Легенды о Дневе. Право на счастье. Часть 1

– Оба варианта хороши, но существуют и минусы. Если нет свечения, то маги крови не смогут настигнуть вас по остаточным кластерным потокам, но при этом каждое заклинание заставляет вас терять энергию, которую нужно восстанавливать. Со свечением всё наоборот, кластерный поток возвращается обратно к магу, не допуская потери энергии, но несет в себе скрытую угрозу, так как по нему маг крови может ухватиться за колдуна.

– Знаешь, что мне всегда нравилось в тебе? Ты умнее остальных магов, всегда стремишься понять происходящие вокруг процессы. Тебе интересна сама сущность магии. Другие же, просто учатся делать заклинания, словно это математика или чистописание. Они даже не понимают всех возможностей своего организма. Ты помнишь ту молнию, которую сделала утром?

– Конечно, помню! – с гордостью ответила Илина.

– Теперь ты понимаешь, что она не прекращалась потому, что ты направила весь поток в одну точку, сконцентрировав своё внимание на его управлении вне своего тела. Когда ты закончила заклинание, весь этот поток не осел во внешней среде, как это обычно бывает, а вернулся к тебе. Из-за этой способности ты можешь применять очень сильные заклинания без особых проблем для себя.

– Но ведь я устаю также, как и другие маги.

– Понимаешь, естественно ты задействуешь сто процентов своей энергии, но возвращается обратно процентов девяносто семь. Хоть и немного, но часть поглощает внешняя среда. Природа так устроена, ты не можешь обеспечить полное возвращение своей энергии. Это медленнее, но всё же ослабляет мага.

– Об этом я не задумывалась. Скажите, а можно колдовать абсолютно без потери энергии?

– Можно, но очень опасно. Так колдуют Пророки, вся их энергия циркулирует внутри них и любое заклинание тратит эту энергию на свой организм. Ведун может научиться применять способности Пророка на деле. Естественно не следует этого делать при сотворении боевых заклинаний, потому что ты можешь вернуть урон. Но вот что касается самолечения, или обычных огоньков, то эту энергию можно вернуть обратно.

– Альвур, вы сможете научить меня этому?

– Теринс сможет, теперь у тебя появится ещё один наставник. Моя супруга научилась комбинировать возможности пророка с боевой магией. С понедельника два занятия в неделю будет проводить она. Это поможет тебе больше узнать свои возможности. Ты можешь быть свободна, Илина, мне пора отдыхать.

– До завтра, Альвур, спокойной ночи.

***

Илина зашла в библиотеку за книгой и направилась в спальню. Скинув с себя одежду, она пошла в ванную. В каждой спальне стояли бронзовые ванные с резными ножками в виде дельфинов. Благодаря разработкам норвинцев и небольшой магии в замке был водопровод. Набрав полную ванну горячей воды, Илина добавила в воду пару капель розового масла и опустила одну ногу в воду. Горячая вода обожгла кожу, медленно она легла, запрокинув голову на спинку ванны. “Это то, что нужно, после такого тяжелого дня” – думала она. Она медленно натирала свои руки мыльным раствором, прикрыв глаза и слушая стрекот сверчков. Девушка лежала в ванне, пока вода не остыла, а свечки не начали затухать. Накинув легкий красный халат, она побежала по холодному мрамору босиком в комнату. Высунувшись в коридор, она попросила дежурного принести немного виноградного сока и яблок. Поймав на себе его неловкий взгляд, она покраснела и закрыла дверь. Пока она приводила себя в порядок, дежурный поставил поднос на столик возле двери и постучал. Когда она открыла дверь, в коридоре было уже пусто. Илина забрала поднос и залезла с ним на кровать. Девушка достала письмо, которое ей передал вчера посыльный Брайтона и вскрыла. Она давно просила его рассказать о себе, и он пообещал открыться в письме.

