Оценить:
 Рейтинг: 0

Кангюй. Церемония

Год написания книги
2021
<< 1 2 3 4 5 6 7 >>
На страницу:
2 из 7
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– …Хвала всесильным богам, возлюбленная Кангха стоит на земле пять сотен лет. Пять сотен лет встречает солнце Кангха. Ещё столько же простоит! За стенами Кангхи курганы предков. Герои упокоены в курганах. Вечность смотрит в наши глаза. Кангхе не нужны для величия жалкие друзья. Нам нужны для величия только достойные враги.

В полной тишине чёрный всадник поднимает к безоблачному пронзительно-синему небу голову поверженного врага. Показывает останки всем ветрам. Громко продолжает, поначалу гордо-спокойно, нараспев ликующе растягивая слова, но ближе к концу речи уже угрожающе быстро-зло:

– Парны[8 - Парны – кочевые племена сако-скифской культуры.], те, что называют себя парфянами, слышите меня, нового правителя Кангюя? Парны, вы хоть и кровная родня дахам[9 - Дахи (греч. ????, ????), даи – конфедерация (трёх или, возможно, более) кочевых скифских племён.], но вы уже похожи на царских персов. Вновь и вновь без сражения убегаете из своих земель. Где же ваша решимость возвратить утраченное? Наследие великого вождя скифов вам более не нужно? Даже Гиркания[10 - Гиркания – греческое название исторической области юго-восточного побережья Каспийского моря, бассейн рек Ох (Атрек) и Окс (Узбой). Входила в состав персидской империи, граничила с Мидией, Хорезмом, с Несаей по горной системе Эльбурс (в части Туркмено-Хорасайских гор), что на севере Ирана.] лишь только в пограничье ваша. А Парфиена[11 - Парфиена – историческая область, на западе граничила с каспийскими воротами (Сар-и Дара), на востоке с Арейей (город Сусия, современный Тус), частью Бактрии, на севере с Гирканией. Возможная столица Парфиены – античный город Гекатомпил (современный Шахр-и Кумис).], Несайя[12 - Несайя – сатрапия государства Селевкидов. Район верховьев рек Сумбары, Чандыры и Хертуты, частично долина Оха (Атрека) и долина реки Чехелькеман. Граничила с Арейей, Хорезмом, Парфиеной и Гирканией.] утрачены вами навсегда? Так вы отныне уложили? Чья теперь священная Дара[13 - Дара – первый город, основанный Аршаком I Великим в Парфиене. Главная резиденция в его правление. Располагался на неприступной скале.]? Скифская? Кто обитает в ней? Кто-то, но не вы, дети Аршака Великого. За что сражались предки?

Бросили вы, парфяне, верных союзников тапуров и мардов[14 - Тапуры и марды – племена, проживавшие на территории современных гор Лаба (часть Эльбурса). Оказали яростное сопротивление Александру Македонскому.] в одиночку в горах отстаивать ваши владения? Только горцам дорога храбрость? Неужели быть данником под властью сирийских царей[15 - В данном случае речь идёт о Селевкидах, а именно об Антиохе III.] так приятно? Спите вы, парны, на мягких подушках сирийцев? Утопаете в пуховых перинах? Позабыли вы про седло царских скифов? Едите сладкую сирийскую еду? Поёте сирийские песни? Танцуете как сирийцы?

Парфяне, а помните ли вы скрип колёс телег царских скифов? Холод, утешающий до костей в открытой степи? Жалящие песни раскалённого ветра? А упрямство к свободе священного перекати-поле? Помянуть вам, парны, кто скинул луком наместника сирийцев киприота Андрагора[16 - Наместник Гиркании и Парфиены империи Селевкидов в правление Селевка II (246—226 гг. до н. э.). Возможно, младший сын царя кипрского города Аматунта, Андрокла, принявшего участие в походе Александра Македонского. Пал в сражении с племенами парнов во главе с Аршаком I в 238 г. до н. э.] и возвёл под луком правителем Аршака Великого[17 - Аршак I (Великий) – легендарный вождь конфедерации скифских племён парнов, 248—214 гг. до н. э., совершивший вторжение из земель дахов в Парфию и основавший династию царей Парфии.] над Парфиеной? Помянуть вам, кто защищал Парфию от царей Антиохов? Помянуть вам, кто дважды укрывал, не страшась их гнева, и Аршака Великого, и Аршака Второго?

