Это любовь

После моей исповеди подружка заговаривает, озвучивая буквально всё, что я уже и так понимала, но никак не могла выразить словами.

– В отличие от родителей, он видел в тебе личность, он верил в тебя и понимал. И получается, только этим тебя привлёк, потому что сумел дать то, чего в семье ты не дополучила. Но если ты можешь сказать, за что именно любишь человека, значит, это уже не любовь, а что-то другое.

Меня гнетёт, потому что в моём окружении так мало творческих людей, особенно парней. Ведь не так давно начала ловить себя на мыслях, что никто другой, кроме как творческий, не может меня понять настолько, насколько я хочу быть понятой и душевно поговорить о животрепещущих вещах, даже если мы почти не знакомы.

Почему бы не потусить среди недели, если хорошие люди с лагеря зовут? Пока родители не следят за мной, надо пользоваться моментом! Тем более, есть вероятность, что тот парень там тоже будет. Я тут же подрываюсь и, приведя себя в порядок, лечу навстречу приключениям.

Уже стемнело – световой день медленно, но, верно, идёт на убыль. И вот, мы с подругой и хозяевами квартиры, где будем сегодня зависать, уже на полпути к алкомаркету. Через лес, который так и дышит каким-то могильным холодом, идём к тем трём домам. Новость о том, что вожатый всё-таки не приедет, немного портит мне настроение, но я стараюсь не расстраиваться.

Стоим у входа в алкогольный магазин, дожидаясь, пока ребята закупятся. Если бы не листва деревьев, то я бы смогла увидеть вертолётный маячок гостиницы, что через дорогу от нас. Но очевидно, что этот огонёк сейчас меня нисколько не волнует. Что-то их долго нет, и мы уже порядком заскучали.

Поодаль замечаю человека, разговаривающего по телефону, щурюсь, силясь вглядеться. Мне это кажется?

– Ты чего? – спрашивает девочка, когда замечает, что я выпала из реальности.

– Там, кажется, мой препод.

Подруга оборачивается в сторону того, о ком я говорю:

– М-м-м, тоже за бухлом пришёл?

– По ходу. Блин, он идёт сюда!

– А что он преподаёт?

– Органику.

– Надо же, как органично получилось! – задорно каламбурит она, когда ты уже совсем близко.

Тоже замечаешь меня, но я смущённо отворачиваюсь, сочтя, что сейчас нам лучше сделать вид, будто не знаем друг друга.

– А завтра ещё к нему на пару переться, – удручённо вздыхаю, когда ты скрываешься за дверью алкомаркета.

– М-да-а-а! И как же он вашу пару вести будет?! – показательно надувает губы подружка. – Пьяный что ли придёт?

Что я делаю на вечеринке, если человека, ради которого решилась на это, здесь нет? Хотя нет, отвечая на мои истории в Инстаграме, он пишет, что хочет к нам. В ответ на это мы пытаемся уговорить его приехать.

– Я не могу. Я занят, я чай пью.

Что ж, видимо не очень-то и хочет.

Домой я попадаю только под утро, и на сон остаётся чуть больше часа. Еле-еле встаю к первой паре, но не хочу никуда идти.

– Если ты сейчас проебёшь химию, то хер отработаешь потом. – Отговаривает меня подруга из универа.

Сейчас… выстреливает в глуби черепной коробки.

Птицы поют уже не так яро, как летом, но листва ещё не опала. С ночи горят оранжевые фонари, и в тёмных домах один за одним загораются окна – люди собираются на учёбу и на работу. Оттенки жёлтого от апельсинового до лимонного разливаются над горизонтом. Солнце встаёт. Полосы розовых облаков протянулись по голубому небу.

Сейчас.

Кофе на балконе с утренней сигаретой, бег до остановки, снова опоздание на скучнейшую пару. Это и есть жизнь.

Кое-как я дотягиваю и до органики.

Ты свеж, как огурчик, чего нельзя сказать обо мне – после вчерашнего я буквально умираю, и непонятно от чего больше: с похмелья или недосыпа.

Большинство студентов ненавидят тебя, и ты этого даже не скрываешь, ведь у вас всё взаимно. Но особенно тебя бесят биологи.

– Здесь как-то по коридору шла первокурсница: «Тут, говорят, есть один мудила – органику ведёт. Мне столько про него рассказывали! Просто не дай бог!». Ну и я навстречу выхожу: «Здравствуйте, я – мудила!».

Я бы на месте той девочки, наверное, сразу побежала бы в деканат отчисляться.

Стивен Кинг вошёл в чат, что называется.

Парень, к которому я неровно дышу, записывает свою первую песню. Умываюсь собственными слезами, упиваясь сладкой иллюзией, будто он известная рок-звезда. Я и правда верю, что он непременно ей станет. Каждый творческий человек словно не от мира сего. Его глаза горят, и он на многое способен!

«Иллюзия для души – как атмосфера для земного шара. Разбейте этот нежный воздух – и растения погибнут, померкнут краски. Правда обращает нас в ничто. Жизнь есть сон. Пробужденье убивает. Тот, кто нас лишает снов, нас лишает жизни.»

© Вирджиния Вулф «Орландо»

Собирается очередная тусовка. На которую он, конечно же, не приходит. От выпитого с горя алкоголя всё плывёт как в тумане. На тёмной кухне мы играем в игру, правил которой не знает и половина из нас. Начинаются первые холода, и курить у открытого окна зябко и неуютно. Наверное, никогда в жизни я ещё не напивалась так сильно. Чудовищно мутит. А в голове на репите играет его песня. Опускаясь на кровать хозяйки квартиры, понимаю, что придётся остаться здесь до утра. Закрываю глаза и чувствую, как падаю в бездну. Концентрируюсь на стене, с пола до потолка увешенной плакатами «MyChemicalRomance». Засыпаю.

Спустя какое-то время хозяйка легонько расталкивает меня и шепчет:

– Тебе завтра никуда не надо?

– Нет, – сонно лепечу я.

Девочка накрывает меня пледом и целует в щёку:

– На новом месте приснись жених невесте. Доброй ночи.

Ёжась, предвкушаю красочный сон о вожатом, что даст мне хоть какую-то надежду.

Похмелье – одна из самых худших вещей, что может произойти на утро после безудержного веселья накануне. Хотя, весельем наши посиделки никак не назовёшь, и пробуждение было под стать.

Холодное воскресное утро. В чужой квартире на другом конце города гробовая тишина. Я снова наедине со своими экзистенциальными переживаниями, навеянными неразделёнными чувствами к этому человеку. В окне видно кусочек серого октябрьского неба и ворон, что с противным галдежом кружат над голыми верхушками пирамидальных тополей.

За ночь я не раз просыпалась от кошмаров. Апокалипсис, монстры и прочая вездесущая нечисть в нашем городе.

Вот тебе и жених на новом месте… После таких сновидений меня охватывает тревога, с которой не так-то просто справиться. Напрягаю расслабленные извилины: может, он всё-таки там был, просто я не запомнила?

Обрывки странных сцен всё же всплывают в моём воображении.

Тот же хмурый серый город, охваченный мёртвой тишиной – чудовища и люди куда-то подевались. Ветер со скорбным гулом кружит остатки сухой обветшалой листвы.

Ты мечешься то в одной, то в другой части города, в полном одиночестве ища свою дочь. Но все попытки остаются всего лишь попытками.