Дом Живых

***

– Этот наряд тебе очень идёт, – поощрительно сообщает Полчек Завирушке.

– Спасибо вам, господин, – благодарит его девушка, – моя собственная одежда в ужасном виде, и я боялась испачкать стул в зале.

Драматург и Завирушка вернулись из внутренних помещений театра, и на девушке теперь золотистая длинная тога.

– Полчек, где ты это взял? – спрашивает Спичка.

– В старой гримёрке.

– По-моему, это как раз тот сценический костюм, которого обыскался Пан.

– Девушка чувствовала себя некомфортно, – отрезал Полчек, – её мантия провоняла тухлой рыбой. А у меня нет женской одежды. У тебя, кстати, тоже.

– Мы, дварфы, лишены гендерных предрассудков. У нас все ходят в штанах и кольчугах. Правда, – вздохнула Спичка с видимой досадой, – в последние двести-триста лет молодёжь всё чаще позволяет себе нарушать традиции. Дварфовские девушки иной раз бессовестно подкрашивают бороды и оплетают рукояти топоров возмутительно яркими шнурами. Не поверишь, Полчек, некоторые из них даже подстригают усы!

– Да-да, – отмахнулся тот, – разделяю твоё возмущение. Куда катится Альвирах? Но мне надо проследить за подготовкой к премьере. Пригляди за моей гостьей до начала спектакля, а потом направь в центральную ложу.

За кулисами мечется и истошно орёт Пан:

– Где эти мраковы тифлинги? Они только что были здесь!

– Надираются в баре, надо полагать, – отвечает Фаль.

– Я запретил Спичке наливать этим лабухам!

– Значит, надираются в каком-нибудь тёмном углу. Это же тифлинги.

– Я верю в гений Мастера, – мрачно сказал Пан. – И если он решил, что спектакль должен сопровождаться музыкой, так тому и быть. Но неужели нельзя было найти каких-нибудь других менестрелей?

– Каких? – разводит руками Кифри. – Бродячих табакси? Они бы подрали декорации и пометили занавес. Нормальные музыканты обязаны соблюдать условия Дома Теней и не станут играть в нашем театре. Потому что у нас, как тебе прекрасно известно, нет лицензии.

– Наш Мастер выше замшелой бюрократии! Он свободный творец! И найдите уже хотя бы тифлингов. Для провала вполне достаточно того, что у нас некому играть Мью Алепу!

– Полны тревоги речи режиссёра,

что мечется в кулисах как кентавр,

укушенный под хвост осою адской, – отметил Шензи.

– Однако же смешны его терзанья

служителям весёлой Мельпомены,

что смотрят на него с недоуменьем, – продолжил Банзай.

– Ведь этот истерический козлина

Встречает так любое исключенье

Из колеи унылого порядка, – закончил мысль Шензи.

– Мои сиблинги хотели сказать, – пояснил Эд, – что ни одна премьера у нас не прошла по плану. Но «Дом Живых» – театр импровизации, что не только позволяет нам не платить за лицензию Дому Теней, но и буквально обязывает выкручиваться на ходу, чтобы все решили, что так и было задумано.

– Да, Пан, – согласилась Фаль, – прекрати уже верещать и займись иллюзиями сцены.

– «Козлина!» «Верещать!» – обиженно трясёт бородой козёл. – Таково ваше уважение к моей гениальности? Да, я займусь иллюзиями! Но только потому, что без них ваша бездарность слишком очевидна.

– Вы готовы? – Полчек ворвался за кулисы. – Надеюсь, что да. Эта премьера перевернёт представление о театре! О ней будут спорить театральные критики от Всеношны до Корпоры. Так что только попробуйте мне залажать! И да, в центральной ложе у нас особая гостья. Вы знаете, что с ней делать.

– Но, Мастер, – ноет Пан. – Может быть, не на премьере? Всё и так идёт под хвост к табакси.

– Даже слышать ничего не хочу. Это важнее премьеры. Но это не значит, что вам позволено её испортить.

– Но у нас некому играть Мью! Вы сами изволили выгнать того болвана на утренней репетиции! У нас куда-то делись музыканты-тифлинги! У нас…

– Я нашёл их! – жизнерадостно докладывает Кифри.

Широкоплечий монах без усилия волочёт двух багровокожих тифлингов. Одного за левую ногу, другого – за правую. Их короткие витые рожки царапают пол. Остальные четверо бредут сами, поддерживая друг друга и стукаясь лютнями.

– О, демоны Края! – восклицает в отчаянии Пан. – Они же в стельку пьяные!

– Всё нормуль, друг! – расплывается в улыбке один из тифлингов. – Мы в форме!

– Осталось понять, в форме чего… – уточняет его коллега и громко икает, испустив волну перегара.

– А я не в форме, – уныло отвечает третий. – Меня глючит говорящим козлом. Что было подмешано в виски?

– В него был подмешан тот эль, который ты пил после, – поясняет первый. – Меня тоже глючит говорящим козлом, но когда это нам мешало, коллега? Мы профессионалы!

– Мастер, – взмолился Пан, – может быть, ну её, эту музыку? Ведь мы же ставим не оперу! Зрители не поймут смешения жанров…

– Из смешения старого рождается новое, – твёрдо заявил Полчек. – Сценическое искусство нуждается в свежей форме! Я назову её «музыкал». Лёгкое, динамичное, народное по форме и возвышенное по содержанию действие однажды потеснит на сцене тяжеловесную пафосную оперу.

– А заодно вставит очередной фитиль в задницу Дому Теней, – буркнул тихо Пан. – Они нас и так еле терпят. Но, Мастер, эти тифлинги…

Полчек потянул с косички красную мелкую бусину. Она никак не хочет слезать и он, морщась, давит её пальцами прямо в причёске, посыпая воротник сюртука серой пылью.

– Э… Коллеги, – садится на полу только что лежавший в отключке тифлинг, – а как давно мы в последний раз пили?

– Чувствую себя невыносимо трезвым, – присоединяется к нему второй. – У нас что, ввели сухой закон?

– В глотке пересохло, как будто я неделю в завязке!

– Откуда тебе знать, каково быть в завязке неделю? Я тебя двух дней подряд трезвым не видел!

– Но, Мастер, у нас нет актёра на роль… – продолжает растерянный Пан.