Позабыли вы песни Великой степи. Позабыли вы про наследие Великой степи. Слышите вы только голос сирийских царей. Позор на ваши головы. Парны! Вы станете изнеженными персами.

Не нужны вы нам. Обойдёмся без вашей дружбы. Вождь ваш, Фриапат[18 - Фрияпатий, Фриапат (др.-иран. Friyapat), Приапат – наследный правитель Парфии (ок. 191—176 гг. до н. э.). Сын Аршака II.], потомок славного Аршака Великого, снова просит проверенные отряды для войны. Но в этот раз Кангюй не даст вам всадников. Парфяне – вы для Кангхи и есть враги, царские персы!

Присутствующие поворачивают головы к парфянам. Шесть сотен гостей в одежде парнов-дахов, в остроконечных скифских шапках сжимают в ярости кулаки. Тишина не нарушается. Порицаемые парфяне молча сносят оскорбления. Их бледные лица схожи с мрамором. Несколько десятков парфян покидают площадь. Катафракт поворачивается к следующей жертве. Это бактрийцы. Их посол сразу же напускает на себя надменный вид. На голове гостей-эллинов нарядные кавсии[19 - Кавсией (греч. ??????, лат. causia/causea) в античности называлась мужская шапка в виде широкополого берета, являвшаяся характерным элементом одежды жителей Древней Македонии. Сшитая из войлока или кожи, она надёжно защищала от солнца и непогоды.], обшитые дорогим шёлком с золотыми узорами.

– Явану[20 - Явану (перс.) – название древних греков.]! – Катафракт переходит с языка асиев на койне[21 - Койне – греческий язык эллинистической эпохи.]. – Хайре, эллины! Потомки завоевателей, я, Кангюй, приветствую вас! Над нами светит одно и то же солнце? Или светит одно солнце, но ликом разное для нас и для вас? Над нами солнце Великой степи, а над вами – солнце Эллады? Видел я могилу первого сатрапа Бактрии, Маргианы и Согдианы – македонца Филиппа. Вы постоянно твердите нам, что принесли всё самое лучшее, что познал мир, в наши дикие земли. Но кому и что вы принесли? Может быть, вы взяли у нас самое лучшее, что знал мир? Верно, это вы искали лучшую долю для себя в наших диких краях? Ведь не мы, а вы переселились к нам? Вы собираете урожаи с нашей земли? Или мы собираем урожаи с вашей земли, что некогда была нашей? Солнце Великой степи светит над вами!

Чему вы наставляете нас? Тому же, чему пытались нас учить вами поверженные персы, – как отмеривать монетой дружбу. Кангюй не принимает ценность ни сирийских, ни бактрийских монет. Если на плоской кругляшке из серебра, золота, бронзы или меди… – катафракт замолкает. Окровавленный меч намеренно замедленно выписывает круг в воздухе. Остриё меча оскорбительно направлено в лица послов эллинов, – …а по крайней бедственной нужде и из никчёмного свинца[22 - Чеканка монет из свинца, тетрадрахм Антиоха III, осуществлялась проселевкидским монетным двором в Несайе в период около 217 г. до н. э., во время второго вторжения Аршака I Великого в Парфиену и Гирканию, направленного на повторное завоевание ранее утраченных территорий (в 230 г. до н. э. Селевк II Каллиник разбил парнов и вернул под контроль сатрапии).], выбито на вашем языке чьё-то имя около лика богов, это ещё не значит, что Кангюй будет признавать смертного равным богам. Не делит Кангха людей по количеству монет на бедных или богатых. Кангха оценивает людей по посмертным почестям, им оказываемым соплеменниками. Монеты мелкие легко крадут у живых, почести же посмертные забрать у ушедших невозможно. Богат у нас только тот, кого помнят после смерти. И чем дольше помнят, тем предпочтительнее богат ушедший. Лишь доблесть не блёкнет со временем. Такова мудрость предков, на которой стоит Кангха.

