Равновесие во Тьме. Писатель

Не успела она произнести свое имя, как нечто вытолкнуло меня обратно, за ее спину, и я снова увидел разноцветный зонтик, покрывающийся мерзкой грязью черного цвета, постепенно перекрашиваемый в черно-белые оттенки. Я внимательно наблюдал за этим процессом, пока не потерял сознание.

Очнувшись в больнице – я почувствовал себя мерзко и настолько тревожно, как не ощущал себя с похорон мамы. Мои руки почему-то были прикованы к кровати, как и тело. В палату вошел неприятный доктор.

– Вы очнулись, молодой человек? – спросил он, смеясь. – Все еще хотите поделиться с нами миром новых запахов?

– Ничего не понимаю! – кричал я, пытаясь вырваться из кровати, мирно свалив из здания. – Каких запахов?

– Вы нам расскажите! – серьезно произнес он. – Ричард Прайс, в каком ярком мире вы оказались, знакомясь с девушкой без лица?

– Я не помню, – грубо выпалил я, – очевидно, сказалась усталость.

– Мы выяснили, что вы были в полицейском участке, ранее избив отца, якобы защищаясь, – продолжал врач беседу, – наверное, помните…

– Да! – громко высказался я. – Этот мудак душил мою бабушку, избив младшую сестру, и ранив брата!

– Вам не показалось? – переспросил доктор. – Вы уверены?

– Нет, все придумал! – чувствуя напряжение в совокупности с накатывающей злостью, иронизировал я, – Вы можете спросить у сотрудников полицейского участка, и семьи, чтобы убедиться.

– Я знаю. – Уверенно произнес доктор, смотря на меня. – Но, буду общаться лично с вами. Вы мне интересны, Ричард.

– Почему я здесь? – паниковал я. – В смысле я вам интересен?

– Вы мой пациент, – улыбаясь, объяснил он, – с вами мы будем вести откровенные беседы, например, про другие миры, запахи, девушку…

Я огляделся по сторонам палаты, которая начала сужаться, как только к моему горлу подкатила злость, словно она хотела проглотить меня. Обратив внимание на потолок – с него стекала кровь, словно ее выливали из ведра на мои прикованные к постели руки, а в рот забирались мелкие жучки, оставляя липкие следы на моих губах.

– Отпустите меня, – сказал я доктору, – со мной все в порядке.

– Что сейчас видите, Ричард? – интересовался он. – Скажите мне?

Честно, я не знал, что ответить. Возможно, я действительно сходил с ума, или наблюдал чьи-то игры, лишающие меня здравого рассудка, ощущая провокационный вопрос от врача, посетившего меня.

– Палату, где я нахожусь, – пытаясь сдержать панику, говорил я, – потолок, стены, пол и кровать, на которой я лежу.

– Вы вполне в себе, Ричард, – обрадовался доктор, – я сажусь писать заключение, а вы пока полежите, расслабьтесь.

– Сколько это займет времени? – судорожно спросил я, терпя происходящий вокруг меня ужас. – Подскажите, пожалуйста?

– А вы куда-то торопитесь, Ричард? – переспросил меня доктор, достав листок бумаги, с шипящей на меня ручкой. – Постараюсь как можно быстрее закончить, отпустив вас.

– Постарайтесь, – еле слышно прошептал я, – у вас получится.

Лежа на кровати, я почувствовал, что мои руки кто-то начинает трогать. Повернув голову – я увидел женщину без зубов, с выбитым глазом, и оторванной частью носа, вылезающую из-под кровати, пытающуюся затащить меня туда.

– Спаси нас! – слышал я повсюду слова, отражающиеся эхом. – Спаси! Ты можешь спасти нас? Спаси! Спаси! С-па-си!

Зажмурившись, четко осознав, что мне нужно создать видимость адекватного парня для врача – я ощутил, будто в моих волосах кто-то копошится, замечая скользкую слизь, стекающую по щекам. Та самая мерзость, имеющая глазки, создавала колтуны в моих длинных волосах, посасывая их, дико смотря на меня, потягивая тонкие ручки, шевеля пальцами. Внезапно кровать затряслась, выпуская покалеченных людей, доползающих до доктора, пытающихся стянуть его вниз со стула. Постепенно вокруг кровати забегали маленькие дети, водя хоровод, а я слышал «спаси нас», покрываясь мурашками. Взрослые покалеченные люди несколько раз пытались задушить доктора, пишущего заключение, проваливаясь сквозь него, выходя еще более покалеченными, отчаявшись. Все они выглядели противно, подселяя внутренний страх. Один человек впечатлил меня настолько сильно, что я чуть не разревелся – все его лицо было изрезано ножом, пальцы на руках и ногах оторваны, а зубы выбиты. Он хромал, пытаясь выпрыгнуть в закрытое окно, крича от безысходности.

Голоса этих людей я не слышал, но отчетливо видел, как доктора пытались избивать дубинками, расправляясь с ним, желая отомстить.

– Вот и все, – спокойно произнес доктор, – я написал заключение.

– Я очень рад! – ответил я ему, сдерживая внутренний страх и ужас. – Отстегнёте меня от кровати?

– Конечно, – доктор улыбался, подходя ко мне, а я наблюдал, как из его рта вылезала зеленая слизь с красными подтеками, отрывая зубы, унося их под стол, где он писал заключение, – вы свободны, Ричард Прайс.

