Падение Флавиев

Домициан, облачившись, вместе с Нервой и охранниками, отправились на Большой Форум, где и находился Антоний Прим, но не один, а с только что прибывшим Лицинием Муцианом.

– Так ты и есть Домициан? – поздоровался с ним Муциан.

– Да, он самый.

– Твой отец много рассказывал о тебе.

– В этом я сомневаюсь.

– Как бы там ни было, я уполномочен вести все дела от лица императора Веспасиана до его прибытия в Рим.

– Разве не я должен быть этим лицом!? Хотя, кого я обманываю… если честно, я совсем не удивлен. Что же, посмотрим… я как никак его сын.

– Слушайте все и не говорите, что не слышали! – закричал во все горло Лициний, обращаясь к гражданам. – Властью данной мне божественнейшим императором Веспасианом, провозглашаю Домициана Флавия Цезарем, как сына императора Рима! – Плебеи завопили не то от радости, не от горя. – А преторианцы с радостью препроводят его на родовую виллу на Авентине.

Все, кто знал Муциана понимали, что это был больше сарказм в сторону оставшихся преторианцев, которые не успели погибнуть или дезертировать. Они лишь грустно посмотрели на Лициния и приготовились исполнять приказ.

– А ничего, что этот титул должен официально мне дать сенат на внеочередном заседании? – поинтересовался Домициан у Муциана.

– Ой, я тебе прошу, кому какое дело здесь! Зато, как звучало мощно.

– Мда… понятно. – все что смог выдавить из себя Флавий, и покинул форум.

А на следующий день, 21-го декабря, Муциан бесцеремонно вторгся на внеочередное заседание сената, как на базар за покупкой дешевого масла, и развалившись на кафедре, чавкая яблоком, хамски за всех объявил:

– Значит, так, пожилые буквоеды законодатели, Веспасиан отныне император Римской Империи! Вот же холера… до сих пор не могу поверить, старый крестьянин сделал это, победил, стал повелителем мира, будь я проклят молнией из зада! Вопросы?

Не зря же, сенаторы просто рыдали от счастья и устраивали пиры, когда Веспасиан, в октябре 70-го года, спустя десять месяцев после смены власти, въехал в Рим и Муциан сложил с себя все полномочия».

* * *

– …это и был конец гражданской войны. – завершил рассказ Марий.

Все присутствующие несколько минут аплодировали.

– Очень трудно вспоминать. – первый заговорил Сабин-Младший.

– Позволь спросить, – поинтересовался страж храма у него. – как ты спасся с детьми?

– На тот момент два выхода были свободны, мы без труда вышли и присоединились к бунтующим, с другой стороны.

– Ты не видел, как убивали твоего отца и мать?

– Нет, конечно не видел, иначе попытался бы спасти.

– Также, как ты пытался спасти своего старшего сына, когда его казнили в прошлом году?

– Ты забываешься, старик, мы тебе не друзья и даже не ровня!

– Я прошу простить пожилого и слабо соображающего человека. – поклонился Марий. – Мой разум не поспевает за языком.

– Следи за ними, иначе обоих лишишься. Мой сын, к сожалению, был уличен в коррупции, и наш божественнейший император принял правильное решение. Я бы также поступил, будь я императором. Перед законом ведь все равны.

– Утешай себя и дальше так, проклиная имя императора каждый вечер, попивая вино!

– Да как ты смеешь? – вскочил Сабин-Младший. – Принесите мне гладиус, быстро! – обратился он к преторианцам.

– Сядь, Сабин! – приказал Домициан. – Быстро, мы сказали!

Тот подчинился, но не успокоился.

– Позволь спросить, повелитель, а ты наказал тех двоих с городской когорты, который содрали с тебя одеяние жреца Исиды? – продолжил страж храма.

– Да, мы их отыскали, потом, в казарме. Мы их лично оскопили и оставили умирать привязанных к столбу.

– Я это знал.

– Откуда?

– Мне все предсказали.

– Все тот же оракул?

– Да. Я все про тебя знаю.

– И что же именно?

Обстановка за столом настолько накалилась, что если бы пролетел комар, то все бы его услышали.

– Я же знаю, для чего ты меня позвал, повелитель.

– В самом деле?

– О, да. Ты же не простил тех слов, которые я говорил наедине, пока ты укрывался у меня.

– Ты о том, что лучше бы выжил наш дядя префект? Ты и сейчас так думаешь?

– Да. По крайней мере сейчас был бы жив старший сын Сабина-Младшего, да и император Тит тоже.

– Наш божественнейший брат Тит умер из-за того, что узнал о гибели своего законного сына и возлюбленной в Иерусалиме, опечалился и далее не захотел жить. – абсолютно спокойно проговорил Домициан. – К тому же сказалась его травма головы, которую он получил еще в Египте. Это все, безусловно, ускорило кончину.

Все за столом не сводили взгляд с императора, который, казалось, рассуждал о погоде.

– Видать ты сам это себе внушил и поверил!

– Повелитель! – вмешался Фуск. – Позволь уже отрубить ему голову! Я не могу слушать, как порочат твое имя и имя императора Тита.

Домициан лишь поднял руку, чтобы префект преторианцев замолк.