Царь Александр не покорял Великую степь. Дань с нас не брал. Города наши не разрушал. В сатрапию Великую степь, как Бактрию и Согд, не обращал.

Но правителя Хваризама и сына его признавал царями и заключал союз[23 - Отсылка к событиям 329—328 гг. до н. э. В момент отправки посольства к Александру Македонскому правителем Хорезма был Фратаферн, который скончался во время пребывания своего сына Фарасмана у македонян. После известий о смерти Фратаферна Александр признал за Фарасманом право на наследование царского титула. И в 328 г. до н. э. Александр заключил дружественный союз уже с царём Фарасманом.] как с равными. Есть среди нас потомки тех дахов, кто сражался вместе с вами в Индии, но также есть и потомки тех саков, кто сражался против вас на Оксе. Одни из нас добыли вам владения, другие из нас ранили стрелой вашего царя. Как те, что были с вами, так и другие, что шли против вас, – сражались по чести и храбро.

Не вы, эллины, научили нас свободе. Боги свободы были у нас до вашего пришествия. Наш славный Хваризам давно свободен и при персах[24 - Хорезм обрёл независимость от Ахеменидов в середине – конце V века до нашей эры. В результате восстания населения и военной помощи кочевых племён (саков) вышел из состава 16 сатрапии.]. Добыли свободу от персов волей своей и оружием. Среди нас не бывало прежде, как нет и сейчас, имущих звания рабов. Поищите рабов в Кангюе – не найдёте. Рабов вы найдёте в Бактрии, Согде, Маргиане, Гиркании, Парфиене, Несайе, Сирии – везде, где проживаете вы. Это вы продаёте на рынках городов ваших рабов. Вы вносите рабов в списки. Списки рабов храните в хранилищах, что у храмов богов ваших. В тех же хранилищах вы храните описи земельных наделов. Храните постыдные списки порабощённых как лучшие сокровища?

К нам приходите за рабами. Просите за золото продать вам пленных по брани. Вам, эллинам, нравится порабощать людей? Так знайте, здесь, в Великой степи, живут только свободные. Боги даровали нам свободу, бронзу, лошадей и колесницы. «Друг всем – друг никому»[25 - Популярное у древних греков высказывание Аристотеля.]? Ваши слова, не так ли? Эллины, я верноподданный только своим богам. Так, может быть, вам, эллинам, стоит вернуться туда, откуда вы пришли в наши Бактрию, Маргиану[26 - Маргиана – историческая область, столицей которой был древний мегаполис Мерв (площадью около 40 км

). Маргиана соответствует территории Восточного Туркменистана. Мервский оазис был при Селевкидах окружён крепостной стеной.] и Согд? На вашу родину Элладу? Нам более не нужна дружба с искателями счастья!

Закончив с давними бактрийскими обидами, чёрный катафракт берётся за молодёжь вассалов – розовощёкую, улыбающуюся, смеющуюся, нагловатого вида, обоих полов. Саки и сарматы в похожих островерхих шапках кочевников, но разных в нашивках-аппликациях. Среди серых войлоков резко заметны шапки, обшитые тёмно-синими и красными тохарскими шелками с драгоценными камнями.

