Парень, который был.....

– Дайдзо… Что случилось?

Повернувшись ко мне, я увидела ее взгляд раздраженный взгляд на себе. Нат стоял ко мне спиной поэтому мне не довелось увидеть его лица.

– Я думала о планировке зала. Натаниэль делал сценарий, – сказала она тихо.

– Затем он полез к моему проекту и начал все исправлять.

Очевидно. Нат – перфекционист. С тех пор, как он к нам перешел, он замечал буквально каждую неровную деталь или помарку. Так что, если ему что-то не нравится, то он просто обязан это исправить. Дайдзо же наоборот ненавидит, когда её начинают переправлять. Хоть они и внешностью немного похожи, но характером совсем не сходятся; им нельзя быть организаторами. Я стояла на пороге двери, и отсюда мне был виден весь класс. Все что-то выкрикивали против Дайдзо и Ната; те же продолжали спорить. В классе стоял огромный гул голосов. Внезапно я почувствовала, как кто-то положил руку на мое плечо, отчего у меня пробежала маленькая дрожь по телу. Я повернулась назад и увидела Алана, который аккуратно прошел мимо меня и направился прямиком к ближайшей свободной парте. В ушах у него были наушники, а одет он был в обычную белую футболку, с джинсовой курткой и черными джинсами. Похоже он даже и не заметил окружающую обстановку, ну и меня в том числе. Кажется, я к этому уже привыкла, так как не слишком придала этому огромное значение. Со временем привыкаешь к этому странному парню.

– Ладно, давайте просто все успокоимся и будем делать свои дела. Это значит – не лезть в чужие, окей? – сказала я посмотрев на Ната. Он лишь злобно фыркнул. Все успокоились и тихо приступили к работе. Я направилась к Дайдзо, чтобы посмотреть проект.

– Привет, – сказала я.

– Привет, – ответила она как обычно тихо.

– Можешь показать проект?

Дайдзо выдвинула мне листок А3 с разными набросками. Это был наш спортзал, но более светский.

– Вот здесь у нас будут стоять напитки и прочие закуски, – она указала в сторону спортзала, где стояли трибуны. На против стола будет висеть ваш плакат, а все гости будут заходит отсюда.

Дайдзо все четко показала мне в своих чертежах. По ним можно было понять, что Дайдзо хорошо мыслит в этом деле. Она отлично спроектировала наш бальный зал и могла бы сойти за дизайнера или архитектора. Я была более чем довольна ее работой. Хоть Дайдзо может быть ответственной в этой группе, и меня это радует.

Что насчет Ната – он тоже хорошо поработал.

– Сначала будет два бальных танца в честь открытия бала. Кира будет выступать с группой Дэна. Далее будут обычные танцы, а между ними будут различные конкурсы, за которые отвечает Кайл и Аннет. В конце пройдет голосование о выборе короля и королевы бала, и снова танцы до девяти часов, – объяснял он мне все дословно. Я рада, что они сработались. У каждого из них все было по плану четко и ясно.

Теперь нужно подумать о плакате. Мы не можем рисовать в школе, так как Мистер Арнольд не даст нам свой кабинет рисования. А если он не отдает кабинет двум подросткам, помешанным на его предмете, то другим тем более. Выбора не остается, как только пойти к кому-нибудь из нас домой.

Все были погружены в подготовку осеннего бала. Кира искала песни, которые она смогла бы спеть. Аннет, которая помимо конкурсов была также главной по бальным танцам, выбирала девушек и парней, которые смогли бы хорошо бы станцевать. Нат продолжал подправлять сценарий, а Дайдзо проектировать зал, все время поворачивая лист туда-сюда, будто хотела найти правильный ракурс компоновки. Я видела, как Дэн позвал Ханну – барабанщицу из его группы – и те вышли в коридор. Другие ребята перешептывались о них, говоря, что Дэн приглашает Ханну на бал. Интересно, какого это услышать слова "Будешь ли ты моей розой на балу?" от кого- то? Эти слова сами по себе были красивыми, обычно в других школах говорят: "Пойдешь ли ты со мной на бал?", а у нас употребляют именно эти красивые строки. Словно школьная легенда, три года назад здесь учились ученики по имени Анна и Зейн. Они были очень красивой парой. Однажды перед выпускным балом, Зейн задал Анне именно этот вопрос, после чего на выпускной Анна пришла в длинном алом платье похожим на только что распустившеюся розу в ясный, летний день. Поэтому после этого, все ученики, вдохновившись, звали на бал своих половинок именно этими строками. Это приглашение казалось странным и романтичным одновременно. Но оно превратилось в традицию, и здесь все с этим согласятся.

