Отправь их в Ад!

Рихтер занимает устойчивую позу, тело поворачивается, совершая богатырский замах. Кастет взрывается всеми цветами радуги, зубья неумолимо бьют в челюсть дэва. Каменная башка дергается назад, на этот раз гигант не ревет, он оглушен и раздавлен, на лице следы небывалого удивления.

Еще никто и никогда так не бил беднягу Зарви. Тем более – человечья мелочь!

Убийца перебегает, убирая бесполезный кастет в карман плаща. Руны сгорели, заряды кончились, теперь это просто железка, пусть и весьма неплохо выкованная. Нергал подбирает пулевик, обойма привычным движением щелкает в барабане.

Приставив дуло к виску горного гиганта, Рихтер раз за разом жмет на курок. Гремят шесть выстрелов, голова дэва покачивается на невообразимо толстой шее. Безобразная рана мерцает белыми всполохами, глаза каменюки все еще смотрят вперед. Нергал с большой натугой толкает в спину, громадное тело падает, поднимая в воздух целую тучу брызг.

Убийца поворачивается, чтобы уйти, но его останавливает громкий стон. Ручищи гиганта очень медленно упираются в грязь, спина начинает подниматься, хотя голова по-прежнему опущена вниз.

– Знаешь, здоровяк, ты меня достал! – с чувством ругается человек.

Нергал задирает рукава на левой руке, все предплечье и ладонь полыхает огнем. Наручи Одина раскаляются до красна, боль при этом адская, но она ничто по сравнению с тем, что сейчас испытает дэв.

Запрыгнув на широкую спину, Рихтер пропихивает огненную ладонь в рану на голове, долгое могучее усилие – раскаленный кулак исчезает в черепе великана. Крик, подобный реву сотни быков, вырывается из пасти гиганта, рука убийцы входит в голову уже по локоть. Пальцы нащупали нечто мягкое, нежное, они обхватывают субстанцию, кулак безжалостно сжимается.

Долгая судорога сотрясает каменное тело, рев срывается в инфразвук и затихает, последние несколько секунд агонии – руки великана расслабляются, дэв падает, уже безжизненной гранитной массой.

Нергал огляделся, осторожно подставляя раскаленную руку под струи дождя. Вода шипела, попадая на горячую плоть, вокруг предплечья пыхтел пар, но жар постепенно уходил, забирая с собой боль.

Поверженный гигант лежал почти у входа в поместье. Вокруг, навалившись друг на друга, распластались тела людей. Рихтер наклонился, проверяя пульс – живой! Остальные, по всей видимости, тоже. Чем же таким приложила волшебница, просто выключив целую сотню?!

Заряженный пулевик занял место в кобуре, тесак нырнул в ножны. Перед тем, как уйти, убийца подошел к неподвижной заклинательнице. Темная от былого жара ладонь погладила щеку Клаудии – вроде бы дышит! Пальцы пробежались по тонкой шее, резкий рывок легко разорвал тонкий шнурок украшения. Нергал выпрямился, убирая неприметный кулон в нагрудный карман. Все правильно! Все-таки амулеты подчинения на дороге не валяются…

ГЛАВА 43

Канцлер сидел в гостиной в гордом одиночестве, заняв свое любимое место – небольшой центральный стол. Частенько, во время приемов, здесь собиралась элита общества, особо приближенные люди, допущенные непосредственно к общению с Вейсманом. Остальные могли наблюдать со стороны, завидовать, прислушиваться, но места за толом хватало лишь для избранных.

Теперь Вальдемар наслаждался одиночеством. Он раскупорил бутылку выдержанного виски, рядом обосновалась корзинка, полная льда. Дорогой напиток наполнил стакан, канцлер с удовольствием пригубил алкоголь. Сегодня можно и выпить, расслабиться. Отметить победу над сильным противником.

С улицы доносились приглушенные звуки схватки, чехарда выстрелов сменилась непродолжительной тишиной. Потом вдруг послышался рев гиганта. Что ж, видимо, Зарви решил сам взяться за дело. Так тому и быть, не зря же великан получает поистине королевскую плату.

Правда, в реве слышалось вовсе не торжество, а скорее наоборот – боль и разочарование. Канцлер недоуменно пожал плечами, допивая порцию спиртного. Убить горного дэва нельзя – в этом он был совершенно уверен. А значит, нет повода для переживаний.

Бухнула тяжелая дверь, в гостиную ввалился Нергал, распространяя запахи пота, крови и сырости. На чистый пол полилась дождевая вода вперемежку с комьями грязи. Рихтер демонстративно вытер ботинки о неимоверно дорогой ковер, мокрый насквозь плащ упал на мягкую кожу элитного кресла. На груди убийцы, поверх рваной рубахи, расплылось красное пятно. Такие же пятна виднелись на рукаве и брюках. Впрочем, мужчина, похоже, не испытывал никаких неприятных ощущений в связи с полученными ранами.

Как ни в чем не бывало, он прошелся по комнате, с размаху бухнулся в кресло напротив канцлера. По столу брякнул тяжелый пулевик, открытая бутылка перекочевала в руки убийцы. Он глотнул из горла, лицо пренебрежительно скривилось, Нергал едва не закашлялся.

– Что за сивуха! – буркнул мужчина.

Бутылка отправилась в полет, звякнуло стекло, виски растеклось по паркету.

Вейсман наблюдал за действиями Рихтера со смесью изумления и непонимания. Только теперь он захлопнул распахнутый от удивления рот.