– Вассалы, вы, кто вечно в мире выклянчивает подачки на поддержание жалкого тщеславия. Вы, кто в войне не желает умирать за Кангюй. Разве вы не знаете, что ваша жизнь зависит от процветания Кангюя? Что будете вы без нас? Кому будете являть вашу гордыню? У кого будете запрашивать лошадей, золото, оружие, ничего не давая взамен?

Катафракт оборачивается спиной к оскорблённым вассалам. Пришёл черёд могущественных усуней познать яд обид? Рыжеволосые и голубоглазые гости обеспокоены. Но перед грядущими оскорблениями к ногам встревоженных послов отправляется срубленная голова. Рыжеволосая голова падает за несколько шагов перед послом, утрачивает стройность тугого узла бранной причёски, катится и запылёнными мёртвыми бордовыми губами касается сапог посла. Катафракт удивительно точен в броске. Посол усуней с жалостью смотрит на отрубленную голову у своих ног.

– Усуни! Наглецы, живущие-в-шатрах, занявшие землю живущих-в-телегах. Саки, что пустили вас постоем на свои земли, уже пожалели о доброте своей. Хунну, наш общий враг, изгнал вас с родины вашей. Саки приютили вас. Но теперь и сами хозяева-саки ищут приют в Кангюе от вас. А те из них, что остались у себя дома, называются вами «новыми усунями». Вы, пришлые гости, и есть поругатели традиций гостеприимства. Усуни, вы слишком загостились в моей стране. Того и гляди, станете править в Кангюе вместо нас?

Ловите голову вашего слуги. Этот позор пытался сегодня стать единоличным правителем Кангюя. Когда-то позор называл себя моим мудрым дядей от усуней. Забирайте его голову себе. Она всегда была вашей собственностью, так пусть и после смерти остаётся ею. Я щедрый с вами. Закончилось его правление. Закончилось и ваше правление в моей стране. Кангюй не вассал усуней. Это послание вашим чванливым вождям. Отказываюсь от родства с вами. Свадьбе Кангюя с усунями не бывать. Забирайте и вашу невесту. Она овдовела ещё до того, как вышла замуж. По дерзости же своей будете изгнаны из Божественных гор[27 - Божественные (Небесные) горы – Тянь-Шань.] в Луковые горы[28 - Луковые горы – Памир.].

Катафракт наступает с силой правой ногой на обезглавленное тело, воздевает обе руки к Храму предков. Из горла трупа течёт кровь. Правитель Кангхи смотрит в сторону солнца. Светилу отправляет заключительные слова речи:

– Предки! Сдержал обещание, данное вам десять лет назад. Предки, примите моё жертвоприношение. Убил для вас предателя Кангюя. Позади позор. Впереди слава.

Послы Бактрии, Парфии, вассалы шумно покидают дворцовую площадь. Пройдя по короткой церемониальной улице Кангхи вниз по крутому глинобитному склону, у башен второй крепостной стены сотни людей расходятся прочь в разные стороны. На опустевшей площади у стен цитадели-дворца остаются не более шести сотен мужей. Послы усуней хохочут. Самый влиятельный из них, рыжеволосый до красноты, муж широкоплечий, крепкого сложения при росте среднем, во весь голос отвечает на высказанные обиды:

– Парны и Бактрия проглотили оскорбления? Нет-нет, и не надейся! Усуни молча не покинут Кангхи. Преступник, не видим мы твоего лица, но прекрасно знаем имя твоё. То, что ты убил соправителя в священный праздничный день пришествия нового года, усуней не тревожит. Можем понять захват власти. Всяк из нас стремится откусить ему понравившееся. Но вот только не всякому из нас дано проглотить откушенное. А рассчитал ли ты, отсекатель-голов, свои силы? Кусок уж очень большой откусил. Подумал ли ты о последствиях убийства, прежде чем посягать на правление? Ждёт тебя кровная месть от сынов убиенного. Надеюсь, с ними ты не справишься.

