Шотландский ветер Лермонтова

Щурясь от ветра, который здесь, на высоте, был особенно жесток, я вытащил из кармана сигару и не без труда – пламя так и норовило погаснуть при очередном порыве – ее разжег.

– Смотри-ка! – воскликнул Чиж.

Я проследил, куда он указывает, и увидел вдалеке несколько маунтин-байков, которые неслись вниз по склону. В низине находилась небольшая будка; рядом с ней стояло еще несколько машин.

– Перспективная местность, – пыхтя сигарой, заметил я. – Зимой сюда, наверное, еще и лыжники съезжаются…

– Интересно, а Лермонтов умел кататься на лыжах? – задумчиво произнес Чиж.

– Не знаю. Но, думаю, у него и без лыж забот хватало, – усмехнулся я.

Мы постояли на вершине горы еще какое-то время, дыша неподражаемо свежим воздухом и любуясь окрестностями, после чего пустились в обратный путь. Уже на подходе к стоянке с неба начали падать первые капли дождя.

«Опять?» – подумал я, глядя на серые тучи, нависшие над парком.

Наученные горьким опытом, мы облачились в дождевики и отправились в путь. Как выяснилось – не зря: полило, как из ведра. Переднее колесо моего «Бонневиля» с трудом прокладывало путь через непроницаемую стену воды. Я скрипел зубами, но продолжал ехать вперед: остановиться и переждать ливень было попросту негде. Мы ехали на минимальной скорости: дождевой режим «Триумфа» работал безукоризненно, но, памятуя о «стеклянной» резине чижовского «Харлея», я решил не рисковать.

«Как будто Шотландия до того не хочет нас отпускать, что теперь сами небеса рыдают, оплакивая наше скорое расставание».

Наш паром отъезжал завтра вечером из Ньюкасла, а потому у нас было достаточно времени, чтобы полюбоваться центром Эдинбурга, куда так хотел попасть Чиж. План казался неплохим: прогуляться по старому городу, переночевать в гостинице, поутру вернуть «Бонневиль», забрать мой «Харлей» и неторопливо проехаться по побережью на юг до самого порта. В начале путешествия мы были привязаны к местам Лермонтов, но теперь ничто не мешало нам просто наслаждаться чудесными видами шотландской столицы.

К сожалению, в реальности центр Эдинбурга оказался, мягко говоря, не столь хорош.

Во-первых, здесь воняло жженым фритюром, испражнениями, протухшей рыбой и бог знает чем еще. Во-вторых, везде были толпы – сотни людей, будто по указке незримого режиссера, сновали по улицам; гомон стоял такой, что я порой переставал слышать рев мотора «Бонневиля». В-третьих, тут работала весьма жесткая полиция: прямо у нас на глазах патрульная машина «причалила» к тротуару, из нее выскочили двое в форме с решительными лицами. Не долго думая, эта парочка выдернула из толпы двух прохожих, скрутила их, надела наручники и усадила в автомобиль Полминуты спустя патрульная машина уже уносилась прочь, заунывно воя сиреной.

– То есть такое вот тебе нравится, да? – иронично улыбаясь, спросил я у Чижа, когда мы остановились возле фаст-фуда Uncle's Fish & Chips на туристической улице, чтобы перекусить.

– М-м-м… а что не так? – деланно удивился Вадим.

Все столики, кроме одного, в самом центре зала, оказались заняты. Я опустился на свободный стул и усмехнулся:

– Да нет, все прекрасно. Уж точно здесь гораздо лучше, чем в какой-то там деревушке Бамбург с ее потрясающей древней крепостью на самом берегу Северного моря, куда я предлагал тебе отправиться изначально!

– Ты что, еще не насмотрелся на крепости? – фыркнул Чиж. – У меня лично от них уже в глазах рябит…

– То ли дело местные постройки.

– Улыбчивые люди.

– И ароматы подлинной Шотландии…

Вадим не удержался – хохотнул:

– Ладно, признаю – лучше бы мы поехали в твою деревню, чем сюда. Но, черт возьми, три года назад мне правда казалось, что здесь все куда красивей!

