О котах и людях: О маках и пижме. Книга 1

– Ничего он не понимает!

Зеркало погасло.

Эльфин кинул его на стол, запрокинул голову и засмеялся.

– Не хочу никуда. – Он потянулся, обхватил Керидвен, и она кувыркнулась через спинку софы прямо на него. – Будем сидеть дома. И лежать.

Снег стаял. А потом замерз. А потом опять стаял, и со всех ветвей закапало. Вместо снега стали лужи. Было очень здорово давить тонкий лед каблуком – но потом она все-таки провалилась в лужу, и пришлось идти менять чулки.

Керри шла, размахивая туфлями, босиком по коридору и заглядывала в комнаты, ища Эльфина. Вечно он куда-то девался. А, вот он где!

Эльфин опять разговаривал с зеркалом. Голос у зеркала был мерзкий. Как горсть льда за шиворот.

– Здравствуй, Эйрмид.

– Как твои дела?

– Хорошо, спасибо.

Керри бросила туфли, подкралась и подлезла Эльфину под локоть, пытаясь заглянуть внутрь – кто там? Но видно ничего не было, только блеск.

– Что-то тебя давно не видно и не слышно.

– Немного занят.

Опустилась рядом, потерлась щекой о колено. Эльфин опустил руку и погладил ее по волосам. Керри куснула его за палец – почему не смотрит?

– И на последней партии Круга в шент ты тоже не был. Хотя должен был водить.

– Химерос захотел размяться. Я ему давным-давно был должен…

– Ну и зря. Тема бы тебе понравилась – «Только в созерцании прекрасного может жить его увидевший».

Рука Эльфина замерла, перебирая тесьму на ее вороте. Потом скользнула глубже.

– Пожалуй.

– На следующей ты будешь?

– Не знаю… может быть. А кто будет водить?

– Я. Кстати, раз уж ты все пропустил, подскажу тему – «Есть два рода нарушения зрения: либо когда переходят из света в темноту, либо из темноты – на свет».

– Дался вам всем этот Платон! – вырвалось у Эльфина.

– Хм. Ну, посоветуй что-нибудь свое.

Эльфин опустил глаза.

Да, да, да, обрадовалась Керри посмотри на меня! Я тут, я здесь! Губы у Эльфина сложились в улыбку. Он поднял голову.

– «Предел величины наслаждений есть устранение всякой боли».

– Эпикур. Ну, еще бы. Следовало ожидать. Хотя… это мысль, да. Но мне больше нравится вот это – «Если бы то, что услаждает распутников, рассеивало страхи ума относительно небесных явлений, смерти, страданий, а также научало бы пределу желаний, то распутники не заслуживали бы никакого порицания, потому что к ним отовсюду стекались бы наслаждения и ниоткуда – боль и страдание, в которых заключается зло».

Эльфин выпрямился.

– Длинновато. Хотя, конечно, ты водишь – тебе виднее. Боюсь, я только испорчу тебе партию, если в нее включусь. Но если придумаешь что-то еще – сообщи, пожалуйста. Привет Врану.

– Обязательно.

Видение погасло.

– Кто это был? – ревниво спросила Керри.

– Так. Неважно, – Эльфин наклонился и поднял ее к себе на колени. – Иди сюда.

Шкура на полу. Мягкая. Можно валяться. Приятно. Солнечный свет. Тепло.

Пришел Эльфин. Красивый.

Сел рядом. Погладил. Мммм…

– Как ты, радость? Тебе хорошо?

– Угум…

Вдруг стало темно. Небо заволокла туча. Эльфин вскочил и подбежал к окну. Она тоже запрыгнула на подоконник рядом с ним.

– Гроза будет?

Туча стремительно пошла вниз.

– Ой, птички! – она захлопала в ладоши.

– Вран, – прошептал Эльфин.

Вороны сыпались вниз, вниз, вниз, сходясь в одну точку. Туча исчезла. Опять стало светло. Перед входом стоял дану в черном. Он вскинул голову. Эльфин отшатнулся от окна.

– Это кто?

– Это… это гость. Керри, радость… – быстро сказал Эльфин. – Пойди погуляй в саду, пожалуйста. Я с ним поговорю и тоже приду.

Она встревожилась.

– Он злой?

– Нет, – Эльфин заглянул ей в лицо. – Нет, нет. Это друг. Он не злой. Со мной все будет хорошо. С нами все будет хорошо. Просто нужно поговорить.