Оценили твою дерзость, когда ты равнял возгордившуюся Парфию с дахами. Забывают парны долг перед апасиаками[29 - Апасиаки – апа-саки, или водные саки. Кочевые племена, неоднократно предоставлявшие вождям парнов из династии Аршакидов защиту от армий Селевкидов.]. Справедливые слова сложил. Здесь, честно признаю, ты разум имеешь. Правильное время ты подобрал для поруганий! Парны сейчас заняты борьбой с сирийскими и гирканскими явану, и потому тебе от парнов не воздастся. А ведь со стороны твоим людям с умом недалёким будет казаться, что ты одними только словами запугал парфян. Дерзостью личной добыл гордость для родов. За такое в храброго мудреца тебя глупцы и произведут.

Посол усуней показывает уважительно обеими руками в сторону удаляющихся парнов. Качает им вслед восхищённо седой головой. Проводив парфян, смотрит туда, где ещё недавно стояли послы-эллины. В пустоту отправляет речь:

– Про Бактрию красиво пропел памятные слова. С тем, что ты помянул Бактрию, как и про давние уложения предков, усуни согласны. Бактрия процветает, обживает владения, строит на реках каналы, шахты прорубает за лазуритом и рубином в горах, явану не до твоих грозных оскорблений. Не пойдут войной на Кангюй. Оскорбления, им нанесённые, ты не оплатишь. И вновь ты храбрец в глазах легковерных глупцов. Твои вассалы нас не интересуют, то личные дела твои. Верное, они действительно мерзкие люди, раз так ты о них прилюдно отозвался.

Посол получает одобрительную поддержку от прочих посланников союзных племён усуней. Выставляет открытые ладони к катафракту. Высоко поднимает подбородок с накладной, в завитках, просмолённой бородой. Продолжает крайне презрительно-насмешливым тоном:

– Сквернословящий сопляк, зачем ты говорил про нас? Разве ты не мог остановиться в поношениях на врагах? Для чего ты покрасил золотой шлем правителя в чёрный цвет? Это же шлем твоего отца? О! Я догадался! – Посол усуней достоверно подражает манере говорить катафракта. – В честь своих скорых похорон? Солнце нагрело твой похоронный шлем? Язык твой стал непослушным? За зубами не сидится языку? Надо бы тебе поучиться справляться с глупой болтовнёй. А не то, того и гляди, сорокой станешь. – Едкий смех товарищей посла пополняет речь. Тон ответа из насмешливого резко окрашивается в угрожающий. – Какие мы тебе враги? «Я – это ты. А ты – это я». Так говорили наши с тобой общие предки.

Безумец ты, как и твои слова о нас. Боги над нами одни. Усуни – твои кровные братья. Слышишь ты? Кровь в нас общая. Столетьями длится наше родство. Сколько походов вместе наши предки прошли! Вместе усуни и Кангюй пировали из одного бронзового котла варево свадеб и сражений. Не тебе, сороке, посягать на святое товарищество. Ты слишком юн, чтобы говорить за весь народ, за все рода Кангюя. Глупый-глупый мальчишка, усуни прощают тебе случайную дерзость. В память о твоём великом отце и великом деде мы забудем твои поспешные речи про нас. Без последствий для тебя. Видишь, какие щедрые люди говорят с тобой. Но, может быть, тебе всё-таки стоит извиниться перед старинными друзьями твоего рода?

Удивило меня лишь про… как ты сказал? Усуни-де задолжали тебе за постой? Какую же плату ты, сорока-пустомеля, хочешь стребовать с нас? Хочешь с близких родственников брать налогом платёж за гостеприимство? Разве не знаешь, что священное гостеприимство сильно во взаимности? Сегодня ты спасаешь нас, а завтра мы спасаем тебя. Сегодня гостим у тебя, а завтра ты гостишь у нас. Обмен товарами с нами показался тебе обременительной данью? Не выгоден с усунями обмен? Но даже если обмен и дань, то что с того? Слабый забирает еду у сильного? Как такое возможно? Воистину чёрное безумие перед нами. Мы, усуни, сильнее Кангюя. То признавал убитый тобой твой дядя. То признавал и твой отец тоже. Может быть, ты говорил и не про усуней вовсе? А про кого-то другого? Обмолвился на солнцепёке? Долгие обиды пел-пел, да и сбился? Если так, то прощаем тебя по великодушию.