– Может, потому что вы тогда большую часть времени по кабачкам гуляли?

– Не исключено, – улыбнулся Чиж.

Пришел официант. Мы, не мудрствуя лукаво, заказали по порции фирменного блюда – ничего более аппетитного в меню все равно не нашлось.

– Слушай, а мне вот что интересно, – сказал Чиж, едва официант скрылся на кухне. – Лермонтов так классно рисовал – по мне, так даже не хуже, чем писал. Почему он не занялся живописью на профессиональном уровне?

– Думаю, ему просто жизни не хватило, – ответил я. – Он ведь все-таки не просиживал штаны за письменным столом, думая, чем себя занять. Он учился в военном университете, потом воевал на Кавказе… удивительно, что это не отбило у него желание творить. Хотя есть мнение, что эмоции, переживаемые на поле боя, напротив, подстегивали его на написание стихов и прозы.

– И все же в голове не укладывается, – хмыкнул Чиж. – Гениальный поэт, прекрасный художник… Талантливый человек талантлив во всем?

– Да, вероятно. Ну, плюс образование детей из знатных родов было на выдающемся уровне – не чета нынешнему. Сейчас некоторые после школы считать и писать толком не умеют, а тогда все писали стихи, все рисовали картины. Другое дело, что не каждый обладал настоящим талантом…

Вернулся официант с нашим заказом, и мы взялись за ножи и вилки. Здешний «фиш-энд-чипс» оказался самым «пластмассовым» из всех, что мы ели в путешествии.

– Ужин королей… – хитро косясь в мою сторону, протянул Чиж. – Ни дать ни взять… Согласен?

– А то! Теперь даже как-то стыдно вспоминать, что за два месяца до путешествия я забронировал стол в Potted Lobster в прекрасной деревушке Бамбург… Зачем, если в центре Эдинбурга можно поесть не хуже и без всякой предварительной записи?

Переглянувшись, мы расхохотались. Душевное равновесие, обретенное после встреч с Томасом Бивиттом и Женей, никуда не делось, и обид на Чижа я, разумеется, не держал. Да, старый город меня немного разочаровал, но я вполне допускал, что хороший проводник мог бы спасти мое впечатление об Эдингбурге с помощью увлекательной экскурсии…

«Но, видимо, не в этот приезд. Ну и ладно».

– А поехали в гостиницу? – покончив с нехитрой трапезой, предложил я. – Есть мысль встать пораньше, сдать «Триумф» и, не торопясь, прокатиться по побережью на «Харлеях»…

– Да поехали. Только сначала заскочим в один замечательный магазин, известный своими сигарами и виски: хочу купить бутылочку скотча.

– А ты точно помнишь, что он замечательный? – сощурился я.

– Вот ничего не буду говорить больше! – со смехом воскликнул Чиж. – Сам увидишь и выводы сделаешь!

Мы расплатились и, выйдя наружу, направились к нашим байкам.

– А это что такое? – нахмурился я.

К стеклу моего «Бонневиля» была приклеена квитанция. К моему удивлению это оказался штраф за парковку в неположенном месте. Да еще и на приличную сумму.

– Сорок фунтов! – смеясь, воскликнул я. – Сорок! И у тебя такой же?

– Не-а, – покачал головой Чиж. – У меня ничего.

– То есть тебе, с московскими номерами, штраф не выписали… а мне, с шотландскими, впаяли по полной программе?!

– А что с меня, русского, взять? – развел руками Вадим. – То ли дело зажиточный шотландец на «Триумфе»!

Я покачал головой и тихо хмыкнул.

«Ладно. Неприятно, конечно, но будем считать это платой за «красочные» впечатления о столице. При сдаче мото в «Триумф» оставлю им денежку и попрошу оплатить штраф…»

– Поехали отсюда, – махнул я рукой, – пока нас, чего доброго, тоже в патрульную машину не упаковали и в участок не увезли!

Чиж не спорил. По дороге мы заскочили в Jeffrey st. Whisky and Tobacco – тот самый магазин сигар и виски, который нахваливал Вадик. Место и вправду оказалось отличным – ассортимент натурально поражал воображение.