«Здравствуй, моя дорогая Илина. Ты много раз спрашивала обо мне. Жил я, как и все обычные мальчишки, с матерью и отцом. Отец мой был солтысом в деревне под названием Райтен. Жили мы счастливо, я как единственный наследник во всем помогал им. Матушка моя, будучи бардом, учила меня играть на лютне, а отец как полагается бывшему солдату – драться на мечах. Спустя столько лет я понимаю, что больше любил мать. Она была ласковой, доброй и невероятно красивой женщиной: её густые чёрные волосы переливались на солнце, а глаза были цвета небесной глади. А как она готовила, я до сих пор помню замечательный запах сдобы и молока!  Звали моих родителей Женьерм и Велена. Когда мне было шесть лет, отец взял меня на рыбалку. Возвращаясь домой, мы увидели младенца, брошенного среди деревьев. Хоть мой отец и был строгим, но он не смог оставить бедное дитя умирать. Мама приняла её, как родную, и назвала Ида.

Когда мне исполнилось десять лет, отец с матерью взяли меня в Брутц, а сестру оставили с няней. Я уже был в городе, там часто проводили ярмарки. Мне нравилось ходить между лотков, выбирая сладости и игрушки вместе с мамой, пока отец решал важные дела. Но в этот раз всё пошло не так: на нас напали. На всю жизнь мне запомнилось то, когда один из нападавших пронзил мою матушку мечом. Я спрятался в кустах и с ужасом смотрел на это, стараясь не выдать себя. Однако один из них заметил меня и со всей силы пнул, повалив на землю. Мою смерть прервал свист, раздавшийся из леса. Нападавший упал на меня с торчащей стрелой в спине. Когда я выбрался из-под него, все бандиты уже были мертвы. Это был первый раз, когда я увидел эльдариилов. Они перебили нападавших, но оказалось уже слишком поздно. Родители были уже мертвы. Красивая эльдариилка с белыми густыми волосами взяла меня на руки, она что-то говорила остальным на незнакомом мне языке. Они взяли меня с собой, в лагере я увидел десятки палаток, обозов и телег стоявших полукругом. Я понимал, что больше никогда не вернусь в родной дом. Меня встретил высокий старый эльф, который говорил на общем языке. Он попытался утешить меня, и я остался с ними.

Так началась новая жизнь, полная приключений. Я быстро выучил эльфийское наречие и свободно говорил на нём. Иногда мы выходили в город, беловолосая эльдариилка покупала всем сладости и игрушки. Звали её Тиринаилин, на протяжении четырёх лет она заменяла мне мать. Когда мне исполнилось четырнадцать, караван решил двинуться дальше. Тиринаилин дала мне денег и отправила на ярмарку купить с собой то, что будет напоминать мне о доме.

Вернуться обратно мне не удалось. По дороге к ярмарке я решил срезать и пройти через трущобы, где на меня напали. Один из бандитов рассёк мне кастетом переносицу. Очнулся я в тёмной карете без окон, рядом со мной сидело ещё несколько оборванцев. Я не помню сколько мы ехали, но когда открылась дверь, нас вытащили словно скот. Оказалось местный вельможа, проживающий в замке, посреди гор таким образом набирает прислугу. Огромный толстый надзиратель следил за выполнением наших ежедневных обязанностей, при этом не забывая хорошо поколачивать. Мы выполняли всевозможные задания: от хозяйственных дел, до показательных сражений насмерть перед хозяином замка и его гостями. Жизнь превратилась в ад, кроме желания выбраться оттуда в моей голове ничего не было. Так прошло ровно два года с того момента, как меня привезли туда.  Все из тех, с кем я ехал, уже давно погибли, остался я и много новых замученных детей и пьяниц, которые так же свернули не туда, как и я в своё время.