Посол доволен собой. Товарищи посла шумно одобряют ответную речь. Рыжеволосый вождь-посол напускает на себя грозный в требовательности вид по званию старшего или даже родителя над дитём малым.

– Но перед тем как ты, чернобокая сорока, вновь заговоришь с нами, прими подобающую позу. Склонись перед нами. Мы тебе не Парфия, мы не Бактрия, мы усуни. Совсем-совсем рядом мы от тебя, а всего-то в нескольких дневных переходах. И если ты обдуманно, с дурным намерением помянул имя наше, за обиду спросим. Не осталось союзников у тебя. Даже вассалы покинули Кангху. Остался ты один. Оглянись! У тебя нет не то чтобы армии, но и даже и тысячного отряда нет. Так какую плату хочешь?

– Кангюй отныне не вассал усуней. Границы уделов Кангюя священны. Равны мы. Равенство меж нами, как было при отце моём, о котором ты говорил. Ты спрашивал о моём имени? Имя моё – Кушан. Я правитель из династии Кан, что основали Кангюй. – Тоном гордым, темпом медленным катафракт спорит с послами. – Десять лет сна Кангюя закончились. Договора о дружбе больше нет.

– Жалкий юный безумец! О границах заговорил? Равенства между нами захотел? Кто ты такой, чтобы на что-то притязать? Кто ты такой, чтобы определять нам границы? Никто не знает твоих свершений. Имя твоё – пустота. Нет на тебе ни чести, ни славы. Нет у тебя и памяти. Присутствовал ты при клятвах дружбы, значит, и ты клялся нам. Но тогда ты был мне по пояс. У тебя были молочные зубы. Хоть род ты ведёшь из царских скифов, но ты не царь над Кангюем и Хваризамом. Запомни мои слова – династия твоя Кан отвернётся от тебя!

Посол усуней поворачивается вполоборота к товарищам. Разводит разочарованно в стороны руки.

– Стало быть, сегодня на наших глазах клятвопреступник самовольно стал единоличным правителем? Такие вот «люди из Кангхи» без стыда входят в великий храм предков? Правитель Кангюя, ты познаешь гнев усуней. Оплата наша за гостеприимство тебе очень понравится. Позади тебя слава. Впереди тебя позор. Племена Кангюя! Братья-усуни дают вам время для извинений. Мудрые усуни понимают, что поругатель священной дружбы говорил только от себя, но не от вас. Пришлите нам голову и сердце этого наглеца.

Не дождавшись требуемых смиренных покаяний от чёрного катафракта, посол усуней бережно поднимает останки у сапог. Берёт за волосы то, что осталось от убиенного соправителя. Оттирает с мертвенного лица налипшую пыль. Закрывает отрубленной голове глаза. Показывает спину новому правителю Кангюя. Не прощаясь, оскорблённые послы усуней гордо удаляются.

На дворцовой площади Кангхи остаются только ошеломлённые произошедшим гости юэчжи-тохары. Три сотни мужей провожают взглядами одинокого катафракта, шествующего по направлению ко дворцу. Мрачным эхом отдаёт звон металла пластин доспеха после каждого тяжёлого шага. Новый правитель Кангюя при раздаче обид, видимо, позабыл об юэчжах-тохарах? Или к ним у него нет обид?

