Падение Флавиев

– Императрицу охранять по пути во дворец, повелитель? – поинтересовался Фуск, заглядывая в паланкин.

– Да, конечно. – ответил император. – Только никаких ей поблажек.

– Разумеется, владыка. Куда поедешь, во дворец?

– Позже, сейчас в храм Исиды хотим.

Шестеро рабов подняли на шестах паланкин императора и в сопровождении преторианцев отправились в одну сторону, а голая императрица с четырьмя охранниками в другую. На площади же римляне упивались избиением палками Париса, да так, что еще долго не останавливались после того, как он уже перестал дышать.

Храм Исиды представлял собой не столь огромное и помпезное строение, как остальные храмы Рима по той простой причине, что египетский культ матери богов Исиды – богини земли и плодородия, символическим образом которой является корова, в столице мира не любили. Этот храм был очень популярен среди юных девушек, поскольку рядом с ним прогуливались свободные юноши, в надежде завязать знакомство. Его несколько раз разрушали, а потом восстанавливали. Последний раз он был обновлен и улучшен Домицианом, как благодарность за спасение в одеяниях служителя Исиды.

Император приехал на Марсово поле тайно, никто его не встречал. Он спокойно рассматривал со всех сторон храм и о чем-то размышлял. После долгого осмотра вошел внутрь. Завидев жреца, он потребовал отдать ему свои одеяния. Облачившись и закутавшись в них поверх пурпурной тоги, он стал молиться вслух:

– Богиня Исида, четырнадцать лет назад ты меня спасла, и я верю, что не просто так. Направь меня, укажи правильный путь, не допусти ко мне горе и несчастье. Я богобоязненный правитель и делаю все, чтобы количество храмов увеличивалось. Ведь не для себя я их созидаю, но для всех и иду на жестокие действия только ради порядка в империи. Дай знак, Исида! Дайте знак, о боги Рима. Дайте знак равному вам, дайте знак свыше, что я все делаю правильно. Дайте знак богу Домициану Флавию!

Лишь к вечеру Цезарь прибыл во дворец, где все выглядело безлюдно и слишком тихо. Только префект преторианцев и личный спальник императора двадцатипятилетний Парфений встретили его, поклонившись.

– Добрый вечер, мой господин. – заговорил спальник.

– А-а-а, Парфений! – протянул Цезарь, после чего повернулся к Фуску: – Корнелий, ты нашел оракула, о котором мы просили?

– Ищу, повелитель! Видимо, на данный момент, его нет в Риме.

– Ты свободен! – отпустил он Фуска и обратился к Парфению: – Все нормально? Как-то слишком уныло здесь, даже для нас.

– Э-э-э…

– Что э-э-э? Где Домиция?

– Она в покоях Домициана-Младшего, господин.

– Что с ней? Она в порядке?

– Не совсем, владыка.

Флавий бросился к кубикуле сына и, ворвавшись туда, обнаружил на кровати супругу в объятиях Домициана-Младшего. Кроме нее там не было никого. Парфений поклонился и тут же выскользнул в коридор.

– Что ты тут делаешь? – спросил император. – Наказание еще не закончено! Мы не разрешали приближаться к нашему сыну. Отправляйся в свои покои и жди дальнейших распоряжений! Да и как ты посмела распустить эскулапов и рабынь без нашего ведома?

– Мне безразличны твои приказы! – встала и произнесла заплаканная Лонгина. – Мне безразличен ты! Можешь казнить меня или разрушить этот проклятый дворец, сожги хоть весь Рим мне все без-раз-лич-но… – уже прокричала она и зарыдала.

– Голой прошлась и решила, что конец света настал? Ну так мы и сами ходили голышом по улицам Рима, когда спасались из храма Юпитера и ничего, живы, как видишь трагедию из этого не устраивали.

– Дом… наш сын умер.

– Что? – Домициан замер. Как гром среди ясного неба раздалась эта новость. Он медленно приблизился к кровати и поднес свое лицо вплотную к лицу сына. Домициан-Младший выглядел спящим, если бы не белоснежного цвета лицо. – Домициан? Сынок? – начал он трогать за его плечо. – Проснись, сын, это же я, твой отец! Домициан? Ты слышишь меня? Сынок? Очнись! Ты ведь не можешь умереть, верно? Боги не позволят тебе умереть, ты же продолжатель рода Флавиев. Ты будущий великий Римский император. Проснись, хватит шутить так, ты же знаешь, как твой отец не любит шутки и розыгрыши. Домициан?

