Это любовь

– Со всех групп, у которых я веду, потом требую фото.

– А у нас за два года даже нет ни одного совместного снимка. – Констатируют одногруппницы.

В ответ на что улыбаешься:

– Значит, сфотографируемся с вами.

Наступает весна. Но только в календарном плане. У актива нашего факультета начинается весёлая жизнь – ставим концерт за неделю до Студвесны. Бесконечные репетиции с зубрёжкой текста, нехватка актёров, а потом ещё и сношение с костюмами и реквизитом за день до выступления.

И вот, я стою за кулисами – объявляется минутная готовность. В зале моя группа пришла поддержать, и это до чёртиков приятно.

Мой выход. Иду на сцену, вообще ничего вокруг не замечая, на рефлексах произнося вызубренные слова. Я играю жертву абьюза. Ха, даже играть не пришлось! После резко брошенной фразы вода из стакана, что держит мой партнёр по сцене, выплёскивается мне в лицо.

Мать её, она такая мокрая!

Морально я не готовила себя к этому, чтобы сцена смотрелась живее. Взвизгиваю от неожиданности. Оцепеневший зал спустя пару секунд начинает рукоплескать.

Но в самом большом шоке нахожусь я. Мне дико смешно от всего этого! Просто до истерики.

Судорожно хватаю воздух ртом, пытаясь не заржать, но вовремя беру себя в руки и переводя свою энергию в несколько иное русло, захожусь рыданиями.

Боже, какое же это наслаждение: давать выход своим внутренним переживаниям, зная, что зрители этого жаждут… А особенно приятно осознавать, что всё ты держишь под своим контролем: помнишь текст и в случае чего можешь сориентировать партнёра.

Сценка заканчивается, но у меня впереди ещё одна. Бегу в гримёрку переодеваться и поправлять мэйкап с причёской.

– Я тебя не сильно облил?! Следом вбегает всклокоченный парень, которому тоже досталось – брызги воды отрикошетили на него.

– Нет, всё отлично! – счастливо улыбаюсь я.

В гримёрках и за кулисами гробовая тишина, нарушаемая только нашими перешёптываниями. Адреналин тёмного концертного зала позволяет ощутить какую-то своеобразную прелесть момента. Поднимаю глаза к потолку и вижу конструкции, что держат полотна кулис. На потолке баллончиковой краской выведена какая-то надпись. Чувствую, как музыка сотрясает полы. Я вдруг осознаю, что когда-то и мой отец был так же молод, как и я сейчас. Мысль об этом не может не греть. Я живу!..

Весь вечер группа выказывает восхищение концертом, но по большей части моей игрой. Мне, естественно, невообразимо приятно слышать похвалу в свой адрес. Выступление дало мне такую необходимую эмоциональную разрядку, ведь прошедшая неделя выдалась ужасно тяжёлой, но её яркое завершение компенсировало все негативные моменты.

Уже ночью я неожиданно обнаруживаю в директе сообщение от него…

«Поздравляю! Как концерт прошёл? Кайфанула?»

Кайфанула, а как же! Будто с языка снял…

Дома у меня никто не поинтересовался как всё прошло, но зато это сделал посторонний человек.

«И вроде нормально однажды упасть на дно,

И вроде нормально, что могут разок предать.

Страшнее, что в пропасть скорее толкнёт родной,

А вытащит тот, кто не знает, как толком звать.

© Deacon

Я уже давно уяснила горький смысл этих строк. Можно быть близкими по крови, но при этом существовать в разных вселенных. Но да, в тот вечер я чувствовала себя удовлетворённой и счастливой. Хотя, было бы лучше, если б он этого не сделал. Всё усложнила ещё и весна: сопротивляться новому взрыву чувств для меня было практически невозможно.

На твоих парах мы не чувствуем себя, как на парах, и замечая это, ты просишь отвлечься от гаджетов.

«Ещё раз увижу, что переписываешься с любимым на занятии – сам стану твоим единственным и неповторимым на ближайшие три года!»

Потом мы узнаём, что когда-то ты всерьёз занимался бальными танцами. Как-то, когда мы затупили с лабораторной посудой, ты со словами:

«Я сейчас с ума сойду!» отвернулся к окну и даже попытался выписать пируэт.

Я уже тогда понимала, насколько нам повезло с тобой.

Однако не обошлось и без не совсем красивых моментов по отношению к тебе.

– Несите алебастровое одеяло! – командуешь, стоя у горелки.

На что одногруппница кричит другой:

– Тащи тряпку!

После этих слов тебя буквально прорывает:

– Что?! Вы химики, а алебастровое одеяло тряпкой называете?! Серьёзно?!

Обернувшись, девочка отвечает интонацией додика:

– Да, серьёзно! – хорошо, что не стала продолжать.

Я, конечно, извиняюсь, ведь помню – ты был задет в тот раз, но выглядело это дико смешно.

Сочувствуешь нашему единственному одногруппнику, ведь сам учился в женской группе.

В другой раз ты о чём-то толковал с одной подгруппой, а затем вышел из лаборатории. Не знаю, что такого ты мог сказать им, что самая весёлая из них решила припомнить тебе тот случай и изобразить хореографическую стойку. А тебя, конечно же, угораздило вернуться именно в этот момент.

Разумеется, ты не оставил без внимания этот не совсем приятный жест, показательно, но без психов обидевшись. Впрочем, обида твоя длилась недолго – покурив, ты вернулся в первоначальном расположении духа. По крайней мере, убедил нас в этом.

Иногда мне кажется, что твоё великодушие по отношению к нам не знает никаких границ…

Как и зимой, даёшь несколько контрольных, опираясь на которые, будешь оценивать нас на зачёте.

– Если я рекомендую на автомат, это – пять. А в экзаменационном билете три вопроса, поэтому надо постараться.

После этого у нашей группы появляется надежда не сдавать органику, раз уж ты сам заговорил об этом. Заданий хоть и много, но у нас есть целый месяц на их выполнение. Но я, как и всегда, всё потом делала в самый последний момент.

Весна окончательно приходит в город, и я сбегаю с пары (не с твоей) пить шампанское в парке с подругой.

Выходя из универа, натыкаюсь на того самого парня с лагеря. Уже во второй раз за день, только в первый он меня не заметил, а теперь махнул рукой в знак приветствия. Как же меня уже достали эти спонтанные встречи! Сколько можно?!