Часть первая

Возжелания

1. Парны

179 год до нашей эры. Поселение парнов. Граница Гиркании и Кангюй-Хваризама. День зимнего солнцестояния

– «Лучшие друзья стали врагами, а враги – лучшими друзьями». Какое странное послание! А где мы, парны, в этом послании? Парны друзья или парны враги? Парны всегда были Кангхе лучшими друзьями, значит, теперь мы враги? Или мы враги, что стали лучшими друзьями? Как разгадать присланное безумие? Ты уверен в нём?

Седой крепкий старик лет сорока, сидя на резном, с позолотой, старинном парадно-имперском персидском кресле, вытягивает босые ноги к напольному очагу. Руки старика поглаживают подлокотники-львы. На коленях остаётся лежать черепок, серый осколок с ручкой от кувшина с письмом асиев[30 - Асии – древний народ индоевропейского происхождения, скифской культуры, проживавший в Средней Азии. Тесно связан с юэчжами-тохарами. Входил в состав больших юэчжей.] арамейскими буквами.

– Если последуем за ним, то обретём врагов среди друзей. Стоит ли нам отправлять послов на церемонию в Кангюй?

– Отец, послание для нас как для ближайших родственников. Потому в том послании парны не перечислены. Послание – откровение для доверия к его действиям. С врагами никогда не откровенничают, и тем более в задумываемом. На севере будет война. Его Кангха готовится к борьбе. Раз он так известил, значит, так оно и есть. В слова его можно верить. Слова его не на глине выцарапаны ножом. Нет, слова его отлиты из железа. Нет подлости в Кушане. Кушан – человек чести. Отец, да ты и сам его видел. Полгода Кушан среди нас родство укреплял. Вспомни дары. Вспомни древний алтарь Табити. Вспомни золотой меч Арея царских скифов. Держится Кушан за веру предков. Ничего чужого у чужих не принимает. Верой одной и живёт. Вспомни, как он благодарил нас прежде всех дел за то, что парны вернули семибожие[31 - Семибожие скифов, по словам Геродота (IV, 59): «…Из божеств чтут скифы только следующих: Гестию выше всех прочих божеств, потом Зевса и Землю (причём Землю представляют себе супругою Зевса), далее – Аполлона, Афродиту Уранию, Геракла и Арея. Эти божества почитаются у всех скифов, а так называемые дарственные скифы приносят жертвы ещё и Посейдону. По-скифски Гестия называется Табити (??????), Зевс – Папаем (???????), последнее, по моему мнению, совершенно правильно; Земля называется Апи (???), Аполлон – Гойтосиром (??????????, вариант ?????????), Афродита Урания – Артимпасою (?????????), Посейдон – Фагимасадою (???????????)».] общих предков апасиакам и массагетам. А его слова тебе – «Парны одолели раскол среди племён Великой степи. Отвратили племена дахов от огнепоклонничества персидских царей. Только Аршаку было под силу такое деяние. За то и считают в Кангюе Аршака великим»? Боги Великой степи помогут Кушану. Не пойму, как священная река забрала у него… – Воин лет двадцати пяти, в скифском литом из бронзы шлеме, удивлённо вздыхает.

– …Не надо про реку. – Старик резко прерывает речь воина. Закрывает ладонью лицо. Печально молчит. – Не напоминай. Имя той самой реки не называй. Больно становится, как слышу имя реки. Забыл, не хочу вспоминать.

– Прости. Не хотел причинить тебе боль. И не про реку вовсе говорил. Про друга надёжного. – Воин вкладывает в слова тон утешений. – Злость священной реки к брату Кушану мне непонятна. Чем он мог обидеть речное божество?

– Хочет втянуть Кушан парнов в смуту. – Старик что-то растирает ладонью на лице. – Смуту междоусобную Кушан приготовлял давно. Подмять желает под себя Кангюй? Будет биться с другими родами за власть? Теперь-то понимаю, для чего Кушан гостил у нас. Заручался доверием парнов. Уже два года назад лелеял мечты о власти.
<< 1 2 3 4 5 6 7 >>
На страницу:
2 из 7