Позже меня отправили в угольную шахту, принадлежащую этому вельможе. Надзиратель шутил надо мной, называя бессмертным Гоаром: змеем, что веками трет камни в кольцах своего тела – это злило меня больше всего. Я с избытком хлебнул собственной крови, её вкус постоянно стоял у меня в горле и лишь спустя несколько лет, я ощутил кровь врага. Когда мне исполнилось полных восемнадцать лет, такая возможность появилась, словно сама судьба подарила её мне. Надзиратель, которого звали Ольфом, уснул после ночной попойки прямо в шахте. Недолго думая, я пробил ему череп огромным тесаком, который он носил на поясе. Я бил с остервенением до тех пор, пока голова не перестала напоминать то чем была при жизни, а я был полностью покрыт кровью. Меня пытались поймать другие рабовладельцы, но каждый раз, когда они подходили близко, я отбивался. Вырвавшись на свет, я испугался что ослеп: солнце светило так ярко, а вокруг лежал снег. Я бежал босой в одних оборванных штанах. За сутки я снова очутился в родной деревне. Этот мерзкий рабовладелец оказался тем, кто обеспечивал наши деревни охраной и необходимыми товарами. Так он решал дела с бедняками и бездомными детьми, они просто сгнивали у него в замке и шахте. Ни в одной деревне об этом не задумывались, а может даже помогали. Я подошел к старому дому, где когда-то мы жили счастливой семьей. К сожалению, он был полностью заброшен и почти развалился. Несколько дней я пытался найти сестру, пока на улице не увидел женщину, которая была у нас няней.  Я подошел к ней, но увидев грязного оборванца, старушка в ужасе отшатнулась. Она не узнала того мальчика, пропавшего восемь лет назад. Когда она поняла кто я, то рассказала, что мою сестру затоптали кони. Пока я был в рабстве, в наши края пришли норвинцы. Нет, это была не война, вооруженный отряд приплыл по реке и высадился в поисках наживы.

Потеряв всякую надежду на нормальную жизнь, я ушёл из деревни в город. Я жил в трактире, дрался за деньги, пил и играл в кости. За три года я сколотил неплохое состояние. Как оказалось, караван эльдариилов снова остановился в Брутц, я сразу же отправился туда в надежде увидеть тех, кто принял и воспитал меня. Увы, это был другой караван, я долго разговаривал с их Старейшиной, в подарок он дал мне двадцать бутылок эльфийского вина. Я вернулся в Брутц, спрятал все свои сбережения в надежном месте и направился в прибрежный город Арантир. В порту было много работы: первые полгода я жил по ночам будто король, защищая местный бордель от наездов шестерок. Мне было двадцать два года, когда капитан одного из пиратских кораблей взял меня на борт простым юнгой. Он обещал богатства и славу, его слова были прочнее чем сталь. Он сдержал свое слово, в возрасте двадцати четырех лет судно досталось мне. Старик погиб случайно, перепив и свалившись за борт. Командование отдали мне, считая, что я приемный сын капитана.

Головорез Брайтон, Пиранья Брутц – в разных городах меня называли по-разному, я грабил сотни кораблей, сбывая всё добро в портах Вольных земель. Команда уважала меня и боялась за мой нрав. Я нашёл себя в мореходстве, мне нравилось ходить по волнам, чувствовать солёный ветер на своем лице. Это заменяло мне мысли о доме, которого больше не существовало. Это всё, чем я дышал тогда, и то что греет мне душу по сей день.

До тридцати лет я ходил на корабле «Месть Королевы», я нагонял ужас на всех, кто выходил в открытое море, пока не пришла война.  В одном из портов меня и мою команду повязали и доставили в Магистрат, где нам предложили свободу от правосудия в обмен на поддержку военных действий у Стэмлина с моря. Мы согласились ввязаться не в свою войну, бумага капера давала больше возможностей и защищала нас от военных кораблей торгового Конгламерата.