– Где Зарви? – голос канцлера дал петуха, ему пришлось срочно прокашляться.

– Зарви? Горный гигант что ли? – устало усмехнулся Нергал, – Сдох!

– Дэва нельзя убить…

– А ты пробовал? Нет? Ну вот то-то же…

Вейсман сощурился, окинув сидящую перед ним фигуру проницательным взглядом.

– А ты хорош, Рихтер! Невероятно хорош! – заговорил он, – Я отлично разбираюсь в людях, но ты… Тебе удалось меня удивить. Я тебя недооценил, причем сильно! Но знаешь что, нам совсем не обязательно враждовать. Гораздо лучше объединиться для общего блага! Ты ведь не прочь поработать на меня?

Канцлер замер, ожидая ответа, но его не последовало.

– Брось, Рихтер! Ты ведь понимаешь, что убивать меня бессмысленно. Дело не во мне или Кроу, отдельные личности ни на что не влияют. Увы, к худу или к добру, но такова Система. Сама жизнь устроена таким образом, что к власти приходят люди, подобные мне. Прочие же отсеиваются еще на дальних подходах. Разве ты не видишь в этом закономерности?

Нергал молчал, ладонь убийцы обхватила рукоять пулевика, взгляд нетерпеливо блуждал по гостиной.

– Ты не можешь меня убить! – повысил голос Вейсман, – Я – властелин Пруссии! В моих руках вся полнота власти! Никто в стране не может и шагу ступить без моего разрешения! Законодательная, исполнительная, судебная – вся власть у меня! Давно уже нет никакой Республики! Есть я! Верховный канцлер! Так было и так будет всегда!

Убийца молчал, не проявляя агрессивности, и Вейсман слегка успокоился. Он заговорил чуть более вкрадчиво, словно с капризным ребенком.

– Взглянем на ситуацию с другой стороны. Ты мог бы поработать на меня, а взамен я готов предложить…

Бах! Пулевик дернулся, гром выстрела разнесся под потолком, пуля разнесла голову канцлера в мелкую труху. Труп еще некоторое время болтался, удерживаясь в сидячем положении, потом шумно завалился под стол.

– Вот черт, палец дрогнул, – сокрушенно покачал головой Нергал, – Так и не узнал, чем он собирался меня купить…

Рихтер поднялся, кинувшись собирать вещи. Через несколько секунд хлопнула дверь, мокрая свежесть пахнула в лицо убийце. Мгновение он постоял у крыльца, будто в нерешительности. Ветер раздувал полы темного плаща, дождь накрыл водной пеленой. Нергал быстро пошел прочь, без следа растворившись в сгущающихся вечерних сумерках.

ГЛАВА 44

Центральный вокзал Берлина жил своей жизнью, не засыпая ни на секунду даже ночью. Высокое здание из стекла и железа, лоснящееся желто-фиолетовым огнем фонарей, вмещало в себя тысячи пассажиров, как только что прибывших на широкий перрон, так и ожидающих рейса.

Ночной зал ожидания представлял из себя довольно мрачное зрелище. Помещение, наполовину утонувшее во мраке, почти целиком занимали длинные деревянные скамьи с высокими спинками. По периметру располагались всевозможные ларьки с едой, выпивкой, газетами, сувенирами и прочей ерундой, совершенно необходимой в дороге. Освещение присутствовало только у торговых точек, в дальнем конце зала мигала одинокой лампой витрина задрипанного кафе. Все остальные углы погрузились в тень, скрывающую грязь, запустение и страх.

Почти ни одна лавка не пустовала. Толпы пассажиров с баулами и чемоданами всех мастей сновали взад и вперед, частично оседая на скамьях, частично разбредаясь между ларьками. Из темных углов угрюмо поглядывали кучки неблагонадежных элементов, выискивая наивную жертву для своих афер.

Взгляду предстает забавный срез общества всех мастей: от богатеев до нищих, от аристократов до плебеев, от замкнутых интровертов до крикливых возбужденных говорунов. Со всех сторон слышится говор, крики, шум толпы, хлопанье дверей, далекий перестук и гудки поездов, голоса дикторов и торговцев. В нос бросаются запахи жира, грязи, крепкого чая, легкого алкоголя и курева.

Среди этой суеты и толчеи, почти в центре зала ожидания сидел человек, занимая длинную скамью целиком. Мрачная фигура в темном плаще и шляпе отпугивала как среднестатистических обывателей, так и мелкую шпану – никто не рисковал усесться рядом. В руке мужчины болтались ручки небольшого саквояжа, серые глаза смотрели на окружающих без какой-либо явно выраженной эмоции. Он не проявлял никакой враждебности или агрессии, но аура смертельной опасности, расходящаяся от напряженного силуэта, казалась почти осязаемой.

Из людского потока отделилась стройная фигура в щегольском плаще и не менее модной шляпе. Молодой парень подошел, держа руки в карманах, спокойно уселся на расстоянии метра от мрачного пассажира. Секунду ничего не происходило, потом оба повернулись, встретившись взглядами.

– Неужели я так предсказуем? – спросил Нергал.

– Чуть меньше, чем другие, но все же… – Ханс позволил себе тень улыбки, – Машина разбита, воздушные порты закрыты… Куда же еще деваться?

Убийца сверлил собеседника взглядом, напряжение в воздухе возросло до максимума.

– И что теперь? – мрачно поинтересовался Рихтер.

– А что ты планируешь? – вопросом ответил Краузе.

– Я уезжаю.