню. Пока он доставал из морозилки мороженные сосиски и кипятил воду, начал рассказывать, что все они познакомились пару лет назад, как раз на одном из митингов. Были одеты в футболки разных цветов, так и закрепились как позывные, потому сначала это показалось по-шпионски забавным, а потом уже прилипло. Потом они пару раз собирались в барах, и поскольку политические взгляды у них были схожими, то на этом и породнились. Организовали сообщество в интернете, где анонимно писали, о происшествиях, о коррумпированных случаях произвола властей, организовывали единомышленников, участвовали в акциях. Органы, конечно, обращали на них внимание, вызывали к себе, конфисковывали материалы, но до каких-то тяжелых случаев не доходило. Неофициально это место стала штаб-квартирой. Он вместе с парнем в красной футболке незадолго до этого нашли это жилище и стали снимать у одной старушки. Прекрасная была женщина, рассказывала очаровательные истории из своей молодости, тоже была радикальна и свободолюбива. Но уже больше года как она скончалась, они организовали сбор средств через свое сообщество на похороны. Провели церемонию и собрали вещи, готовясь к переезду. Но так к ним никто не пришел и не выселил. Так коробки и стоят, готовые в любой момент двинуться куда-угодно. А так он просто продолжает платить по счетам и понятия не имеет кому теперь принадлежит эта квартира. Здесь они живут с Красным вдвоем, но практически каждый день к ним кто-то да заходит. Общественная жизнь кипит. Хотя по большей части по вечерам они пили или курили траву. Но это только способствует жизни их маленькой ячейки. Л. (он по привычке называл ее Белой) встречалась с Красным некоторое время, порождая этим огромное количество шуток, что «лучше не смешивать», потом расстались, но остались в хороших отношениях, что помогло их группировке не развалиться. Сейчас у них в коллективе было все отлажено и каждый исполнял свою работу: Белая была журналистом, она публиковала на страницах сообщества, то что не могла напечатать в своем издании, Красный – фотограф, старался не пропускать ни одного значимого общественного мероприятия, сам Серый был айтишником, а еще один член команды, Синий, был всем подряд, постоянной работы у него не было, но с людьми он ладил только так, мог добыть что угодно.

Тем временем вода закипела, Серый залил кипятком чайные пакетики в кружках из разных наборов и выложил в большую тарелку десять сосисок с холодной картошкой-фри из фаст-фуда в качестве гарнира, затем позвал Л. на кухню. Та пришла с ноутом, не отрываясь от экрана, устроилась с ногами на табуретку, взяла руками сосиску и сунула в рот. Потом сделала глоток из кружки, поперхнулась. Молчаливо бросила укор на Серого. Тот понял все, и достал из шкафчика початую бутылку коньяка. И еще три совершенно разные кружки. Он разлил коньяк. Мы выпили.

– Есть какие-нибудь новости? – спросил Серый наконец.

– Нет, тут еще появляются сведения, кого куда оформили, но по ним пока ничего.

– Может еще объявятся, – фраза Серого прозвучала с преступным притворством на хороший исход. И это состояние покидающей с каждой секундой надеждой воцарилось в помещении. Л. сходила в ванную, смыла остатки макияжа и немного поправила свои волосы. Она сразу же вернулась за свое место за ноутбуком. На ее лице отражался холодный свет монитора. На щеках и чуть вздернутом носике, очищенных от тональника, показались веснушки. Выразительные контрастные брови были напряженно сведены, голубые глаза суматошно бегали по экрану. Только изредка она отрывалась от монитора, чтобы, закрыв глаза, размять затекшую шею. Мы быстро доели съестное. И все вместе допили бутылку. Серый убрал тарелку и кружки в раковину.

Уже начинало светать. Все были безумно уставшие. Серый предложил пойти немного поспать, но Л. отказалась. «Я еще немного посижу, надо узнать, где они». Он предложил мне место в общей комнате. Небольшой диванчик был завален распечатанными листовками. Я аккуратно все собрал, положил рядом и лег. От подушки сильно пахло сигаретным дымом, так что мне пришлось отбросить ее и подложить под голову свою руку. Серый отправился за дверь с плакатом «Соблюдайте спокойствие…». Л. пока оставалась на кухне. Я уснул мгновенно.

Проснулся я от ноющей боли в шее и обнаружил себя в неестественной позе на стареньком фиолетовом диванчике с прожжёнными дырками. Некоторое время приходил в себя, собираясь с мыслями, что это вообще за квартира и диван. На улице через окна без занавесок уже во всю светило солнце. Я поднялся, размял затекшие конечности. Обнаружил, что боль также присутствует и в правом плече. Сразу вспомнилось как меня не слишком деликатно отводили в грузовик для транзита по городу. Весь вчерашний день постепенно восстановился в памяти.