В первых морских сражениях мы рвали норвинцев, как могли, но под командованием Дженетивы выходило всё меньше и меньше кораблей. Адмирал объяснял это тем, что пиратам и так выпадает слишком много чести сражаться бок о бок с обученным королевским флотом, и лучше он пожертвует жизнями сотни пиратов, чем парой своих воинов. Думаю, ты понимаешь, что это закончилось крахом. Мне и ещё паре матросов удалось выбраться на берег живыми. Не желая участвовать в этом, мы бежали и организовали банду дезертиров. Дальше думаю нет смысла рассказывать, чем мы занимались, тем более до нашей встречи с тобой оставалось всего лишь четыре месяца.

После того, что случилось в деревне, я вернулся в Брутц и вытащил все сбережения из схрона, нанял два обоза и мы перевезли всё в трактир, где я сейчас работаю. Я нанял несколько парней, которые нашли и привезли мне все сбережения, которые я сделал пока был пиратом. Вот так и вышло, что денег мне хватит на то, чтобы построить хороший домик и безбедно жить, но одному мне жить в таверне по душе. Естественно мне пришлось отработать помилование и возместить немалую сумму, но теперь я законопослушный гражданин, Брайтон из Брутц.

Твой Брайтон».

Девушка долго не могла уснуть. Проворочавшись до полуночи, она открыла книгу, которую ей посоветовал Левардье. Попытки прочитать её смешивались с размышлениями о двух нелегких судьбах, которые встретились неслучайно.

***

– Левардье, старый ты пёс! Какого дьявола ты не идёшь спать?

– Гиёмо, чёрт тебя подери, напугал! Я думал: сама смерть подкралась, да слышу голосок сильно пропитый для неё! – солдат расхохотался.

– Что делаешь? – спросил низенький, пухленький мужчина

Левардье поднял наполовину пустую бутылку вина и тряхнул ей.

– И что за повод? – Гиёмо щурил свой обезображенный после войны глаз.

– Да есть пара событий.

– Расскажешь старому фронтовому другу или так и будешь один глушить?

– Вижу по слюням на твоей рубахе, напиться ты хочешь не меньше, чем я!

– Раскусил меня, старый ты пёс! – Гиёмо расхохотался.

Левардье достал из-под стола ещё одну бутылку вина и передал другу.

– Рассказывай, что тебя беспокоит? – уже не смеясь спросил Гиёмо.

– Понимаешь, друг, когда после всех битв и сражений ты перевёл меня в орден, чтобы охранять магов Конклава – я был счастлив.

– А сейчас что, жалование не нравится?

– С жалованием как раз всё нормально, мне не нравится однообразие того, что здесь происходит.

– Я знаю, о чём ты говоришь, – Гиёмо одним глотком выпил треть бутылки, – после войны мирная жизнь кажется скучной и нелепой.

– Мне бы просто, как раньше: с мечом, глаза в глаза с врагом. Или ты его, или он тебя! Не могу я себе места здесь найти – не жизнь это.

– Прекрасно тебя понимаю, Левардье. Подожди, лет через пять короли что-нибудь не поделят и вернутся былые времена. Ну или ты осядешь: заведешь бабу, наплодишь ребятишек и будешь службу нести, да семью кормить.

– По мне лучше на войну вернуться. Ты вообще в курсе того, что происходит в Конклаве?

– Отнюдь, эти разодетые выскочки не посвящают орден в свои дела.

– Есть одно дело. Ты сможешь помочь, чтобы больше никто не узнал?

– Мы с тобой войну прошли, а ты спрашиваешь – недовольно пробурчал Гиёмо.

– Мне удалось выяснить, что Конклав перехватил производство «шпильки» – Левардье понизил голос.

– Ты опять про тех южан решил поговорить. Обвинение между прочим серьёзное. Ты особо не распространяйся, а то не только должности лишишься, но и головы.

– Вот и я тебе про тоже. Но у меня есть доказательства, что они занимаются производством и сбытом наркотика.