Но сын не открывал глаза и даже не шевелился. Живот его не двигался от дыхания, а голова опрокинулась на бок.

– До-ми-ци-ан!!! – так вдруг истерически прокричала Домиция, что даже император дернулся и отпрянул назад. Ее крик был слышен на весь дворец. Она снова бросилась к сыну и, обняв его, стала рыдать.

Домициан выскочил в коридор, но там даже рабов не было.

– Это что, заговор? – сам у себя спросил император. – Где все? – закричал в обе стороны и достал кинжал. – Стефан? Клодиан? Парфений? Эпафродит? Появилось двое преторианцев.

– Быстро пришлите ко мне кого-нибудь… нет… лучше приведите Фуска. – приказал Август.

В это время подошел Парфений с опущенной головой.

– Где ты был? Я звал тебя! – спросил его император.

– Повелитель, прости меня. – и он упал на колени. – Все так испугались, что разбежались кто куда. Эскулапы, когда увидели, что… Домициан-Младший… выпрыгнули в окно. Двое убежали, а один разбился. Даже я запаниковал. Но вернулся, так как мой долг быть всегда рядом с моим повелителем, даже если мне жить осталось немного.

– Хватит нести чушь! Во дворце остался хоть один эскулап?

– Я сейчас найду, владыка. – и он убежал.

Домициан вернулся в кубикулу и тоже сел рядом с сыном.

– Дом, что же нам теперь делать? – спросила, рыдая Домиция.

– Он при тебе умер?

– Да.

– Что говорили эскулапы, перед тем…

– Что у него лихорадка.

– Лихорадка или его отравили?

– Отравили?

– Разве ты не понимаешь, разве ты не видишь? – встал и начал метаться Цезарь. – Все хотят моей смерти! Они убили моего наследника, а теперь захотят уничтожить и меня. Мне не на кого положиться, даже не самого близкого человека, вроде тебя. Ты вчера предала меня с Парисом, сегодня отравили моего сына. А что завтра? Я ведь только из храма приехал, молился, просил знаков… и тут такое. Даже дворец пустой стал. Все испугались, будто я, деспот и тиран, сейчас всех казню просто так!? Они меня не знают, не понимают, ведь все мои поступки имеют очень глубокий смысл.

– Никакого смысла в твоих действиях я, лично, не вижу…

– Значит так, Домиция Лонгина, – резко остановился он и холодно посмотрел в глаза. – я с тобой развожусь! После церемонии похорон сына ты покинешь дворец, так как я не хочу больше видеть тебя и слышать. Отныне, ты мне такой же враг, как и все!

Глава IX

Двое всадников и девушка, за спиной одного из них, на черных лошадях скакали по вымощенной булыжником Лабиканской дороге (Via Labicana) соединяющей Рим с юго-востоком Италии.

У Эсквилинских ворот (Porta Esquilina) они остановились. Эти ворота представляли собой квадратное строение из травертина (известковый туф) с большой аркой (высота – 16 локтей, ширина – 8 локтей) и с двумя маленьких боковыми проходами. Защищала столицу мира Сервиева крепостная стена (Murus Servii Tullii), которая была построена шестым царем Древнего Рима Сервием Туллием правившим в 578–535 гг. до Р.Х. Ему приписывают множество реформ и большую строительную деятельность, которая спустя столько столетий вызывала восхищение. Эта стена превосходно защищала от врагов, которые, теоретически, могли бы подойти к Риму и осадить его, но на практике в мире, на данный момент, не было ни одного врага, могущего с войском хотя бы приблизиться к Вечному городу. Сервиева стена была возведена из блоков туфа (легкая, сцементированная, пористая горная порода), ее длина составляла 55 стадий, высота 23 локтя, стена окружала территорию площадью около 426 гектаров, включавшую холмы Рима – Капитолий, Палатин, Квиринал, Виминал, Авентин, Целий и Эсквилин.

– У меня смешанные чувства, Меланкомос! – произнес Туллий, спрыгивая с лошади. – Я и рад снова увидеть Рим, но в то же время мне горько вспоминать все то, что здесь со мной происходило. – и он помог Опойе стать на землю.

– Лучше сконцентрируйся на главном. – ответил Меланкомос и спрыгнул с лошади. – Хотя эта стена и носит название в честь царя Туллия, тем не менее для Рима ты должен забыть это имя. Никто даже не должен догадываться, кто ты на самом деле.