Пытаясь встать с кровати – меня охватила дикая слабость, наступающая на пятки, но я осознавал необходимость свалить отсюда.

Доктор протянул мне левую руку, пожав мою, на безымянном пальце которой неожиданно оказалось обручальное кольцо, потерянное в ту ночь, когда я подрался с отцом.

В коридоре больницы, преследование слов о помощи, не закончилось. Зажимая уши руками, я все равно слышал голоса, поселившиеся во мне, найдя уютное место, вроде дивана из нервных волокон, им необходимых. В уборной, наблюдая за своей внешностью в зеркало, кроме красной воронки – я ничего не увидел, слыша, как голоса сменили темп, ритм, и развитие, начав говорить со мной другим тоном.

– Ричард Прайс… – произнес голос, – Ты убил свою мать…

– Нет… – Шептал я, включив кран с водой, чтобы заглушить слова.

– Ричард Прайс, ты не защитил Эми! – вновь обратился ко мне незнакомый голос. – Ты убил свою мать!

– Нет…– Продолжал шептать я, намочив волосы ледяной водой.

– Ричард Прайс, – продолжал он, – ты позволил причинить боль своей родной бабушке.

– Нет! – Чувствуя злость, говорил я, сжимая ладони в кулак, смотря на свое отвратное лицо, которое наконец-то показалось в зеркале. – Нет!

– Ричард Прайс! – незнакомый голос не останавливался. – Ты разрушил собственную семью! Ты позволил порезать малыша Томаса!

Да нет же! – крикнул я, упав на пол, сильно ударившись спиной об туалетную кабинку, сжимая голову. – Нет! Заткнись!

– Ричард Прайс… – смеясь, произнес голос, – ты стал монстром…

– Нет! – Орал я, внезапно подскочив, подбегая к зеркалу, ударив его.

– Ричард Прайс! – провоцировал он, выводя меня из себя, лишая контроля. – Ты рушишь все на своем пути! Ты чудовище! Зверь!

– Нет! – повторил я, стукнув зеркало кулаком еще раз, ощутив, как из моих пальцев потекла кровь. – Нет! Пошел ты! Вон из моей головы!

– Ричард Прайс, ты…

Не желая слушать, что за помои произнесет в очередной раз мерзкий, пытливый голос – я разбил зеркало, всадив в кожу осколки, видя, как раковина наполняется кровью. Осколки превратились в нити, влезающие под кожу, парализующие мое тело. Необходимость до конца разбить зеркало, покончив с провокационными фразами, взяла надо мной власть в свои руки, убирая улики, подкинув меня в красную воронку среди повторяющегося голоса, который хотелось истребить кулаками.

Влажный коридор, среди которого я внезапно очутился, пугал меня холодом, наводя ужас от всеобщей атмосферы. В темноте я не сразу понял, что нахожусь в огромной луже крови, наступая на оставшиеся от людей части, например, отломанные пальцы, сжатые в кулак руки, и прочую расчленённую требуху от трупов, ловя мощные слуховые галлюцинации. Из ушей стекала зеленая слизь, с мощными прожилками, как в жирном мясе, а стены постепенно темнели, приобретая черные оттенки, измазанные каплями крови, оставленной от ладоней, словно толпа людей пыталась выбраться отсюда. Разбавленная с водой и желчью кровь наполняла коридор, заполняя собой пространство, оказываясь вокруг меня. Она проникала в мой желудок, вызвав приступ дичайшей рвоты фонтаном на трупные останки людей. Изо рта, помимо противной кровавой жидкости, вылезали новорождённые эмбрионы, погибающие на моих глазах, с силой выталкивая накопившуюся боль, словно я женщина, испытавшая выкидыш несколько раз подряд, не состоянии позвать на помощь.

Упав на колени, обессиленно, поднимая крошечные тела детей, я плакал над ними, видя, как с моих пальцев все продолжает сочиться кровь, а вокруг валяются сгнившие кусочки фаланг пальцев с чьих-то рук и ног. Отрубленные головы пугали меньше всего, но глаза, выдавленные, растоптанные посреди коридора, пытающиеся следить за мной – вселяли чрезмерную панику. Оправившись от рвоты, найдя силы двигаться дальше, я направился за зеленой слизью, ползущей в неизвестном направлении, сам не понимая, зачем. Слуховые галлюцинации вновь обрели власть над разумом, моля о помощи, пока я находился среди множества изуродованных трупов. Внезапно я наткнулся на повешенную беременную мать, обмотанную старой веревкой, но все еще болтающейся на ней. Обратив внимание вдаль – я увидел огромное количество похожих матерей, не родивших долгожданных малышей, видя трупы младенцев под своими ногами. Некоторые из них висели на тех же веревках, с открытыми ртами, а мне предстояло пройти мимо, чувствуя, как сердце стучит, отражаясь в голове, но я не мог оторвать взгляд от всего, что окружало меня. Разглядывая боль в открытых глазах, мне показалось, что зверь внутри меня напитывается, желая остаться.

– Здесь твое место, – прошептал тот же голос, неиссякаемый от кулаков, и ярости, блуждающей во мне, – здесь тебе хорошо, Ричард.

Ощущая страх – я искренне не понимал, почему меня разрывает на части, будто одна моя часть находится на знакомом берегу, а вторая уплывает в неизвестность, лишая чего-то главного, необходимого.