Поймать лаптем удачу

Что?! Я ему всё рассказала?!

– Да. Ты мне все рассказала. Шифр ты написала. Вот.

Он мне протянул лист из блокнотика. Там был написаны цифры, и я могу поклясться, что они верные. Но как?! Я его помню, но смутно. Я не уверена, что по трезвому смогу его верно написать. За шифром были два сердца с буквами «С» и «М».

– Это что? – спросила я Серёжу.

– А я знаю?! Себя спроси. Так едем или нет?

– А план у нас какой?

Мне даже стало любопытно, что мы с ним придумали.

– Ты, всё-таки ничего не помнишь. Через запасной ход проникнуть в офисы, у дежурного выкрасть ключ от кабинета Высоковского, туда пробраться, пока я заговариваю охрану, ты открываешь сейф, ну а дальше – вторая часть плана.

– Какая?!

– Вторая. И не очень хорошая.

– Что за часть?

– Мы едем к Высоковскому-младшему, ты отдаёшь ему документы, забираешь травматик и им же его убиваешь. Правда, я смысл не понял, зачем надо столько стараться и рисковать, если ты просто хотела убить его? Лучше я распечатаю ему «Анну Каренину», последнюю главу, а мы скажем Михаилу, что эти документы меняем на наши вещи. Сто пудов даю, он поверит и отдаст травматик!

– Едем в офис. Но без второй части. Убивать я его не буду.

Неужели я его уже простила? Нет-нет! Я что-нибудь с ним сделаю другое!

– Ну, ты хотя бы его кофе облей! Меня же облила…

Я Серёжку крепко обняла.

– Спасибо! Ты настоящий друг.

– Ну, с этим заявлением ещё поспорить можно.

Гущин поднялся, снял с обезьянки бейсболку и кинул мне.

– Держи! А кроссовки мои наденешь. А то будет странно, что парень на шпильках идёт.

Мы сели в такси и молча проехали полдороги. Потом я вспомнила, что Сергей прав: я совсем его не знаю, и решила наверстать упущенное.

– Серёж, а зачем ты со мной нянчишься?

Неудачное вышло начало разговора. Серёжа сделал хитрое лицо, приподняв одну бровь, ответил:

– Есть выгода. Во-первых, моральное удовлетворение, благодетель, рай на земле…

– После смерти.

– Не будем о смерти.

– Я серьёзно!

– Это было, во-первых. А во-вторых, ты прикольная. Это тоже удовлетворение. Ну а третье – я журналист…

– Гущин, я серьезно!

Надоели его приколы!

– Я тоже! И я – Серёжа. Ты меня только что назвала Серёжей. И я журналист. Мне интересно вести дело Высоковских, поэтому я с тобой еду.

Я терпеть не могу, когда мне в глаза врут.

– Да какой ты журналист, Гущин! Ты клоун с неразвившейся болезнью дауна!

– Вот спасибо! И кто мне говорит? Девушка с психическими отклонениями из-за гормонального нарушения.

– Что ты бормочешь?! – Я его толкнула в бок локтём. – Гущин, я серьёзно. Я хочу знать про тебя…

– А зачем?

Опять играет!

– Затем! Почему ты по скайпу с девчонками общаешься, и кто те… – хотела сказать, выдры – девушки, что уходили от тебя?

– Это допрос или ревность?

– Нет, Гущин! У нас с тобой ничего не получится!

Я отвернулась к окну, чтобы дать ему понять, что не хочу продолжать тему.

– А-а! – протянул Серёжа и уже серьёзно продолжил. – Я действительно журналист РКН. Я на заводе работал по поручению нашего начальства. Через месяц мой срок заканчивается, и я на волю пойду. А девчонки – это мои подсобники по сбору информации. Те, что были вчера, модели, даже странно, что ты их помнишь. Они приходили фотографироваться.

– Ночью.

– Но ты же пришла ночью!

– Я домой шла.

– А пришла к парню.

– Кто ночью фотографируется?

– Они. Для эротического журнала.

– А ты фотограф!

Что я так злюсь, ну подумаешь, он девок привёл!