Дверь в комнату Серого была приоткрыта. Я заглянул внутрь. Там никого не было. Только лишь аскетичный интерьер. Матрас с покрывалом и подушкой, а также стул, на котором сверху было наброшена одежда. Маленький фикус на окне выглядел как непозволительное излишество. Дверь в комнату напротив была открыта, внутри также никого не было. В отличие от своей предыдущей она была обставлена с большей заботой и вниманием к деталям. Был симпатичный стол с лампой, полноценная кровать и даже небольшой шкафчик. Около кровати стояло несколько стопок книг. На полу лежал небольшой мохнатый коврик.

Я вернулся в общую комнату. При дневном свете она выглядела еще неказистее. И так небольшая по площади с башнями из коробок она напоминала лабиринт. Единственное, что ее спасало, так это высокие потолки декоративными плинтусами и великолепная раритетная люстра посередине, впрочем, вся в пыли. Я уж было подумал, что мои новые знакомые ушли по делам и решили меня не будить, что было очень мило с их стороны, но я точно не собирался проводить в этой квартире весь день в непонятном ожидании, когда же они вернутся. В последней надежде я решил проверить кухню. Л. все также была за столом перед ноутбуком. С закрытыми глазами она сидела на стуле во вчерашней одежде, подложив руки под голову, и мирно дремала за столом. Ее спокойное выражение лица контрастировало со вчерашним напряженным и злым образом. Дневной свет ложился на светлые волосы и мягкие черты лица. Видимо, Серый не стал будить обоих несостоявшихся каторжников и тихо вышел. Я тоже не хотел ее тревожить. Скорее всего никаких новостей она вчера не дождалась, но как только откроет глаза снова продолжит свое изматывающий и бесплодный поиск.

Зазвонил ее телефон. Стандартная заливистая мелодия. Она резко подняла голову, сморщившись огляделась вокруг, увидела меня в коридоре, задержала взгляд, видимо, вспоминая, кто я такой и что делаю в их квартире, потом все-таки решила ответить на телефонный звонок. Говорила она сонным голосом, хотя всячески старалась это скрывать. «Да…. Да, это я…… Да, знаю такого…. Не родственник, но близкий человек… Да…» Л. подскочила так, что стул, на котором она мирно спала отлетел назад с грохотом. Голос задрожал, она практически кричала в трубку «В смысле? Это…. Но…. Где? ………… Где он находится?........ Да, блять, просто скажите куда! Я приеду сейчас».

Л. положила телефон на стол, облокотилась руками на крышку стола. Она учащенно дышала и всеми силами пыталась восстановить свое самообладание. Обернувшись, она вновь обратила внимание на меня в темном проходе, я так и остался там стоять, побоявшись пошелохнуться.

– Сказали, что он в тяжелом состоянии и не приходит в себя. Они позвонили по последнему телефонному номеру в истории. Мы с ним говорили вчера днем, в самом начале всего этого дерьма, – тихо произнесла Л. Медленно выделяя слова, словно каждая буква в этом предложении казалась ей каким-то невозможным бредом.

– Кто?

– Вызови такси, надо немедленно ехать.

– Куда?

Она назвала адрес городской больницы, прошла мимо меня, задев плечом, и направилась в комнату с книгами. Открыв ящик стола растерянно начала копаться, достала какие-то документы. Затем пробежалась глазами по полкам, ища что еще может быть полезным. Пока она собиралась, я позвонил в такси. Мне пришлось спросить еще и адрес, где мы находились в тот момент.

– Через три минуты прибудет.

– Хорошо. Вроде всё.

Она положила документы в свой маленький тряпичный рюкзачок, в коридоре накинула куртку и быстро вышла. Я второпях последовал за ней, захлопнув входную дверь. Стремительно спустившись по ступенькам, мы тут же оказались перед входом в подъезд. Машины пока не было. На улице была прекрасная погода, было тепло и безоблачно. На детской площадке играли дети под присмотром бабушек. Ребята постарше играли в футбол на площадке. Дворовые коты лениво спали на скамейках, а шустрые воробьи весело щебетали над ними. Картина неестественной на первый взгляд, но действительной житейской идиллии противопоставлялась нервозному состоянию Л.

– Где такси? – Л. посмотрела на меня со злостью.

– Едет, еще пара минут.