А я, наверняка, не услышу их, ведь у меня никого нет. Последний раз я видела Дилана в больнице, но я даже не знаю был ли он там вообще. Вдруг это всего лишь галлюцинация, плод моего воображения. Но больше всего меня пугало то, что я чувствовала, будто он меня бросил. Может я ему надоела? Иначе, зачем задавать такой вопрос в ту ночь на пляже? Я таким образом могу сойти с ума. Мне плохо от этой мысли и плохо оттого, что я не могу ничего с этим поделать. Снова этот ком в горле и мои дрожащие губы.

– Лиз? – я услышала голос Алана справа. Он снова сидел и делал наброски.

– Что? – голос мой дрожал. Вдох… Выдох. Нужно успокоится, вернуться в обычное состояние.

– Плакат… Ты не забыла? – спросил он, посмотрев на меня. На его лице отразилось беспокойство. Он заметил.

– Плакат, точно. Нет, я не забыла, – сказала я более убедительней, чтобы скрыть мой дрожащий голос.

– Сможешь зайти ко мне сегодня? – спросила я осторожно. Алан отвернулся от меня, и глядя на руки, начал перебирал пальцы, словно обдумывал.

– Хорошо, – сказал он, вздохнув, после чего я тут же услышала, как в школьном коридоре эхом раздался школьный звонок.

– Поскорее бы закончить это дело, – добавил Алан. Произнося эти слова, он встал и мигом направился в коридор. Ему, как и мне, все это не внушало восторга.

Уроки прошли нудно, впрочем, как и всегда. Единственная хорошая новость, которая меня сегодня порадовала это то, что Лин выписывают уже завтра. Она, как обычно, уже успела представить себе примерную модель платья. Я спросила ее насчет пары на бал, и она ответила, что хочет пойти с Аланом. Меня это радует. Осталось только сделать так, чтобы Алан попросил Лин пойти с ним на бал, что было самой сложная задачей из всех. Хотя я знала, что Лин скорее всего вызовется белым рыцарем, для меня это было, как минимум, не по традиционному.

На улице сегодня было пасмурно и душно. Облака закрывали небо, и нависали над землей так, будто хотели сдавить ее своим весом. Было бы хорошо если бы сейчас полил дождь, и вся духота и тучи ушли бы в миг. Но они как будто выжидали нужный момент для "нападения". Все школьники вышли на улицу; из этой толпы я пыталась найти Алана. Почему-то его нигде не оказалось, ведь обычно человека ростом в 72 дюйма

найти легко, а здесь похоже все были высокие. Из толпы я видела, как пробирается Дайдзо, она, увидев меня, спокойно подошла, вынула правый наушник из уха и убрав волос с лба спросила:

– Идешь?

– Да, только с Аланом. А его нет.

Она посмотрела на меня с недоумением, и поняв, что речь идет о плакате, вздохнула.

– Ладно, тогда я пошла. Если что, Алан вон там, – сказала она, указав на зеленую площадку. Там и вправду на лавочке в одиночестве и в наушниках сидел Алан. Похоже он ждал меня, и также, как я не смог найти.

– Пока, – легко улыбнулась Дайдзо, и мигом направилась домой.

– Пока, – сказала я ей в след, и тоже ушла в направлении к Алану. Он, увидев меня, вынул наушник, и поднялся с лавочки.

– Идем? – сказала я, показывая в сторону моего дома, и туда, где только что прошла Дайдзо. Алан лишь кивнул мне в ответ, и мы направились вперед, оставляя школьный гул позади.

Гром… капля за каплей падали на мою голову. Кап..кап… оставляя за собой мокрый след. Я была сегодня одета лишь в один пиджак. Я ведь хотела надеть пальто с капюшоном сегодня, но не надела. За всю дорогу уже сотый раз проклинаю себя за это. Мы с Аланом шли почти молча, лишь изредка говоря о чем-то. Он как-никак не из тех, кто любит разговоры. Когда полил дождь Алан спокойно снял джинсовую куртку и накрыл меня ею, при этом оставаясь в одной футболке. Чутка радости одолело меня внутри. На улице так спокойно, тихо и просто хорошо. Дождь моросит, не оставляя ни одного сухого места у меня на теле. Бедный Алан немного дрожал прохладного дождя.

– Держи, – сказала я, отдавая ему его джинсовую куртку.

– Оставь себе.

– Алан, возьми. У меня есть пиджак.

– Мы почти дошли, ведь так? – спросил он у меня. С его ресниц падали капли, кончики волос свисали от тяжести воды. Губы немного дрожали, а футболка немного намокла. Нам стоило где-нибудь переждать дождь… Хоть нам и оставалось пройти несколько метров, я все же настаивала на том, чтобы вернуть ему его джинсовую куртку. Он, конечно, категорически отказывался.

___

72 дюйма – 182 см

В конце концов, я не выдержала и хотела снять куртку, чтобы накинуть ее на него. Увидев, что я снимаю ее с плеч, Алан схватил меня за руку, чтобы я этого не сделала. Я видела, что он искренне был обеспокоен моей заботой. Наши взгляды встретились, два разных цвета глаз тревожно смотрели друг на друга. Его зеленые глаза были полны стойкости и решимости, а мои же выражали больше раздражение. Наши лица были в нескольких сантиметрах от друг друга, буквально, мы могли соприкоснуться кончиками носов. Отсюда можно было увидеть каждую родинку или излишек на его лице. Возле правого глаза у него красовались две родинки, а на правой щеке был виден маленький шрам. Заметив, что я его изучаю, и то, что мы были так близко к друг другу, Алан схватил джинсовую куртку и отвернувшись от меня, отпустил мою руку. Поправляя на себе пиджак, я была рада, что он все же взял ее обратно.

До дома оставалось как минимум сто метров, поэтому я ускорила шаг в надежде, что Алан тоже его ускорит. Словно прочитав мои мысли, он вошел в мой ритм. На улице опустился туман, и, если посмотреть назад – можно было увидеть только серый и густой дым.

Мамы дома не оказалось. Когда я зашла, дом был в таком же состоянии, в котором я его сегодня видела утром. Значит мама даже не приходила домой, раз уж он до сих пор в таком состоянии. Только зонт собой прихватила.

Я приготовила нам с Аланом по кружке горячего, свежесваренного кофе, и взяв чистые полотенца, села вместе с ним на диване в гостиной. Мы начали обсуждать тему нашего плаката, наконец остановившись на последней. Я пошла наверх за бумагой и красками. На прошлой неделе мама сама решила подчистить мою комнату от хлама. Поэтому мне понадобилось минут десять, чтобы найти ватман и акриловые краски. Волосы были до сих пор мокрые от дождя; холодные кончики ударялись по лицу, каждый раз когда я поворачивала голову. Еле дотащив кисточки, краски и ватман до гостиной, я бросила их на пол. Алан в это время протирал полотенцем свои волосы, при этом, поднимая их наверх. Сейчас он выглядел вправду красивым. Его светлая кожа, зеленые глаза, руки, пальцы, волосы – все так хорошо сочеталось. Мы сразу же принялась за работу. Наш план был нарисовать абстрактный коллаж из танцующих пар, маскарадных масок и корон. Надеюсь, все получиться красиво. На часах было 3:38pm, а мы еще не начинали рисовать. Алан сказал, что берется рисовать мужскую маску и короны. А я танец и женскую маску. Вокруг мы решили добавить коллаж из листьев разных цветов. Как только мы начали, мы не обращали ни на что свое внимание. Оба были заняты делом, и оба хотели закончить это дело поскорее. Во время рисования маски, меня оборвала мама. Она отправила смс о том, что ее не будет допоздна. Допоздна она имеет ввиду до трех-четырех утра. Оставаться одной дома мне не впервой, но гроза нагнетала пугающую атмосферу. Алан здесь тоже ненадолго.

Дождь не прекращался. Он все лил и лил, временами словно заканчиваясь, но затем начинал лить с большей силой. Туман так же не рассеивался, и на улице ничего не было видно. Такая погода в начале сентября – редкость для Сан-Франциско. Зимой может быть, но осенью никогда. Алан не сможет пойти домой в такой погоде без зонта. Даже если просто захочет – не получиться.

5:45PM

Мы закончили рисовать плакат. Вышло вполне красиво. Так, как я его представляла. Особенно, хорошо получилась сторона Алана. Мне нравилось, как он рисовал; у него был свой стиль, почерк. Даже здесь – казалось бы, на обычном школьном плакате – это опечаталось. Моя сторона тоже неплохо вышла. Все сработано хорошо, и я была довольна этим. Уже шесть часов, а дождь так и не прекращался.

– Алан, ты можешь переночевать у меня, – предложила я Алану, пока он задумчиво смотрел в окно, будто следил за каждой упавшей капелькой. Конечно, звучит немного необычно, что Алан будет ночевать тут, но ничего не остается. Хотя есть одно "но", если Алан будет спать на диване в гостиной, то мама закатит истерику. Придется мне ему расстилать в моей комнате. Ничего не остается. Даже Алан это понимает.

– Хорошо, – кивнув, не смотря на меня, ответил он.